Игорь Огай - Прорыв осады

– Семен, – произнес Шеф. – Уймись. Генерал, пока я не могу сделать для вас исключения в требовании по обработке памяти. Однако попробуйте сформировать ваши предложения более конкретно. Когда вы зайдете в следующий раз, я сперва их выслушаю.

Баранов медленно кивнул. Что еще ему оставалось?

– Как вы организуете работу с моим сыном?

– Не отключайте телефон, который передал нам Анатолий. Через пару дней я позвоню.

Генерал снова кивнул. Затем рывком отодвинулся от стола, поднялся. И, ни слова больше не говоря, вышел из кабинета. За дверью к нему тенью присоединился майор: их шаги удалились по направлению к лестнице.

– Во-от, – протянул Потапов, откинувшись в кресле. – И фабрика снова наша. Ну что, доволен, Семен?

– Да как тебе… – тот пожал плечами. – Верней, доволен, конечно, а как же?

– Ясно. Что, реванш не состоялся?

– Состоялся. Состоялся реванш… Но я не хотел так.

Шеф пожал плечами.

– На тебя не угодишь, я смотрю. Ладно, зря расслабились. Паша, давай на дачу к Санычу, надо всех переселять сюда. Я позвоню, чтобы собирались.

– На ночь глядя? – заметил Филиппыч. – Девятый час почти.

– Ничего страшного. Роман все равно здесь нужен, а остальные…

– Все не влезут, – сообщил Павел.

– За два рейса. Первыми Романа, Сергеева и девчонок. Тома своего Сергеева все равно не бросит, а высокорожденную надо под присмотром держать. Во второй рейс профессора, египтянина и докторшу. Все, выполняй. Семен, ты зайди к Николаю в операторскую, обрадуй. Заодно посмотришь, как там вообще дела, не надо ли чего. Потом к Градобору. Вернее, нет, к нему мы лучше вместе… А потом готовься принимать гостей: фуры придут, будем разгружаться.

Едва отбив штаб-квартиру отдела, Шеф моментально погрузился в родную стихию. Принялся руководить, тактически и стратегически планировать, уверенно раздавать указания. Отдел заработал, вот только на душе совсем не стало легче. Потому что Ассамблея возвращается, теперь уже окончательно и бесповоротно. Ящеры уже где-то здесь. А значит, все начинается заново и даже хуже. Империи инков больше нет, баланс сил нарушен. Зато есть новый претендент на их место. Возможно, смарры тоже попробуют снова войти в совет безопасности. Это новые интриги и междоусобицы, жестокие и беспощадные. Отдел снова окажется между жерновами, а вместе с ним и Москва, как это уже бывало. А может быть, и вся планета, как тоже бывало не раз…

Заново. Все заново, хотя однажды уже казалось, что избавились от чужаков навсегда…

Павел шагнул к двери, помялся. И все-таки сказал:

– Один вопрос, Шеф. Как вы парня собираетесь лечить? Или… того? Память генералу стереть, и баста?

Потапов с очевидным сожалением вздохнул.

– Это было бы подло, но оптимально. Беда лишь в том, что мы даже память стереть не можем без атлантов. А для тех и лучевая болезнь не проблема… Так что, выходит, снова играем ва-банк.

– Ясно, – произнес Павел. – Вполне по-нашему.

И покинул кабинет.

Вечерняя дорога из Москвы в область – лучшее средство успокоиться. Сорок минут в пробке по третьему транспортному, еще столько же до поста на пересечении с МКАД. Это еще, считай, повезло. Дальше чуть быстрее, но не слишком. Каждый перекресток в попутной деревне – затруднение. Светофор – пробка. Продраться через город – минут двадцать, не меньше. И только потом можно наконец покрепче наступить на педаль. Итого, считай, два с лишним часа на медитацию и обретение душевного равновесия. А оно понадобится, если учесть нрав пассажиров и то, что ездить придется чуть ли не всю ночь.

Когда, вращая руль исключительно правой рукой, Павел завернул к воротам дачи, на улице давно стемнело. Лето летом, но в половине двенадцатого ночи… На даче тем не менее никто не спал. Калитка отворилась сразу, еще на звук мотора. Тома выскочила за забор, под ноги ей тут же увязалась директорская шавка.

– Паша, идем скорей! Покажем кое-что!..

Сердце перед новым ударом сделало секундный перерыв, а по спине пробежались мурашки.

– Что – кое-что?! – Не глуша мотора, он полез наружу, гоня от себя самые плохие предчувствия. Нет, ну правда, мало ли что можно хотеть поскорее показать. Сама вон вроде жива-здорова… – Ты можешь по-человечески сказать или нет?!

– Щас, щас… В дом давай…

Павел взлетел по ступенькам крыльца, пнул входную дверь.

– На кухню!..

Он и сам уже видел, что на кухню. Ох, неспроста доносилось оттуда характерное «ж-ж-ж…» и пробивался голубоватый свет!.. Павел дернул клапан кобуры, положив вторую руку на генератор поля. Шагнул в проем…

Что за чертовщина?

Глаз все еще искал, в кого здесь надо стрелять, а мозг уже мысленно согласился с Тамарой: это надо было видеть. Стол, заставленный посудой с остатками запеченной осетрины с икоркой, был задвинут в угол. Стулья частично выставлены в коридор. Зато посередине помещения восседала Анна Федоровна. В руках у нее пребывал сплетенный из металлических нитей шар. Вот зараза, знакомый ведь предмет! Прежде Павел видел такие лишь в госпитале атлантов, чаще всего во время применения их к нему самому! Шар (орихалковый – руку на отсеченье!..), как и положено во время сеанса врачевания, исправно жужжал электричеством и распространял вокруг ровное голубое свечение.

За спиной у докторши стояла Анна, нахмуренно разглядывая свиток, который держала в руках. Перед докторшей на втором стуле помещался осоловевший директор «Стройтреста», покачиваясь и с трудом удерживаясь в сидячем положении.

– Что здесь происходит? – произнес Павел по возможности сурово. Тома подпирала со спины, интригующе сопя на ухо, и он волей-неволей сделал шаг внутрь кухни. Никитин и профессор, конечно, тоже были здесь. Заняли места в сторонке у плиты.

– Тише, воин, – спокойно произнесла индеанка. – Отвлекаешь… Анна Федоровна, левую руку переведите в верхний левый сектор… Так… Тепло есть?

– Есть… – почти не открывая рта, выдавила докторша. – И колется…

– Про «колется» здесь не написано. – Анна продолжала хмуриться. – Может, не существенно?.. Ладно, контакт, будем считать, есть. Давайте пробовать. Задачу представляете?

– Получше атлантов ваших…

– Последовательность еще раз: первыми делаем анатомические воздействия, затем физиологические, после гормональные, психосоматические, психические…

– Помолчите… – докторша раздраженно дернула головой. – При чем тут соматические!..

Свечение шара под ее руками моргнуло.

– Хорошо, молчу, – смиренно согласилась высокорожденная и, опустив свиток, отошла на шаг. – Дальше вам видней.

Павел выдернул локоть, в который вцепилась Тома, бочком продвинулся к индеанке.

– Что здесь происходит?! – зловещим шепотом повторил он. – Кто санкционировал?! Откуда артефакты?