Тимур Туров - Камень судьбы

Все уроженцы красной сферы обладают способностью к левитации и прекрасно умеют заживлять свои раны. Светлана не была исключением. Повиснув над Акундом, она обрушила на зажатого в огненном кольце сатра несколько ударов «молота». И он, давно не имевший возможности пополнить силы из источника, не смог их отразить. Деактивировав огненное заклинание, верог через клубы пара и пыли подлетела к тяжело ворочавшемуся на земле Акунду.

– Посмотри на меня, сатра, – негромко сказала она. – Посмотри – и запомни, как выглядит твоя смерть.

– Н-на!! – выдохнул Акунд, буквально выбросив свое окровавленное тело вперед и вверх. В руке он сжимал обломок толстого деревянного бруса.

Взмахнув им, как теннисист ракеткой, он сбил верог на землю. Та еще в падении метнула тонкий золотистый луч, но промахнулась. Сияющий клинок прошел мимо головы Акунда и разнес кусок бетонной стены далеко позади него.

– Ого, как ты умеешь! – превозмогая боль, усмехнулся сатра.

Светлана пыталась подняться, ворочаясь в мутной луже. Ее одежда превратилась в грязные лохмотья, дрожащие руки и ноги не слушались верог.

– Я вы-ы-ыпью тебя! – провыла Светлана, с трудом взлетая.

Акунд увидел, как в оскаленной пасти верог сверкнули сахарно-белые тонкие клыки, и почувствовал, что теряет способность двигаться.

Вновь «короткий повод»! Она воспользовалась тем, что он остановился, и пустила в ход излюбленное заклинание вампиров, позволяющее взять жертву под контроль. Сатра выругался и одним прыжком перебросил себя к крашенному коричневой краской вагончику на противоположной стороне прохода. Верог, злобно визжа, метнулась за ним. Дверь в вагончик оказалась заперта, и Акунд нырнул в окно, разбив макушкой мутное пыльное стекло. Светлана подлетела ближе и просунула голову внутрь.

– Все, сатра, теперь ты мой! – торжествующе захохотала она.

– Ну, это вряд ли, – буркнул Акунд и ударил кулаком в стену вагончика.

Большой кусок стекла, застрявший в верхней части рамы, от сотрясения выровнялся и скользнул вниз. Верог выпучила глаза, начала что-то говорить, но не успела издать и нескольких звуков, захлебнувшись собственной густой темной кровью. Стекло, точно нож гильотины, отрубило Светлане голову.

Акунд поднял ее за волосы, посмотрел в затухающие глаза и сплюнул в сторону.

– Так, одной тварью меньше.

Выбираясь из вагончика, он едва не наступил на бьющееся в агонии тело верог. Демонстрируя поразительную живучесть, обезглавленная девушка шарила вокруг себя руками, словно пытаясь найти и вернуть на место отрубленную голову. Перешагнув через лужу дымящейся крови, Акунд бросился туда, откуда слышался пронзительный вой оборотней. На бегу он подпрыгнул и легко отломил от торцевой стены одного из вагончиков кривую ржавую трубу-гусак с грязно-серыми обрывками проводов.

Глеб поднялся на треть высоты крана, когда внизу раздался протяжный вой. Глянув вниз, он увидел два волчьих силуэта.

«Оборотни, или, как их называл Акунд, маах’керу! Они нашли меня, нашли свою жертву».

Обросшие серой шерстью подручные Скуларии выли, подняв уродливые морды. Затем один из них превратился в человека и глумливо рявкнул:

– Иди сюда, живая сыть!

Глеб зажмурился и едва не сорвался с лестницы. Он думал, что после пережитого за последние дни уже ничто не сможет его напугать, но перспектива погибнуть в пастях монстров, перспектива быть съеденным заживо окончательно низвела его разум к животному состоянию.

– Нет, господи, нет… Я улечу… Как птица… Нет… – бессвязно забормотал Погодин и быстро полез вверх, судорожно стискивая прутья ступенек.

Оборотни устремились к крану. Они уже подобрались к подножию лестницы, когда их настиг срывающийся голос Акунда:

– Эй, твари! А про меня вы забыли?

Пошатываясь, сатра вышел на открытое пространство перед краном и, расплескивая лужи, двинулся навстречу маах’керу, сжав двумя руками ржавый гусак, словно бейсбольную биту.

У Акунда не было ни огнестрельного оружия с серебряными пулями, ни кинжала с посеребренным лезвием, а это означало, что схватка с оборотнями, которые к тому же были магами, предстояла серьезная.

Один на один маах’керу легко мог справиться даже с очень сильным человеком, да и против сатра он имел хорошие шансы. Даже против здорового и полного сил сатра. Два оборотня, причем не простых, а натасканных на убийство, представляли для уроженца зеленой сферы реальную угрозу. По всем раскладам выходило, что шансов на победу у Акунда нет. И тем не менее он ринулся на врага, изрыгая проклятия.

Маах’керу не отступили. Тот, что превратился в человека, замахал руками, прибегая к магии. А волк набросился на Акунда, намереваясь опрокинуть его на землю.

Сатра не стал уклоняться от сшибки. Свистнул в воздухе гусак, раздался глухой удар, и оборотень с воем покатился по грязи, обильно поливая ее кровью из раны на морде.

Второй швырнул во врага змеящуюся молнию, но, не надеясь на успех, вновь обратился зверем, и на этот раз – черной пантерой. Несколько обликов имеют лишь маах’керу с магическими способностями, и Акунду «повезло» столкнуться именно с такими.

Сатра увернулся от молнии, и тут враг повис на нем, пустив в ход длинные кривые когти и пытаясь добраться до его шеи. Собрав все силы, Акунд воткнул в пасть противнику ржавую трубу и сдавил ему горло.

Известно, что маах’керу из-за фантастической способности к регенерации очень трудно убить. Ферменты, отвечающие за регенерацию, блокирует серебро. Без него отправить оборотня на тот свет можно лишь двумя способами – разорвать на части или задушить. Акунд выбрал второй. Не обращая внимания на глубокие раны, которые наносила ему пантера, он прижимал маах’керу к земле, стискивая пальцы на жесткой шее монстра. От напряжения у сатра вздулись на руках вены, лицо покраснело, глаза налились кровью. Нужно было спешить покончить с этим врагом, пока не восстановился другой.

Акунд успел. Мертвый маах’керу замер в грязи. Едва сатра успел распрямиться, как первый оборотень, тоже поменяв облик, рванулся на него. В этот раз наследнику Ксенфа пришлось сразиться с огромным орлом. Не уступающий размерами боевому топору клюв крылатого хищника едва не раскроил Акунду череп, крылья хлестнули по лицу.

Изогнувшись, он ухватил птицу за горло. Маах’керу сообразил, какая участь его ждет, и попытался вырваться, но Акунд коротким ударом кулака разбил череп, додушил, а затем, схватив обмякшее тело за хвост, шмякнул тварь об землю.

В этот момент к крану вышла заблудившаяся среди вагончиков Скулария. Глеб, скорчившийся на полу будки крановщика, уже немного пришел в себя и даже попытался крикнуть, чтобы предупредить Акунда – как-никак сатра бился сейчас и за его жизнь тоже. Но крик умер в горле Погодина, когда сатресса, мгновенно оценив ситуацию, метнула в окровавленного сатра нечто невидимое, но по сокрушительной силе равное крепостному тарану.