Юлия Латынина - Нелюдь

– Потому что там числа, а это – слова.

– Это не очень удачный ответ с точки зрения логики, Чеслав, потому что любой компьютер сведет вам слова к числам, но это очень удачный ответ с точки зрения биологии. Он собственно и иллюстрирует то, что я хочу сказать. Основой вашей математики является ваша биология. Биологически мозг человека устроен так, что чередование нулей и единиц представляется ему упорядоченным паттерном. А последовательность «00100011111110001» представляется ему неупорядоченной. Когда же речь пойдет о словах, все наоборот. Вы воспринимаете слово как целое, и даже если написать слово «император» с ошибкой или пропустить букву, вы все равно поймете его значение. Представьте себе расу, которая воспринимает числа так же, как вы – слова, – и вы перестанете удивляться, что в математике этой расы дважды два будет иногда равно трем, а иногда – пяти, и при этом каждый харит будет инстинктивно, биологически знать, когда дважды два равно трем, а когда – пяти, и не сможет это объяснить человеку.

Принц Севир снова улыбнулся и добавил:

– Это, стажер, ответ на вопрос, который вы хотите задать. Когда харит поймет, почему дважды два всегда равняется четырем, он станет думать, как человек. Когда человек поймет, когда дважды два равняется трем, он станет думать, как харит. Кстати, в этом смысле господин Ашари помог нам необыкновенно. Он разработал прекрасный математический аппарат, связанный с понятием плавающих числовых точек. Очень хороший аппарат для взаимного преобразования наших математик и наших биологий.

– И для чего вам нужен этот аппарат, – спросил Эйрик ван Эрлик, – кроме как для создания флота, способного победить тех, кто вас уничтожил?

– Мы не создаем новый флот, – ответил принц Севир, – мы создаем новую цивилизацию.

– Когда-то, – сказал Нин Ашари, – человечество было разделено на расы. Были люди с черной кожей, с кожей белой и кожей оранжевой. Это было потому, что люди жили на разных континентах. Но потом эти различия исчезли. Сейчас во вселенной живет много рас, и различия между ними тоже должны исчезнуть. Точно также исчезнут различия между машиной и живым организмом. Ты чувствовал это, когда управлял кораблем. Мы не строим корабли. Мы строим будущее.

Эйрик помолчал. Его смуглое лицо, с выпавшими бровями и голой макушкой, не выражало ничего. Загоревшие руки торчали, как грабли, из чуть мешковатого комбинезона.

– А что будет с харитами?

– Хариты – это не раса. Это путь, – ответил принц Севир.

– А что будет с нами? С людьми?

– Человечество – это другой путь. Все пути ведут к богу, – ответил принц Севир.

– Это все пустые слова, – сказал Эйрик, – все, что я вижу – это то, что в вашем будущем нет места человечеству. Вы отомстите ему – за поражение.

– Мы спасем его от самого себя. История человечества показывает, что правители-люди, вне зависимости от того, как они назывались – царями, диктаторами или президентами, – не способны были править человечеством сколько-нибудь удовлетворительно.

Руки ван Эрлика внезапно оледенели. Чеслав застыл, словно получил приличный заряд станнера.

– Значит, это правда, – усмехнулся Эйрик, – вы контролировали нас пятнадцать лет назад.

– Поправка. Мы не оказывали никакого влияния на людей. Единственным фактором влияния было само наше присутствие.

– Я вам не верю, – сказал ван Эрлик, – параноик Севир был прав.

Ван Эрлик резко встал, отталкивая от себя тарелку. Чеслав поднялся за ним.

– Знаешь, в чем мое преимущество, Нин? – спросил он. – В том, что я изгой. И если я плюну ему в лицо, – и Эйрик показал на принца Севира, – то меня просто убъют. А тебя – тебя выпотрошат, как освежеванного зайца, и в твою шкуру влезет чужой.

Принц Севир дотронулся до рукава, и в дверях появились два затянутых в бронеткань охранника.

– Наши гости устали, – сказал принц, – проводите их.

Когда лепестки дверей сошлись за сопровождающими, Нин Ашари повернул голову к Севиру и тихо спросил:

– Он что, не знает?

– Нет.

Ашари помолчал.

Из команды фрегата только пятеро остались в живых. Они получили не меньше двух тысяч бэр, но один из участников проекта, по имени Первез, – молодой черноволосый парень с блестящими глазами и длинными руками, искусными, как манипуляторы крийна, – заверил Эйрика, что его люди выживут. Насчет черного барра он был не так уверен. Он никогда не работал с баррами.

Первез был из тех двоих, что ели за обедом.

Напоследок он заставил ван Эрлика самого лечь на койку, и одобрительно покачал головой, глядя на графики.

Когда Эйрик ушел, в медотсек зашел принц Севир, и долго изучал данные, но Эйрик уже этого не видел.

Эйрик ван Эрлик вернулся в отведенные ему апартаменты и вышел на террасу, отороченную теплым бескрайним морем.

Выложенные ракушками ступени спускались прямо в бирюзовые волны. Последний раз Эйрик плавал в море пятнадцать лет назад, и это море было очень похоже на то.

Вокруг не было ни души. Метрах в двух над Эйриком парил черный видеошарик, как будто почетный гость мог куда-то деться с планеты.

Эйрик разделся, нырнул и поплыл.

Морские звезды лежали на далеком дне, стайки рыб разбегались из-под красных кораллов, и когда ван Эрлик переворачивался на спину, он видел высоко над собой растопленное на волнах солнце.

А когда он поворачивался спиной к солнцу и закрывал глаза, то море становилось похоже на космос, и он вновь плыл по нему в созданном чужаками корабле. Корабле, который превосходил корабли людей примерно так же, как линейные корабли эпохи императора Теофана превосходили линейные корабли эпохи адмирала Нельсона.

Эйрик плавал часа полтора, а потом наконец повернул назад. За прозрачным столиком в плетеной качалке сидел Чеслав Трастамара и играл со столиком в трехмерные шахматы. Столик выигрывал.

Эйрик вышел из воды; тело его казалось бронзовым от радиационного загара, капли воды блестели на лысой голове. Медицинские датчики слетелись к нему голодными комарами.

Естественная зелень, разросшаяся под прозрачной пленкой силового поля, мешалась с цветами и ветвями, вырастающими прямо из стен. Над полем зеленые склоны переходили в облитые снегом горы, и далеко над горами сверкало солнце. Эйрик бывал в гостиницах, где в пользование постояльцу предоставлялся личный бассейн. Но личного моря в пользовании у него еще не было.

– Ты вернулся в свой рай, Эйрик, – сказал Чеслав.

Эйрик ничего не ответил. Видеошар вплыл на террасу вслед за ним. Тут же слои пола слегка разошлись, и поток тепла обдал гостя, который явно не торопился воспользоваться полотенцем.

Эйрик прошел в спальню и сел на кровать, размером шире его капитанской каюты.