О'Санчес - Добудь восход на закате

Но Изольду, внезапно обретшую должность и половинную прибавку к прежней зарплате, настолько переполняли служебное рвение и жизнерадостность, что она даже и не замечала бурчания и косых взглядов Яблонски в ее сторону. Для того, чтобы привести в порядок все дела, от составления отчетов, до организации рабочих мест в офисе (весь офис — две комнатенки на втором этаже доходного дома), — а Изольда добровольно взвалила на себя и канцелярские обязанности — ей потребовался месяц; все горело, кипело и блестело в ее умелых, как выяснилось, руках. Полутора месяцев не прошло, как ее и Яблонски было уже не разлить водой. Болтали они слишком много, по мнению Сигорда, но и трудились без лени, бок о бок.

Вместе чай, вместе с работы, — Сигорд даже заподозрил роман между ними, несмотря на тридцатипятилетнюю разницу в возрасте, но Яблонски, припертый однажды к стенке, с жаром отверг нелепые обвинения: они с Изой просто друзья.

— Ну, так вот вы, «просто друзья», продолжайте дружить, я не против, но чтобы делу не в ущерб. Понятно?

— А мы не в ущерб дружим, господин Сигорд. Но если у вас есть претензии по моей работе — то какие конкретно?

— Просто Сигорд, Ян, не надо этих мне официальностей и не надо обид. Скажу, какие у меня к тебе претензии: в свое время, круг будущих обязанностей ты сам себе очертил и даже выпросил кое-какие дополнительные, а именно: самому бывать на местах, на объектах, брать на себя часть переговоров... Одним словом, чтобы я время от времени давал тебе «порулить живым бизнес-процессом». Так ты это называл? — Яблонски понял, к чему клонит Сигорд и густо покраснел, от подбородка до глубокой залысины. — А когда ты в последний раз выбегал порулить, а? Из кабинета в народную гущицу, а?

— Но остальное-то исправно делаю, без лени и существенных погрешностей...

— С этим не спорю, свое дело ты знаешь, и за этот участок, как и за Изольдин, я спокоен. Но к полевой работе ты явно охладел, «нарулился». И явно не без влияния некоей чернокожей пышки-красотки.

— Частично признаю. Признаю, Сигорд. И впредь постараюсь исправить эти недочеты, избегая новых. Но только Изольда здесь ни при чем, просто я на опыте понял, что жизнь строевого командира не моя стезя. Старость, наверное.

— Мы оба не мальчики, дорогой Ян. За свою долгую жизнь я, в числе прочих, пришел к одному очевидному и простому выводу: работа не должна быть в тягость. Думаю, с этим ты спорить не собираешься?

— Да, я согласен. За мою не менее долгую жизнь я пришел к такому же выводу.

— Тогда, короче: подтверждаешь, что нахлебался «оперативкой»? — Сигорд изготовил правую руку и загнул большой палец.

— Что? Гм... Да.

— Вопрос снят. — Сигорд разжал палец и в расправленной ладони вновь оказалась кружка с чаем. — По документообороту и прочей канцелярщине работы навалом, по маковку хватит и тебе, и Изольде. Кроме того, ты знаток производственных джунглей и хороший советчик, а мне постоянно необходим спарринг-партнер для тех или иных обсуждений.

— Благодарю за доброе слово. Мне, право, неловко... Сигорд, но я действительно «нахлебался».

— Все нормально, я же сказал без обид и укоров, что вопрос исчерпан.

— Годы, проклятые, все же, свое берут. Но свой хлеб я даром есть не собираюсь, не сомневайтесь во мне.

— Кто бы сомневался.

— Сигорд?

— Да?

— У вас есть еще несколько минут?

— Смотря для чего. Для того, чтобы допить чай и ответить на твои вопросы... конечно есть. А присутствовать при дальнейшем посыпании головы пеплом — нету.

— Очень признателен. Вопрос — пусть он вам не кажется смешным...

— Не покажется.

— Почему со мною? Почему вы предпочитаете обсуждать вопросы бизнеса... ну, там, цен и прочего — не с Изольдой, которая как бухгалтер разбирается в этих нюансах профессионально, а со мною, все же-таки дилетантом?

— А где она, кстати?

— Все текущие работы на сегодня она сделала и отпросилась к ребенку, тот немножко приболел. Гм... Я взял на себя смелость и отпустил ее до конца дня.

— Понятно. Нет-нет, нормально, она не злоупотребляет, так что ты все правильно решил. Угу, так вот об Изольде и профессионализме, который иногда — больше хромота, чем сапоги-скороходы. Иногда, подчеркиваю, реже, чем обычно... А она что — переживает по этому поводу? Ну, ревнует, типа?

— Да нет... Хотя, быть может, элементы профессиональной ревности имеют место быть... Но если вы имеете в виду обиды, то я бы так вопрос не ставил, нет, она не обижается.

— И хорошо. Отвечаю на вопрос: однажды, в незабываемый день нашего знакомства, ты сказал мне, что накладные расходы на вашей фабрике «Сказка» равны 2000%.

— Где-то так.

— Двум тысячам процентов! С ума сойти. В переводе с кривого бухгалтерского языка на человеческий бабилос это означает, что в цене товара фабрики «Сказка», например стоталерного шкафа, себестоимость этого шкафа, включая доски из прессованных опилок, тех самых, что позабыли выбросить и утилизовали, включая ржавые шурупы и усилия пьяного плотника третьего разряда, составляют пять талеров, а все остальное, другие девяносто пять талеров, — суть накрутки, которые обеспечивают существование отдела снабжения, сбыта, секретарши директора, оплачивают компьютеризацию планового отдела, идут на содержание фабричного дендрария и туалета...

— Дендрария у нас не было, возможности самим утилизовать отходы у нас традиционно были крайне ограниченными, а мебель строят сборщики и столяры, но никак не плотники. Но — в принципе да, по поводу себестоимости и накладных вы в целом правы.

— Хорошо. А отсюда, в сознании большинства бухгалтеров, когда они пытаются рассчитывать наперед, происходит очень любопытный выверт, ставящий телегу впереди лошади. Поясню примером.

Предположим, я разрешил тебе совмещение по работе: к обычным обязанностям добавил право раздавать автографы. Допустим также, что твои автографы пользуются устойчивым спросом, тысяча в месяц, по устойчивой потребительской стоимости — червонец за автограф. То есть, покупатель готов платить десятку, но пятнаху — не готов. Совмещение — это значит, что ты на своем рабочем месте и в рабочие часы, не в ущерб основным обязанностям строчишь автографы и берешь за это с меня, с работодателя, дополнительные пятьсот талеров оклада в месяц. Пишущий инструмент и бумага за счет фирмы — еще сто талеров ежемесячно. И всякие там соцстрахи, пенсионные и тому подобные поборчики — еще сотня, на эти дополнительные зарплатные пятьсот. Итого, упрощенно: себестоимость изделия, тысячи автографов, равна семистам талерам. Все остальные расходы — офис, директор, электричество, штатное расписание — все абсолютно без изменений, они все и раньше были точно в таких же пределах и не потребовали ни пенса дополнительных расходов к тем семистам, которые мы уже оговорили. Выручить, продавая твои автографы, я могу — десять тысяч ежемесячно. Хороший бизнес?