Николай Андреев - Глоток свободы

Неожиданно ряды морсрфлцев дрогнули. В центре образовался широкий проход. Аланцы предусмотрительно упали на землю, защелкали затворы карабинов и автоматов. Вскочили на ноги наемники. Блеснули стальные клинки мечей и сабель.

Оживились чистые – не спеша, осторожно, они начали приближаться к границе сектора. В этот момент Олесь подумал, что его план не удался и последнее сражение окажется отчаянным и кровопролитным.

Однако, опасения оказались напрасны. Сквозь строй стражей порядка неторопливо, с достоинством проследовали четыре человека. Во главе группы, с наглой усмешкой на устах, шел Аято. За ним двигались двое землян и Линда Салан.

Увидев окровавленное лицо Жака, женщина вскрикнула и, не стесняясь соотечественников, бросилась на шею француза. От волнения и радости, она рыдала и целовала его в грязные щеки и губы. И если наемники догадывались об этой связи, то для аланцев подобное поведение офицера-десантника оказалось полной неожиданностью.

В экспедиционной армии было немало женщин, но свои чувства никто открыто не демонстрировал. Личные взаимоотношения не особенно поощрялись командованием. А уж любовь к дикарю-наемнику? Такое пехотинцы и в мыслях себе позволить не могли.

Как и положено по уставу, со своего места встал Троул и решительно направился к Салан. Дернув ее за рукав, Рон негромко вымолвил:

– Лейтенант, вы нарушаете все этические нормы... Линда обернулась к десантнику и с улыбкой ответила:

– Троул, пошел ты к дьяволу! Я не только офицер, а еще и женщина... Со своими достоинствами и недостатками. Ты впервые оказался на этой планете, а мы с Жаком здесь уже три года. Рапорт о моем поведении можешь подать Возану. Если конечно останешься жив...

Взглянув на де Креньяна и счастливое лицо аланки, пехотинец проговорил:

– Я не собираюсь жаловаться. В конце концов, это твое личное дело. И не мне тебя судить...

– Вот слова настоящего мужчины, – сказала Салан, вытирая платком грязь и кровь с лица маркиза.

С не меньшим интересом за трогательной встречей наблюдали и земляне. Она всколыхнула в душах наемников давно забытые, но не утраченные чувства. Кто-то вспоминал своих любимых, оставшихся на далекой планете, кто-то думал о женщинах в лагере на космодроме, а кто-то просто мечтал о счастливом будущем. Человек всегда живет надеждами на лучшее.

– Прямо целый спектакль разыграли, – иронично произнес Пол.

– Что, верно, то верно, – поддержал товарища Храбров.

– Молчал бы, – вмешался в разговор Тино. – Девичьи сердца нежны и ранимы. Нужно осторожно разжигать в них огонь страсти. А судьба часто преподносит удивительные сюрпризы. Одна красавица не находит себе места в Морсвиле, вторая...

Японец вдруг осекся, что не ускользнуло от внимания Стюарта. Шотландец подобные промахи замечал сразу.

– Постой, постой, – с хитрой усмешкой воскликнул он. – Весту я хорошо знаю. У Олеся в лагере нет любовниц. Тогда кто же вторая? Ну-ка рассказывай! Грешно скрывать от друзей такие интересные подробности.

– Заткнись, болтун, – ответил Аято. – Это не твоего ума дело. Праздное любопытство до добра не доводит...

– Понял, – с наигранным испугом произнес Пол. – Не хотите обсуждать эту тему – не надо. Не настаиваю.

Храбров пребывал в полной растерянности. Он и сам не понимал о ком идет речь. Олесь прекрасно знал, что напрасно скрывать имя женщины самурай не станет. В отношениях со слабым полом воины не проявляли особых церемоний. Цены на рабынь в городе не столь уж высоки. Но сейчас японец подразумевал нечто иное.

Чтобы выиграть время для размышлений, русич перевел разговор в другое русло.

– Тино, а как ты здесь оказался? – спросил Храбров. – Неужели твоя группа тоже прорвалась в Нейтралку.

– Разве я похож на идиота? – иронично заметил самурай. – Как только черти на правом фланге перешли в наступление, я тотчас развернул отряд и бросился прочь из Морсвила. Один аланский придурок пытался меня остановить, пришлось сломать бедняге челюсть. Теперь постоянно благодарит за то, что спас его роту от полного уничтожения.

– Я не зря говорил, что Аято вывернется, – воскликнул де Креньян. – Хитрее лисицы нет на всем белом свете. Такого ни огнем, ни мечом не возьмешь!

– Благодарю за похвалу, – улыбнулся Аято.

– А как ты узнал, что мы будем пробиваться в Нейтральный сектор? – вымолвил Стюарт. – Ведь вы с Линдой здесь с самого утра...

– С утра? – снисходительно возразил японец. – Со вчерашнего вечера. Я слишком хорошо знаю Храброва. У отряда не было другого пути, кроме как прорываться в центр города. Неизвестным оставалось лишь время наступления. Я предполагал, что Олесь двинется в два часа ночи, когда наиболее темно. Но он вновь атаковал под утро...

– К счастью, чистые осведомлены гораздо хуже, – проговорил Пол. – Иначе нас ожидал бы неприятный сюрприз в виде засады.

– Все так, – согласился русич. – Но ты не ответил на мой вопрос. Как ты очутился в Морсвиле? Ведь город находится в состоянии войны...

– Не то слово, – произнес самурай. – Подобной суматохи и неразберихи я никогда здесь не видел. Мне с трудом удалось встретиться с Зендой и уговорить ее проводить нас сюда. Помогло то, что она является членом Конгресса от сектора Гетер. Но зрелище, скажу вам, впечатляющее. Оливийцы собрали огромную армию. Пока мы шли, по улицам то и дело двигались вооруженные отряды по двадцать-тридцать человек. О гетерах, трехглазых, вампирах даже не упоминаю. Их войска приведены в полную готовность и выдвинуты к границам. Каждый клан в состоянии выставить не меньше двух тысяч бойцов. К войне готовилась даже Нейтралка. Строились баррикады, укреплялись дома, раздавалось оружие ополченцам. Аланцы вряд ли понимают, какую кашу они здесь заварили...

– Это хорошие новости, – вымолвил Олесь. – Испуг среди знати Нейтрального сектора нам на руку. Не будут так спесивы. Да и офицеры-десантники, увидев силу города, станут гораздо благоразумнее.

– Ты, похоже, затеял рискованную игру, – догадался Тино.

– Именно, – кивнул головой Храбров, – попытаемся спасти себя, мутантов и Морсвил.

– Не слишком ли много для одного раза? – насторожено спросил японец.

– Кто знает? – развел руки русич. – Все в этом мире свершается по воле бога. Мы должны проявлять терпение и сдержанность.

Разговор постепенно угас. Де Креньян и Линда отошли в сторону, Стюарт и часть наемников выдвинулись в передовое охранение, а у аланцев хватало дел с ранеными.

Солдаты не спускали глаз с чистых и стражей порядка. До противника было каких-то семьдесят – сто метров, а битва в любой момент могла возобновиться с новой силой.

Вдобавок ко всему, по докладу Троула на каждый карабин и автомат приходилось не более десяти патронов. Это означало, что сражение почти сразу перейдет в рукопашную схватку – остановить врагов интенсивным огнем не удастся.