Игорь Огай - Прорыв осады

– Нет, Сергей. Я знаю – ты мне сейчас зубы заговариваешь, чтоб мандраж унять. Но все же нет. Мне одной пациентки, блин, хватает. По горло!

– Какой пациентки? – Потапов даже обернулся к нему на заднее сиденье.

– Да Тамары моей Фоминичны! Даром, что в кардиологии лежит, всех психиатров больницы уже к себе перетаскала!

– Это зачем? – снова поинтересовался Потапов.

– Ну как же – стресс ведь у ей! Да еще инка ее впечатлил, когда камешек для Паши передавал. Монах, видите ли, тайного братства иезуитов… Она еще следователя любит требовать, но тут я стою как скала.

Монах? Павел нахмурился. Нет, ну при избытке мнительности можно, конечно, принять таежный дождевик за плащ инквизитора… А недостатком этой самой мнительности бухгалтерша никогда не страдала. Но все-таки…

– Семен, а про горящие глаза она случайно не говорила?

Филиппыч осекся на полуслове какого-то очередного монолога.

– Говорила! – с вызовом произнес он. – Но только вот этого мне здесь не надо! Мало ли чего бабе привидеться может, особенно когда и так на нервах!

– Ну, правильно, зато самому так спокойней, – буркнул Павел. – Камешек она мне отдала не инковский совсем!

– Ну и что? Такие камешки у смарров вся Ассамблея на вес покупала!

Павел кивнул. Покупала, было дело. Только вот почему посол империи так удивился, когда встретил Павла в кратере? Всерьез удивился, как будто ждал его на день-другой позже…

– Семен, – тяжело произнес Павел. – В камень был заряжен портал именно в кратер. Инка не мог этого сделать. Надо тебе или нет, но ящеры уже на Земле. Не знаю, как долго, но за несколько дней ручаюсь – один из них передал мне артефакт. Может быть, даже они действительно вернулись первыми, как и обещали.

В полном молчании Павел показал поворот и свернул на Полковую. Без помех преодолел положенные восемьсот метров и, снова свернув в переулок, остановился перед наглухо закрытыми воротами фабрики.

– Значит, так, – произнес Шеф. – Спасибо тебе, Паша, за моральную поддержку – очень вовремя. Про ящеров до вечера забыли. Сейчас главное – фабрика. Сигналь давай.

Павел послушно нажал в середину руля. В тот же миг, будто ожидая именно этого, воротина сдвинулась с места и неспешно поползла в сторону. Шлагбаум за ней был поднят заранее.

Скрипнуло изношенное сцепление, и «Волга» вкатилась на территорию, остановившись рядом со своей тезкой. Последняя современная модель, затемненные бронированные стекла, куча антенн и неизвестно что под капотом. Но – «Волга». Видать, «Мерседесы» в контрразведке принципиально не жаловали. Других машин на территории фабрики не было, ни целых, ни покореженных во время штурма морской пехоты. Сгоревший натовский бронетранспортер фээсбэшники тоже умудрились куда-то уволочь.

Павел заглушил мотор и, не скрывая кобуры с лучеметом, надетой прямо поверх свитера, первым выбрался на воздух.

Пустота. Тишина. Ветер гонит по стоянке пыль вперемешку с обрывками газет… Ну прямо локальный «чернобыль» какой-то… Хотя нет, охранник с автоматом на пороге будки КПП в образ не вписывается. И парень в штатском рядом с ним тоже…

Шеф с Филиппычем тоже вышли из машины.

– Идем, Паша, – распорядился Потапов. – Органы не стоит заставлять ждать.

Кроме элементарной уборки, с вестибюлем, разумеется, ничего делать не стали. Стройбатовцы битый кирпич во двор выгребли, и на том спасибо. Глядя на избитые пулями, опаленные лучами смерти стены, на раздавленные гусеницами турникеты, Павлу вдруг очень захотелось начистить кому-нибудь рыло. Да, главный виновник уже получил свое, но ведь всегда найдется, кого еще можно сделать виноватым.

Разоренный вестибюль тоже был пуст. Никто не встречал делегацию переговорщиков, и даже, наоборот, похоже, что люди нарочно были убраны из корпуса. Ну не может за три-четыре дня быть закончена оперативная работа в здании таких размеров и такого назначения…

– Лифт так и не включили, – проворчал Филиппыч, тыкая кнопку.

– Ну ты совсем обнаглел, – сообщил Шеф, выдвигаясь мимо него в сторону лестницы.

– Я не обнаглел, – немедленно заворчал Филиппыч. – Я желаю проявления хоть какого-то уважения! Уж если Баранов приглашает на разговор, мог бы обеспечить мало-мальские условия!..

Павел качнул головой. Все-таки Филиппыч очень сильно нервничал. Куда больше Шефа. И видеть это было странно. Отсчитывая первые ступеньки, Павел покосился на по-прежнему глухо запертую гиперборейскую дверь. На металле отчетливо выделялись следы пробы автогена – бесполезной, конечно, всерьез за этот «сейф» так и не взялись. Еще одна странность «мероприятия для галочки». Там ли еще Градобор? Постучать, что ли?

На втором этаже обнаружился первый живой человек. Не скрывая перевязь с «макаровым», парень облокотился на подоконник у выхода с лестницы и курил. Шеф задержал на миг шаг, но тут же двинулся дальше. Филиппыч прошипел что-то невразумительное. Павел приостановился на целую секунду, откровенно разглядывая потенциального противника.

– Проходите, проходите, – парень вежливо кивнул. – Вам дальше.

Фингал под его глазом еще не прошел, трое суток – слишком малый срок. Но был основательно припудрен.

– Без сопливых, – проворчал Павел, проходя мимо давешнего майора. Тот, конечно, тоже узнал самозваного полковника, но профессиональная выдержка не позволила ему допустить недоразумение.

У двери кабинета Шеф выдвинулся вперед, привычно повернул ручку, распахивая дверь. И замер на втором шаге. Уткнувшись ему в спину, Филиппыч сделал шаг в строну. Павел – в другую.

Баранов был здесь. Сидя за столом на месте Потапова, он курил. Просто курил. Перед пустой, за исключением пепельницы, столешницей.

– Это мое место, генерал, – произнес Потапов. И, не дожидаясь согласия, двинулся в обход стола. – Вы можете расположиться здесь. Или на диване, если угодно. Семен, Паша, что застыли, будто в гостях?.. И еще – у меня в кабинете не курят.

Генерал неторопливо придавил сигарету о край пепельницы. Поднялся. И тоже двинулся вокруг стола. Однако не к Шефу – к Филиппычу. Тот дожидался, не шелохнувшись и совершенно окаменев лицом.

Полтора шага – дистанция как раз для протянутой руки. Вот только Пронин демонстративно спрятал ладони за спину.

– Ну что, Семен, – тяжело произнес генерал. – Бог-то не фраер, он все видит. Давай говорить?

– Давай, – холодно произнес Филиппыч, – говори. Только не со мной. С начальством вот моим теперь говори, тебе ж не привыкать. Как тогда в августе. Год напомнить?

– Девяносто первый. Я и не надеялся, что забудешь, – генерал потер лоб, повернулся было к оставленному креслу, но в него уже врос Потапов. – И правильно, я бы тоже не забыл. Но просчитать бы расклад попробовал. Чего бы ты добился тогда? Посадили в Кремль этих недоумков из ГКЧП, и что? Тридцать седьмой год? Тотальная власть КГБ? Гражданская война? Или попросту разоренная страна, не со зла – по глупости! Вы б хоть людей в комитет подобрали потщательней…