Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной (авторская редакция 2008 г.)

— Пустяки, — сказал Фокс, кладя руку Вернеру на плечо. — Забудь. Слушай, Жан-Поль, ну, допустим, найдем мы здесь дюжину-другую «Маузеров». А на хрена они нам?

— Ты что будешь делать, если абордаж? — спросил Боровский. — Ручки кверху, ножки врозь?

— Абордажа не будет! — ответил Фокс уверенно. — Зачем я здесь, по-твоему?

— Мы, кажется, вообще не собирались воевать, — напомнил Эндрю.

— Это мы, — сказал Фокс. — А вдруг Рабинович начнет дурака валять?

— Да при чем тут Рабинович! — воскликнул Боровский. — Бобби нас не тронет, вопросов нет. Что он, дурак? У него жена, дети… Блин, у меня ведь тоже! — добавил он с некоторой растерянностью в голосе. — Ладно, проехали. А вот когда к Земле подойдем, могут быть эксцессы. Все может случиться.

— Хорошо, — кивнул Фокс. — Согласен. Только чур, моих бойцов к розыску не привлекать. У нас и без того хлопот полон рот, не хватало еще какие-то пукалки по углам вынюхивать.

— Энди, — неожиданно сменил тему Боровский. — А кто все-таки остановил мятеж на «Декарде»? Кто реактор отстрелил?

Вернер шевельнул плечом, сбрасывая с него руку Фокса.

— Знаете, Жан-Поль, — сказал он угрюмо, — вы меня совершенно не жалеете. Хотя тоже попробовали, что такое желтый дом.

— Тебя вылечили, — заметил Боровский. — Разве нет?

— Вылечили. А мне до сих пор страшно, — очень тихо произнес Вернер. — Мы когда на «Виггине» разлетелись в мелкую стружку, я и глазом не моргнул. А годом раньше на «Декарде» я молиться был готов. Понимаете?

— Извини, — сказал Боровский. — Честно, извини. Ты же в курсе, я параноик, ну чего с меня возьмешь? Пойдем, что ли. До полной тяги… — он посмотрел на часы. — Восемь с половиной. Если, конечно, все реакторы по деталям не растащили.

— Ерунда, — усмехнулся Фокс. — Сказано же было: орудия и ходовую часть не портить.

— Терминалы из стен выковыривать тоже не просили. Тем более лазерами.

Впереди замаячила дверь боевой рубки. На двери было крупно написано синим вкривь и вкось: «Essex is Asshole». Знаменитая формула, когда-то открытая Рашеном. Эссексу как раз дали контр-адмирала, и Рашен вдруг начал хохотать. Его спросили, в чем дело, и он объяснил, что английское «rear admiral» очень смешно звучит в русском контексте: «задний адмирал». Просто англоязычная публика тут юмора не видит, она привыкла. А у Эссекса еще и фамилия созвучна с «эсхолл», так что звание это как раз для него. Задница он и есть Задница.

— Это ж надо так надругаться над хорошим кораблем! — возмутился Боровский. — Мало того что разворовали все…

— Вы кабель-то достали? — вспомнил Эндрю.

— И достал, и на прокладки обменял. А ходовый процессор не успел. Когда я пришел, от него только корпус остался. Ничего, мы тут еще пошуруем. Ни грамма родного железа врагу! Вообще хорошенький подарочек мы Рабиновичу везем… Тут ремонта будет миллионов на десять.

— Подорвем экономику полицейских сил! — расхохотался Фокс, вытащил из кармана сигару и принялся ее раскуривать.

— Вообще-то сейчас это мой корабль, — заметил Боровский, унюхав дым. — Но поскольку ты у меня вроде бы старпом, пусть и временно… Так что травись. Знай мою доброту. Учись грамотному обращению с подчиненными.

— Угу… — промычал Фокс, упоенно дымя.

— Спасибо вам, Жан-Поль, — неожиданно сказал Эндрю.

— Пожалуйста, — улыбнулся Боровский. — А за что?

— За «Декард». Вы заставили меня вспомнить, и я вдруг почувствовал, что уже не больно. Я много лет прячу в себе этот ужас, а сейчас вот… Кажется, все перегорело. Меня ведь там здорово покалечило. И десантники чуть не убили. И это я катапультировал реактор.

— Я так и думал, — кивнул Боровский. — Поэтому ты и здесь. Ты, Майкл, Иветта… Не хватает только Алекса и Задницы. И Абрам бы нам сгодился.

— Твою мать, до чего же нас мало! — воскликнул Фокс.

Когда «Гордон» и «Тушканчик» завершили торможение у границы Пояса, Боровский тут же развил на вверенном ему борту нездорово бурную деятельность. Рашен специально оставил день свободного полета до встречи с полицейской эскадрой, чтобы все детально обдумать и дать людям привести себя в порядок. Боровский решил из этого дня выжать максимум.

Первым делом он затребовал на «Гордон» дневальных с «Тушканчика», чтобы организовали челночные рейсы с награбленным барахлом. Невероятных размеров куча всякой дряни уже забила доверху грузовой шлюз и проявила тенденцию к расползанию в глубь корабля. Прибывшие дневальные, отворив люк, уперлись в эту груду металлолома и замерли в тихом ужасе. Просочиться внутрь «Гордона» и попрятаться они не могли. Сымитировать какой-нибудь отказ техники и улететь обратно, бросив все как есть, — тоже. На этот случай их в шлюзе поджидал Боровский.

— А вот и вы, — раздался его приглушенный расстоянием голос с противоположной стороны кучи. — Там с краю ящики лежат, с них и начинайте. Дюжина ящиков с эмблемой «Маузерверке».

— Господин коммандер, сэр! — крикнули ему. — Вы эту посудину совсем выпотрошили или у вас там внутри хоть что-то осталось?

— Пока не увижу ваши морды, отдыхать не дам, — предупредил Боровский, игнорируя шутки. — И если хоть раз задержитесь на «Тушканчике» дольше пятнадцати минут — пеняйте на себя.

— Значит, сверху надо брать, — заметил один из дневальных, обреченно поднимая глаза туда, где куча смыкалась с потолком.

Катер начал сновать между кораблями. Боровский со своей стороны придирчиво допрашивал, что именно взяли, и ставил пометки в импровизированной накладной. Через час он сорвал голос и догадался общаться с грузчиками по интеркому. Еще часом позже откуда-то сверху просунулась красная от натуги сержантская физиономия и сказала:

— Здрасте, господин коммандер, сэр. Что-то вы с лица спали. Плохо кормят тут?

— Весь в заботах, — миролюбиво объяснил Боровский. — Ну, как там наш Махди?

— Летает потихоньку. То есть за время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось.

— Ну-ну. Вернусь — проверю. А прокладки новые как, держат?

— Давление в норме, сэр.

— Что господин адмирал?

— Да вроде ничего. Ругается.

— В чем дело? — тут же насупился Боровский.

— Говорит, без вас на борту непорядок, господин коммандер, сэр! Бардак, говорит.

— Наверное, опять в коридоре на голую бабу наткнулся, — пробормотал Боровский.

— Да вы что, сэр! Какие могут быть голые бабы, мы же под ускорением шли…

— Голая баба — это такая вещь, друг мой, — сообщил Боровский глубокомысленно, — которая всегда может быть…

Сержант на всякий случай подался назад.

— Ну хорошо, — сказал Боровский. — Спасибо за новости. Продолжайте разгрузку. Много там еще?

— Ужас. А дежурный по складам говорит, что уже класть некуда.

— Дежурному я потом объясню, как пользоваться складскими помещениями. Будет ерепениться, скажите: Боровский приказал, и все тут. Ладно, ступайте грузить.