Илья Деревянко - Отсроченная смерть

– Финита ля комедия, – пробормотал я, поворачивая вниз изумруд.

Ко мне подошел Волк и, задрав вверх окровавленную морду, спросил взглядом: «Все правильно сделали, ХОЗЯИН?!»

– Правильно, умница ты моя! – ласково потрепал я его по загривку. – Это было подлинное чудовище в человечьем обличье! С такими иначе нельзя!!!

Через пару минут в воздухе над усадьбой зависла «вертушка», и из нее горохом высыпались полтора десятка нелюбинских спецназовцев.

– Собак не трогать, – первым делом приказал им я и, загнав стаю обратно в отсек, пояснил: – Наша новая боевая единица. Работает на высшем уровне, но команды понимает только по-чеченски. И вообще, посторонних они не слишком жалуют. Так что, ребята, держитесь от машины подальше. Не нервируйте понапрасну моих бойцов! Понятно?!

– Так точно! – отчеканил молодцеватый майор, заместитель Ерохина.

И после короткой паузы вежливо поинтересовался:

– Извините, товарищ полковник, а где Лонг?

– Вон он, – я указал на разбросанные неподалеку окровавленные фрагменты тела. – Семь его подручных тоже нейтрализованы. Один, правда, с ножом в яйцах мог остаться в живых, если кровью не истек. Надо его осмотреть и при необходимости оказать медицинскую помощь. «Язык» нам не помешает. Кроме того, прочешите усадьбу, главное здание и проверьте те деревянные домики. Авось кого да изловите дополнительно…

– Слушаюсь! – щелкнул каблуками майор, раздал подчиненным соответствующие указания и вновь повернулся ко мне: – Разрешите обратиться, товарищ полковник?!

– Обращайтесь.

– Петр Васильевич Логачев, если вы не слишком заняты, просил доставить вас к нему. Поговорить хочет.

– Ага. А молол языком: «Прощайте!.. Какой из меня православный», – сварливо проворчал я и в сердцах добавил: – Дурень старый!!!

– Простите, не понял?! – вежливо удивился командир группы.

– Это так, личное. Вам знать необязательно, – махнул рукой я и нажатием кнопки вновь закрыл отсек с овчарками. – В больницу к Логачеву поеду обязательно. Нам есть о чем побеседовать, да и медпомощь мне не помешает. Но сперва свяжусь с генералом и пристрою своих бойцов куда-нибудь в приличное место. До следующего задания. А то содержали их, прости Господи, как последних преступников!..

10 января 2007 года.

Секретная больница генерала Нелюбина

Дожидаясь, пока Логачев завершит очередную беседу с отцом Владимиром, исповедуется и причастится, я устроился в комнате отдыха для ходячих пациентов, неторопливо потягивал охлажденный апельсиновый сок из стеклянного бокала и рассеянно созерцал мозаику на стене, изображающую цветущий летний сад. Сам я причастился двадцать минут назад (Васильич, как всегда, пропустил меня вперед) и чувствовал себя… Нет! Это невозможно описать словами. Да и незачем! Неверующие не поймут, а православные (в смысле настоящие,неформальные) и сами все знают!..

Думать и вспоминать о плохом не хотелось. Поэтому я не стану распространяться, при каких обстоятельствах Васильич познакомился с Лонг Шином (настоящее имя Кин Канг) и что сделали с отловленными в усадьбе тридцатью прислужниками отвратительного толстяка. (Троих, кстати, задержали в зале с драконами, который я видел во сне и до которого не добрался наяву.) По той же причине я умолчу о судьбе, постигшей Викторию Семину, а также о том, как именнозачищали предателей, выявленных в Конторе, и «басаевское наследство». (Ваха проявил чудеса агентурной изворотливости, тридцать первого декабря связался с генералом Рябовым, и тот спешно, за два дня до окончания командировки, вылетел в Н-ск.) Подведу лишь общие итоги операции. Между прочим, не особо утешительные. «Наследство» в основном ликвидировали. Однако нескольким особям из высшего руководящего звена удалось ускользнуть, и нет гарантии, что за оставшийся год с небольшим они не организуют новые диверсионные группы, набрав рекрутов из числа недобитых «непримиримых».

Поэтому расслабляться нам нельзя и надо постоянно держаться настороже, внимательно наблюдая за чеченской диаспорой. Особенно за людьми, прибывшими в город после чистки…

В Конторе благодаря показаниям покойного Овчаренко выявили по цепочке много врагов. Но и здесь не добились окончательного успеха. Последнее связующее звено с главными злодеями, полковник Анохин умудрился покончить с собой при задержании, и цепочка оборвалась. То же самое произошло с СПС. Вдохновители заговора остались на свободе. Я имею в виду не одиозные фигуры типа Валерии Новохлевской, служащие, в сущности, лишь пестрой вывеской. А настоящих, действительно опасных вражин, широкой публике, как правило, неизвестных.

В общем, наши достижения, как не раз случалось прежде, оказались локальными, не полноценными, не решающими главной проблемы. Угроза массовых беспорядков в начале 2008 года по-прежнему не устранена. Проще говоря, противника изрядно потрепали, но не разбили…

Но довольно о грустном!

Расскажу лучше, каким образом я стал соседом Логачева в секретной больнице и как Васильич вырвался из объятий Смерти.

После устройства Волка со стаей в комфортабельный вольер, в одном из загородных поместий ФСБ, я, как обещал, отправился в больницу к Васильичу, но сразу с ним встретиться не смог. Прямо у порога меня сцапала банда медиков во главе с профессором Седовым, подвергла придирчивому обследованию и по окончании оного записала в разряд пациентов с диагнозом: «Сильный ушиб левой почки. Плюс крайнее нервное истощение». (Это если перевести на русский язык латинскую тарабарщину.)

Я, впрочем, особо не возражал, покорно перенес целый ряд малопонятных процедур, в конечном счете очутился на уютной койке в отдельной палате, вознамерился поспать, и тут ко мне без приглашения вломился Петр Васильевич, совсем недавно умиравший на моих глазах. Выглядел он хоть и здорово побитым, но достаточно бодрым и склонным к длительному общению. От него я узнал – когда Логачев в последний раз потерял сознание, то увидел вокруг себя множество бесов, со смаком перечислявших его грехи и норовивших уволочь в Преисподнюю. Но тут подоспел отец Владимир (в миру подполковник спецназа Алексей Орлов) и не мешкая начал Соборование. Бесы заскулили побитыми шавками, стали исчезать один за другим и к концу Таинства полностью пропали. А Васильич пришел в сознание. Все еще разбитый, сильно ослабевший, но уже не умирающий. Часы показывали семь минут первого.

– «Отравленная рука»? Нелюбин правильно написал? – деловито уточнил отец Владимир. (В прошлом мастер одного с Логачевым уровня.)

– Да.

– Значит, главная опасность устранена. Но… не до конца! Давай-ка в темпе исповедуйся, да поподробнее. ВСЁсовершенное тобой зло постарайся припомнить, – распорядился отец Владимир и начал читать Правило… [55]