Yakov D - Первый литературный конкурс по мотивам игры S.T.A.L.K.E.R.

Макс даже не поморщился.

– Успокойся, малыш, у меня есть план.

– У меня плохо с памятью или я это где-то уже слышал?..

– Развяжи мне ноги! Поговорим в другом месте. Этот шум меня раздражает!

Это он про отчаянные вопли и бесполезную стрельбу за углом.

– Тебя все раздражает, – пробурчал я, перепиливая веревку. Мы отошли за угол. – Ну и что ты предлагаешь? Морить их голодом, пока они не выползут из своего бункера и не порвут нас как Тузик грелку?

– Цыц, мелочь пузатая. Учись у профессионала, пока можешь.

С этими словами завизжал так, что у меня уши заложило. За углом на мгновенье установилась тишина. Потом кто с проклятьями, а кто молча, опоздавшие ломанулись к запасному выходу из подвала. Через минуту все стихло. Макс уже возился с трофейной рацией.

– …дибильная рация, которую я когда-либо ви…- раздался щелчок и Макс проглотил окончание фразы.

– Аааээээх, – простонал он, влажно и тяжело покашлял, и хрипло задышал в микрофон. – Кхакха…уууу… урод…какой же ты урод… придурок ты…- Макс глянул на меня. „Стан“ беззвучно прошептал я, – Стан. Даже пристрелить нормально не можешь…кхакха…

– Кто говорит? – нервно прогавкала рация в ответ.

– Ха! Кхаха!! Угадай с трех раз… перед тем как сдохнуть я хочу чтобы ты знал, мудак, что эти два клоуна натянули тебя …хрхррр, – Макс смачно сплюнул. – Это все подстава – зомби и…все! Через час на станции они будут рассказывать как ловко тебя опустили…хаха! Надеюсь, с того света это будет хорошо видно!..

После этого он издал жуткую руладу хрипов и затих. Для большего правдоподобия рацию пришлось оставить включенной рядом с трупом. Мы на цыпочках скользнули за угол, в спасительную темноту. Пару минут ничего не происходило, но потом наши сердца сладко сжались от скромного чувства умственного превосходства. Они выползали – черные тени в сером мраке. И тут же я чуть не застонал от разочарования – теней было всего четыре. Одного они скорей всего оставили внутри – чтобы обеспечить тылы. Пакет естественно у него. Я оглянулся на Макса. Однако его это похоже не особо смутило – он довольно потирал руки. Стоило хлопнуть двери подъезда, как он бесшумно скользнул в злополучный коридор и снова припал к рации.

Начал он снова со стонов, но на это раз гораздо тише. Потом начал просто шептать „Помогите, помогите“, вперемешку с теми же стонами. Я уже стоял рядом с дверью в бункер с поднятым ломом в руках. Тут мне подумалось, что мы поступаем низко – играем на жалости, а сами собираемся поступить жестко. И решил бить помягче.

Через пару минут у меня начали неметь руки. Жалость моя постепенно загибалась и затихала, как и Максов голос. Теперь он просто стонал с подлинным отчаянием в голосе. Как я его понимал! Когда дверь внезапно открылась и из проема высунулась голова, я еле успел садануть. Тело с легким грохотом упало на пол. Из-за поворота топоча выбежал Макс и, наступив на неподвижное тело, скрылся внутри бункера. Меня аж покоробила такая бесчувственность. Я наклонился к нему проверить не умер ли он. Осторожно перевернул его на спину. На меня уставились его затуманенные глаза. Мужик он был бугаистый, сплошные рефлексы. Поэтому для того чтобы стиснуть мою шею ясное сознание ему не понадобилось. Когда Макс появился из недр бункера и снова вдарил ему по кумполу, я уже видел красивые красные картинки перед глазами. Бесчувственное тело этого борова навалилось на меня, как надгробье и выдавило последний воздух. Макс выдернул меня из-под него и поставил на ноги.

– Нет, ну ни на минуту нельзя оставить! Ну-ка, оставь бедного мужика в покое! – так как единственное что хотелось мне в тот момент – это упасть обратно, он меня хорошенько встряхнул. Аж челюсти лязгнули. – Не тормози, детенок, остался финальный рывок, а там уже все блага цивилизации: ванна, женщины, вино и медицинское обслуживание.

В ответ я бодро захрипел.

Он за ногу затащил потерпевшего в предбанник – совершенно лишнее, по-моему, и мы зигзагом двинулись к выходу. Дальнейшее я помню плохо – сильно болела шея. Мы плутали по каким-то темным переулкам. Пешком. И мне постоянно казалось, что совсем рядом с нами тоже кто-то бродит. Я несколько раз спрашивал Макса почему мы не вернемся к машине и он каждый раз отвечал мне, но я снова и снова забывал его ответ. Я очень устал и полностью положился на него. Мы скитались около двух часов. Из всего этого времени отчетливо я помню только момент, когда мы решили посмотреть что же в пакете, из-за которого все и случилось. Это оказались всего лишь артефакты. Тысяч на пятьдесят. Впервые в жизни я испытал разочарование, обнаружив деньги.

Я даже не помню, как мы оказались в машине. Да и как подъезжали к станции тоже. Я очнулся и занервничал, когда мы начали входить. Мне только недавно стало можно официально появляться на станциях. Раньше меня как несовершеннолетнего выслали бы отсюда. Но теперь я подрос и у меня был фальшивый паспорт, по которому мне было восемнадцать. Не подкопаешься.

Только у входа на станцию мы убрали оружие. У Макса сильно тряслись руки. Я молчу про свои. Блин, пора завязывать. Уехать на Катары, жрать бананы и пить коктейли на раскаленном песке…

– Фффу, пора с этим кончать, – вздохнут Макс. – Что-то начинает напрягать постоянный риск. Деньги уже не достаточный стимул… стали по крайней мере. Да и удовольствие уже не то. Детство в жопе отыграло свое. Хватит.

Я с удивлением уставился на него.

– Главное – во время остановиться, не правда ли Макс?

– Малыш, как ты смотришь на то, чтобы прямо сейчас все бросить и рвануть куда-нибудь, где не надо носить скафандр? – неожиданно предложил он.

– В смысле ты и я??

– Ну да. Я бы мог, ну не знаю, тебя усыно… эта… опекать до совершеннолетия. – Он отвернулся. – Ну как?

Я был просто в шоке. Макс предлагает мне что??? Я разрывался между противоречивыми чувствами. Конечно, я хотел бы чтобы у меня был такой отец! Еще бы! И лучший друг в придачу. Сердце от счастья заколотилось. С ним никогда не будет скучно. Даже на даче. Даже у бабки в деревне. Если у него есть бабка.

– А у тебя есть бабки?

– Да, конечно! Если в долларах…

– Я имел ввиду бабушков.

– Ах, бабушков. Нету. Но зато у меня есть четыре тетки. Одна очень даже старая и печет пироги.

Надеюсь он не … нестандартный…в смысле гей. И не предлагает мне сожительство. А если он решил меня кинуть, то пусть его замучит совесть. До смерти.

– Ладно. Я согласен. Но если ты будешь жилиться и мало давать на карманные расходы, я от тебя уйду.

– Если твои карманные расходы будут не больше моих – то не буду.

– Договорились! Можно мне теперь называть тебя папочкой?

– Только попробуй. Отлуплю, – однако улыбка до ушей говорила о другом.