Сергей Москвин - Черный рассвет

В этот раз крыса как-то сразу успокоилась, перестала вырываться и царапаться, а когда Надя посадила ее в контейнер, улеглась на дно и уставилась оттуда на людей своими маленькими глазками-бусинками.

– Надо понаблюдать за ней, – сказала Надя.

Синявский кивнул.

– Обязательно. Хочешь сама…

– Нет! – поспешно ответила Надя. Даже слишком поспешно.

Синявский все понял.

– Иди, отдохни. У тебя сегодня был трудный день. Если будут какие-нибудь изменения, я за тобой пришлю.

– Они будут, Дмитрий Романович. Обязательно будут, – вздохнула Надежда, прежде чем выйти из палатки.

После яркого электрического света лаборатории снаружи показалось особенно темно, был еще только поздний вечер, и до полуночи оставалось полтора часа. Надя вдруг почувствовала охватившую ее неясную тревогу. Такое бывало и прежде. Она знала: чтобы успокоиться, достаточно просто поговорить с тем, кто ее понимает. Лучше всего с Петром. Но Петр далеко, в Москве. Надя поискала глазами Дениса и нашла возле армейских палаток. Там же собрались и остальные разведчики. Ах да! Они же собирались проститься со своим погибшим товарищем. И ее приглашали!

Меньше всего Надежде сейчас хотелось слушать торжественные речи, но не прийти на эту панихиду – означало проявить неуважение к погибшему. Отбросив сомнения, она направилась к армейским палаткам.

Среди бойцов специальной разведки, выстроившихся в шеренгу, чтобы отдать последние почести своему погибшему товарищу, один отличался воспаленными красными глазами и обильно выступившим на лице потом. Кроме того, у него на шее вздулась огромная багровая шишка, но Серый спрятал ее под воротник. Такая же шишка выросла на левой ладони. Она здорово напоминала гнойный фурункул, только вместо белой головки в центре нароста чернела маленькая жирная точка. Осторожно разжав кулак, Серый незаметно взглянул на ладонь. За последние несколько минут поганая точка здорово увеличилась и теперь больше походила на растекшуюся кляксу. При этом ни рука, ни шея нисколько не болели! Даже беспокоящий поначалу зуд со временем прошел. И все же Серый чувствовал себя отвратительно. Ломило в висках и затылке. Похоже, у него поднялось давление. К тому же стало трудно сосредоточиться. Даже по-мужски краткая речь Лютого к концу стала его раздражать. Вместо того чтобы забиться в палатку, завернуться в одеяло и уснуть – спать хотелось невыносимо, он должен торчать тут и вместе с остальными слушать разные бредни.

Наконец прозвучало долгожданное:

– Разойдись.

Но не успел Серый сдвинуться с места, как его окликнул Хазар.

– Серый, ты с полуночи до двух в карауле.

Серый молча кивнул, и Хазар тут же потерял к нему интерес. Зато откуда-то вынырнула врачиха. Видно, тоже торчала здесь, а он ее и не заметил. Серый мстительно взглянул на женщину: все она… Он не знал, чем женщина так его взбесила, но чувствовал непреодолимое желание задушить ее собственными руками. Или даже перегрызть зубами ее нежную шейку. Он жадно сглотнул. Внутри что-то оборвалось. Серый ясно почувствовал, что у него в животе с булькающим звуком что-то лопнуло, но это оказалось совсем не больно. Только живот внезапно надулся, и ему пришлось выпустить газы, чтобы опорожнить раздувшийся кишечник. Проходившие рядом Лис и Дэн поспешно шарахнулись в стороны. Серый открыл рот, чтобы извиниться, но вместо этого громко рыгнул. Тут уже Лис не выдержал и отчаянно замахал рукой перед лицом, разгоняя дурно пахнущий воздух.

– Ты чего сожрал, Серый?!

Чтобы отделаться от него, Серый мотнул головой и поспешил уйти. После возвращения в лагерь он выпил только стакан чая. В животе снова забурчало, словно от голода, но никакого голода Серый не чувствовал. Только вяжущую сухость во рту. Даже язык ворочался с трудом. Он спустился к роднику, там упал на четвереньки и, погрузив лицо в прохладные струи, долго и жадно пил обжигающе холодную ключевую воду.

За этим занятием его и застал Дэн.

– Серый?

Он резко обернулся. Дэн стоял сзади и таращился на него изумленными глазами. Серый улыбнулся и вытер тыльной стороной ладони мокрые губы. Вот теперь ему действительно хотелось есть. Напоенный водой желудок настойчиво требовал пищи. Но перед глазами стояли не безвкусные консервы и вареные концентраты, а что-то неясное: сочное и живое, полное теплой, неразбавленной крови.

Поговорить с Денисом так и не удалось. Сразу после прощания с погибшим товарищем он отправился на наблюдательный пост. Тогда Надя заглянула в палатку к Волкову. Майор сидел на раскладном стуле, возле стола, на котором стояла переносная рация, но держал в руках не микрофон или наушники, а трубку спутникового телефона.

– Связи нет, – упавшим голосом сообщил он.

Надя пожала плечами.

– Дмитрий Романович говорит, что по ночам так и бывает.

– Не так! – Волков резко мотнул головой, так что Надя даже испугалась за его шейные связки. – Пропадала только КВ-связь, а спутниковый телефон работал исправно. Это же совсем другой диапазон. А теперь я даже не могу поймать спутник!

Он оттолкнул от себя спутниковый терминал, чем еще больше напугал Надю.

– Вы только не волнуйтесь, Александр Анатольевич, – попыталась успокоить Волкова Надя. – Нужно лишь подождать до утра, а утром все будет в порядке. Вот увидите.

Волков недовольно насупился, придвинул к себе аппарат и снова начал нажимать на терминале разные кнопки. Надя отступила назад и осторожно прикрыла за собой раздвинутый полог, чтобы не спровоцировать у майора новый приступ гнева. Странно, что это с ним? Волков, конечно, не настолько выдержан, как Синявский, но и назвать его неврастеником тоже нельзя.

Она так задумалась, что едва не столкнулась с вынырнувшим из темноты запыхавшимся Писаревым.

– Надя, я за вами, – с трудом выговорил он. Неужели бегал по лагерю, разыскивая ее, удивилась Надежда. На неторопливого Писарева это было совсем непохоже. – Синявский ждет вас в лаборатории.

Надя взглянула на часы: одиннадцать двадцать. Не прошло и часа с момента, когда она покинула Синявского. Что за это время могло произойти такого, что она вдруг срочно понадобилась? Одно из двух: или Щербаков обнаружил среди костей монстра нечто особенное, или подопытная крыса, которой они ввели в полость рта зараженный раствор, внезапно умерла.

– Что случилось? – все-таки спросила она у Писарева.

Тот только покачал головой.

– Лучше вы сами посмотрите.

Первое, на что обратила внимание Надя, войдя в лабораторную палатку, это то, что все кости монстра сложены обратно в контейнер, а Щербаков и Синявский вдвоем склонились над боксом с подопытной крысой. Она подошла ближе, но, заглянув в бокс, невольно попятилась. Вместо крысы там сидела похожая на жабу или другую бесхвостую амфибию жуткая черная тварь с бородавчатой кожей.