Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью. Том 2

Удивительно, но сильнее судьбы подруги занимал меня сейчас Гериев или тот, кто назвался этим именем. Я ведь сколько его в «боковом Израиле» видела? Минут пять, десять от силы. Грязный был, умирал, на того, что в парке, никак не похож. И вообще пришел туда из какого-то другого времени. Советский Союз, старший сержант, Советская Армия, десятилетняя чеченская война… И что он еще говорил?

«Я чеченец, почти что русский, не хотел с вами воевать, а пришлось…»

Но чем-то меня задел, когда он умер, со мной почти истерика случилась. На Вадима кинулась. С чего? Неужели правда какая-то «тонкая связь» между ним и мной существует? «Триста лет!» Это сколько же надо пройти реинкарнаций? И о какой миссии говорил «рыцарь» из сна, что было написано на том пергаменте?

И тут я вспомнила совсем будто не относящийся к нынешним событиям случай. Давний. После окончания шестого класса гимназии поехали с друзьями в Теберду-Домбай. Хотели на недельку, а получилось только три дня. После чего нас выгнали за недисциплинированность и нарушение правил внутреннего распорядка, да еще и родителям сообщить пообещали о нашем возмутительном поведении.

А всего дел-то: просто решили совершить марш-бросок на вершину скалы, у местных называемой «Чертов замок». Так она красиво смотрелась и казалась такой близкой, что намеревались «сбегать» туда и вернуться к обеду. Вернулись через два дня.

Многие почти голые - брюки и куртки пришлось связывать и спускаться по ним со скал в непроходимых местах, когда и назад ходу не было. Все в синяках и царапинах, замерзшие и голодные, но живые. Все! Хотя были моменты…

Так вот спас нас именно местный парень, и звали его Руслан!

Еще в первый вечер на танцплощадке он заметил меня, подошел. Думала, пригласит, а он просто поговорить захотел. Мол, таких девчонок надо охранять, а то здесь недолго и в невесты угодить. Украдут. И предложил себя в телохранители. То, что я здесь с друзьями, презрительно пропустил мимо ушей. Что твои пацаны против местных парней, если впрямь решат украсть и увезти в дальний аул.

– Неужто были случаи? - недоверчиво спросила я.

– В горах все бывает…

А когда мы заплутались и поднялась общая тревога - и с собаками нас искали, и с вертолетов, как раз Руслан и встретил нас, уже на обратном пути, и вывел. Очень переживал, когда нас изгоняли «грязной метлой», чтоб другим неповадно было.

И, похоже, действительно «глаз на меня положил», пусть и был лет на восемь старше, армию давно отслужил. Приезжал несколько раз тем самым автобусом Грозный - Минводы, стоял у ворот гимназии. Случайно, мол, тут оказался. Раза два проводил до дома, а чаще просто смотрел издалека. Думал, я не замечаю, а не заметить было нельзя: такая мощная аура привязанности и желания. Потом исчез навсегда…

Неужели, правда, был он? Страдал, страдает и даже с того света старается помочь?

Нет, совершеннейшая ерунда. Из другого времени был тот Гериев, из другого мира. Да и что между нами общего - чеченец из дальнего аула и казачка из «хорошей семьи», дипломированный лингвист…

Психоз это, психоз, скорее бы Ляхов приезжал, лекарство, может, пропишет.

Или в том мире тоже живет такая Любченко? Гериев, умирая, говорил Вадиму: «Я тебя в бинокль увидел, узнал, капитан, в одной армии служили…»

Занятно. И недоступно здравому рассудку. Коли так, бояться мне или нет? Кривая, косая, зигзагообразная вывезет?

Стол был накрыт на втором, или не знаю, не разобралась в переходах лестниц, первом-бис, подвесном этаже? Статуи почти те же, лианы вокруг, сплошные окна, выходящие во внутренний двор. Откуда-то доносится ненавязчивая музыка. У стола - не стулья, а кушетки с высокими спинками и грудой подушек, трапезовать следует полулежа, опять как в Риме. Не знаю, может, и лакеи с кисточками из гусиных перьев для скорейшего облегчения желудков от избытка деликатесов прятались за колоннами? Не видела.

Меню, многообразное и живописное, меня занимало не слишком. Быстрее бы, подняв и сдвинув бокалы, расслабиться, поговорить, потом снова думать.

Вдруг вспомню и этого Валентина, как вспомнила Гериева?

Привстав, он наполняет бокалы из тонкой черной бутылки, рука чуть подрагивает, совсем непонятно отчего. Говорит со мной, незначащие любезности изрекает, а в глаза старается не смотреть. Да еще и суетливость появилась, хозяину такого дворца пристойная ли? Даже у Эвки глаза забегали - на него, на меня, снова на него. Еще взревнует, упаси бог.

Удивительно, но по мере развития банкета напряжение только нарастало. Бокалов по пять уже выпили, пусть и очень легкого, игристого вина. Изумительного вкуса, только сейчас поняла, в чем разница между ценой - два рубля бутылка или две тысячи!

Он не выдержал первым.

– А не пойти ли нам покурить?

Эва с готовностью сбросила ноги с кушетки. Валентин тут же напрягся лицом, губы затвердели и скулы.

– Эвелин, ты обещала, что бросила навсегда! Лицо у нее сначала стало обиженным, но сразу же в глазах засверкали льдинки. Да, не в свои дела я влезла. Я еще подумала, не жалеет ли она, что пригласила меня к себе. Но теперь, дорогая, от тебя уже ничего не зависит и от меня тоже, наверное. Понеслось… Очередной незаметной дверью среди лиан мы прошли в его кабинет, так я догадалась. Помещение, похожее на иллюстрацию к роману про капитана Немо. Книжные шкафы до потолка по всем четырем стенам, письменный стол, кресла, камин, разумеется. А вот дивана, на котором он мог бы меня соблазнить - нет.

Глупая мысль, или я, уходя, прихватила с собой последнюю эмоцию Эвы? Что удивляться? Как еще ей думать? Привела в дом совершенно незнакомую женщину, укрыть, обогреть, и тут же твой мужчина (за которого ты все время боишься, не бросит ли, не отправит обратно в Париж) запал на нее и повлек в глубины дома. Я бы тоже психанула, безусловно. Да еще и с шумом! Но у нее другое положение.

Валентин указал мне на кресло, подвинул открытую коробку сигар.

– Что вы, я такого никогда…

– Оставьте. Сейчас все по-настоящему светские женщины курят только сигары. Самый писк! И очень полезно для здоровья…

Я послушалась. Он помог мне ее раскурить. Да, действительно, совершенно новое впечатление.

Пока я училась, Валентин сидел напротив, молчал. Ждал, наверное, что я заговорю первая. О чем? Я его еще «не признала», пусть и мелькали между нами какие-то флюиды, намеки на воспоминания-ассоциации. И тоже молчала, из упорства, наверное, или из последней попытки сохранить самоконтроль.

Вдруг меня осенило! Я увидела на краю стола телефонный аппарат и вспомнила, что так и не позвонила Майе.

– Разрешите? - и, не дожидаясь ответа, набрала номер телефона в доме Ларисы. Пять, десять, пятнадцать гудков - ничего и никого. Гуляют в городе или?..