Валерий Большаков - Наблюдатель

Комит подошел поближе и остановился напротив Давида.

– Королю пойдешь служить, колдун? – прямо спросил он.

Давид поклонился и учтиво сказал:

– Всегда к услугам его высокородия.

– О-о… – вымолвил комит. – И какую же услугу ты готов оказать нашему королю?

– Любую, – серьезно сказал Виштальский.

– О-о… – повторил комит и обернулся к своим рыцарям. – Младший приор Нанг! – подозвал он. – Как тебе этот боец?

Подбежавший Нанг, краснолицый усач с перстнями на каждом пальце, хищно улыбнулся.

– Не знаю, ваше великославие, – пробасил он, – в бою я его не видал!

– Так убедись.

– Это можно! – расплылся в ухмылке Нанг. Младший приор занял меч у одного из своих подчиненных и протянул его Виштальскому.

– Продержишься против меня хотя бы пять ударов сердца, – заявил он, – и я беру тебя в оруженосцы!

– А если я продержусь дольше? – улыбнулся Давид. Нанг захохотал, блестя великолепными зубами, и вдруг нанес молниеносный вертикальный удар. Виштальский отбил его и сам сделал выпад. Нанг ушел поворотом корпуса влево. Дава занял выжидающую стойку, развернувшись к противнику боком, расставив ноги пошире и подняв меч.

Нанг неожиданно перекинул клинок в другую руку. Лезвие просвистело в опасной близости, но не достало Давида, не царапнуло даже, а вот галактисту удача не изменила – его меч чиркнул по плащу Нанга, рассекая серебряный позумент.

Младший приор отпрянул и резко опустил оружие.

– Стоп! – рявкнул он и проворчал в сторону комита: – Годен.

Тот кивнул и спросил Виштальского:

– Звать как?

– Тавита Вишту, кхенти.

Его великославие подбоченился и важно проговорил:

– Тавита Вишту! Согласен ли ты мечом и сердцем служить нашему королю, когда война и когда мир?

– Согласен! – отчеканил Давид.

Комит вынул из ножен короткий парадный меч и провел острием по груди и животу Виштальского – от левого плеча наискосок вниз и от правого плеча. Крест-накрест.

– Сим посвящаю тебя в оруженосцы, Тавита Вишту, – торжественно объявил кхенти. – Будь готов всегда и везде оберегать свою честь и умножать славу короля!

– Всегда готов! – отчеканил Давид.

– Стать в строй!

Вспомнив с благодарностью наставника, гонявшего его по плацу, Виштальский четко развернулся, прошагал и занял место в строю.

Покосившись на соседа, он спросил:

– А кто этот… расфуфыренный?

Сосед хмыкнул.

– Это сам Морр-но-Дау-но-Куллу-но-Сасса, – ответил он. – И не вякай больше, усек? Оруженосцам слова не полагается!

– Усек, – присмирел Дава.

А набор «в ряды» продолжался. Подошел угрюмый Зесс, добрел, волоча ногу, растерянный Зогг.

– Вас бы всех, сволочей, распластать, на кусочки порезать, – цедил Зесс, клоня голову и зыркая исподлобья.

– Рыцари тут ни при чем, – осадил его Давид.

– Да ну?!

– Вот тебе и «да ну»! Это просто солдаты, они получили приказ и выполнили его. А вот Хамм-Ло.

– Ну… – задохнулся Зесс. – Найду этого гада – два дня дохнуть будет!

– Поддерживаю и одобряю.

Больше полусотни трапперов и ведунцов заняли место в строю. Девушек и женщин отвели в шатры, стариков прогнали вон.

– Набирают кого попало, – пробрюзжал кто-то рядом с Давидом. – И с каких только помоек сгребают? А ты потом служи… с этим.

Виштальский напрягся. Обернувшись, он увидел рослого латника с лицом невыразительным и неприятным – тоненькие губы стягивали маленький рот в куриную гузку, бусинки глазок сбегались к крошечной пипочке носика.

– Ты что-то сказал? – холодно осведомился Давид. Рыцарь ухмыльнулся, показав мелкие желтые зубки.

– Я немного расстроен тем, – проговорил он доверительным тоном, – что в ряды славной гвардии заносит то неотесанных рыбаков, провонявших пометом осьмируков, то вовсе голозадых ведунцов.

– Тебе морду давно били? – по-прежнему холодно спросил Виштальский. – Хочешь, чтобы я тебе освежил впечатления?

Рыцарь презрительно выпятил губу.

– Я к тебе обращаюсь! – повысил голос Дава. – Слышишь, ты, дерьмо на палочке?

Это мудреное оскорбление гвардеец понял не до конца, но суть уразумел. И тут же схватился за меч. Товарищ его, бледный и длинный как жердь, рявкнул:

– Он без оружия, Фасс!

Фасс, морща кнопку носа и воинственно топорща усики, сдернул с себя перевязь с мечом. И тут же набросился на Виштальского, мутузя воздух мосластыми кулаками. Именно воздух – Дава легко ушел с линии атаки и дожидался в сторонке, пока Фасс догадается, куда излить злобу сердечную. Рыцарь развернулся и тут же попал на хук справа. «Поплыл», бестолково маша руками, и заработал двойной удар – «под дыхало» и прямой в челюсть. Фасс рухнул в пыль.

Строй рыцарей тотчас же смешался, гвардейцы – изумленные, взбешенные, заинтересованные – надвинулись на Давида.

«Бить будут?.. – мелькнуло у него. – Пусть только попробуют…»

– В чем дело? – послышался рассерженный голос комита Морра.

Рыцари расступились, пропуская вельможу. Фасс, постанывая, приподнялся, опираясь на локоть.

– Я спрашиваю, в чем дело?

– Этот дерьмовый оруженосец, – показал Фасс на Виштальского, – напал на меня!

– Значит, не такой уж он и дерьмовый, – ухмыльнулся комит.

Фасс злобно ощерился.

– Я требую удовлетворения! – заявил он, вскакивая на ноги.

Гвардейцы с опаской покосились на комита, но тот не стал распространяться насчет королевского запрета на дуэли.

– Ты хочешь сойтись с Тавитой Вишту на мечах? – уточнил Морр.

– Да, кхенти! – пылко подтвердил Фасс. – Он задел мою честь, пускай теперь кровью смоет оскорбление!

– Я не задел твою честь, – сдержанно ответствовал Давид, – я ее только в пыли вывалял.

В толпе послышались смешки. Фасс не побледнел даже – позеленел от злости.

– Расступись, – приказал комит. – Нанг, одолжи свой меч Тавите.

Усач молча протянул Виштальскому клинок и вдруг подмигнул: держись, мол.

– Начали, – сказал комит и отшагнул в сторону. Зарычав, Фасс выхватил меч и бросился на Давида. Виштальский отпрянул, используя для прикрытия элемент веерной защиты. Он уже утолил жажду мести, и желание убивать угасло. Но никто не интересовался его хотениями, надо было жить по тем законам, которые приняты здесь и действуют сейчас. Почему-то вспомнился наставник – как курсант Виштальский спросил галактиста Лобова, убивал ли он, и как галактист Лобов сухо ответил, что да, случалось. А когда курсант Виштальский поинтересовался, каково это – лишать кого-то жизни, наставник криво усмехнулся и сказал: «Узнаешь…»

А Фасс просто исходил ненавистью, будучи на последнем градусе. Его меч так и летал, обрушиваясь на Давида сверху, грозя слева, грозя справа. Полированное лезвие взблескивало, попадая на свет, будто скалилось, норовя пырнуть и выпустить Виштальскому кишки, войти между ребер или смахнуть голову с плеч.