Станислав Буркин - Волшебная мясорубка

– А тебе не жалко убивать людей? – спросила Нестан.

– Каких людей? – удивился Тариэл. – Это не люди. Это враги.

– Но они тоже ходят, испытывают боль. Их матери плачут.

– Странные вы, девчонки, народ, – поморщился Тариэл. – Вот сегодня тоже одна у нас в классе, чуть со страху не померла, пока в озеро предателя отправляла.

– Как это?

– А вас что, еще не водили в лагерь к озеру?

– Каджей это не касается, – сказала Нестан с достоинством.

– Почему?

– Каджей не бросают в озеро, их изгоняют за пределы родины, – сказала она. – Ты что, не знаешь?

– Я не только знаю, но и сам за оградой встречался с твоими друзьями, – похвастал Тариэл.

– Они не мои друзья, они предатели родины и осквернители Великого дара Змея, – серьезно сказала Нестан.

Они на время замолчали. Именно в этот момент юношу впервые задела мысль о будущей судьбе возлюбленной, ведь ее готовили в каджи.

– А ты что, действительно собираешься стать каджем?

– Ну конечно, ведь это такая честь, – машинально ответила Нестан, смотря в сторону. Похоже, слова Тариэла о встрече с изгоями ее задели.

– Но… Но ты… Ты такая красивая, – робко начал он. – А каджи, они…

– Что?

– Ну, они другие, – мягко вывернулся юноша.

– Да, они другие. Они лучше. Мы этого не понимаем. Мы печемся о своей плоти. А они забывают обо всем ради пользы отечества. Мой отец днем и ночью думает только о великой победе. Бывает, я застаю его ночью за работой с бумагами. А однажды… – в изменившемся голосе Нестан зазвучало тщеславие, – Наверное, я не должна об этом никому рассказывать. Но тебе, тебе мне хочется рассказать. Однажды ночью у нас дома зазвонил телефон. Никто не подходил, папа крепко спал, и я сняла трубку. И… – Нестан сладостно улыбнулась и молитвенно сложила руки, смотря в потолок. – И со мной заговорил такой приятный-приятный голос: чистый, певучий, даже с каким-то стихотворным ритмом. Он сказал: «Я искренне извиняюс-с за столь поздний звонок, но дело государственной важности. Могу ли я попросить вас-с, пригласить досточтимого начальника Хсема?». Я, дура, говорю: «Конечно-конечно, минуточку, а кто его спрашивает?» А в ответ: «Дэв».

Тариэл, несмотря на свою природную невозмутимость, выпучил глаза и сглотнул.

– Змей? – не веря своим ушам, выдохнул он.

– Да, – сверкая глазами и ослепительно улыбаясь, подтвердила Нестан.

– И что? И что дальше?

– Ну, я побежала на второй этаж в папину спальную, набросилась на него, начала трясти и орать: «Папа, проснись! Проснись!» Папа подскочил и побежал вниз. А я побрела следом, чтобы посмотреть, как мой папа разговаривает с Великим драконом. Но папа решил, что нас снова бомбят, и скрылся в убежище под домом. Я смотрю в панике, трубка лежит, и там ЖДУТ! Я бегом за папой, хватаю его за края ночнушки и волоку наверх, говорю: «Папа, ты с ума сошел, там же наш Великий Змей ждет, в телефоне!» Отец, наконец, сообразил, перепрыгнул через меня и рысью к трубке… Да-а, потом меня в наказание за суматоху неделю гулять не пускали.

– Надо же, – заключил юноша. – Ты, наверное, единственная из всех с самой школьной скамьи начала общаться со змеем…

– Нет! Не со школьной, я тогда еще в садик ходила, мне было лет шесть.

– Ну, это уже совсем невероятно. Не всякий кадж может этим похвастаться.

– Это точно, – согласилась Нестан и они надолго замолчали, уплетая пирожные.

– Тариэл, – интимно начала она, – а ты разговаривал с каджами? Ну, там, снаружи.

– Конечно, даже давал им пинка, – снова преувеличил он свои подвиги.

Глаза ее помрачнели и наполнились смущением.

– Какие они?

– Тупые и голодные. Ходят голые, в противогазах, и жрут всякую падаль.

– Бедняжки, – сказала она, сдвинув брови. – Если б ты только знал, как мне их жаль.

– Врагов нельзя жалеть, – бойко сказал Тариэл и произнес очередную фразу командира Цевелика: – Если враг не сдается, его уничтожают.

– Каджей не уничтожают. Убивать каджа – это все равно что покушаться на самого дракона.

– Знаешь, – сказал он проникновенно, – мне кажется, лучше попасть в озеро, чем жить такой жизнью, как они снаружи.

Нестан прикрыла ладонью ротик:

– Ах, неужели там так ужасно?

– Хуже некуда, – чувствуя, что задевает девушку, смаковал Тариэл.

– А может быть, они еще могли бы исправиться? – наивно спросила Нестан.

– Сомневаюсь, – сказал он. – Эти твари даже хоронить разучились. Сдохнет один из них в пустыне и так и валяется, пока не высохнет и не превратится в рваную кожурку.

– Какой кошмар, – сказала Нестан. – Когда же это, наконец, прекратится?

– Когда мы разобьем врага, – уверенным тоном ответил Тариэл.

Они вновь примолкли.

– Может, еще чаю? – спросил хозяин.

– Да нет, я, наверно, уже пойду. Поздно.

– Не уходи! Пожалуйста, – взмолился Тариэл.

– Но мне пора.

– Я… Я хочу тебе кое-что сказать, – его голос задрожал.

– Говори.

– Я… Я тебя люблю.

– Я знаю, – улыбнулась она.

Парень смутился еще сильнее.

– Просто я хотел тебе сказать… Что в тот день когда твое, твое лицо, – он замялся, – твое лицо пойдет чешуйками. В тот день я не вернусь из боя.

Она нахмурилась.

– Значит, ты меня не любишь.

– Нет, наоборот. Это не значит, что я перестану тебя любить. Я буду любить тебя вечно, какой бы ты ни была. Но как только я не смогу видеть тебя такой, как ты сейчас, я не смогу жить. Наверное, я слишком слаб. Или… Или… Несу всякую ерунду.

– Да, не будем об этом, – предложила она деловым тоном. – И мне уже пора.

– Погоди! – одернул он. – Я хочу у тебя кое-что спросить.

– Ну давай, давай! – уже раздражаясь, потребовала Нестан.

– А ты, ты меня любишь?

Она подбоченилась и завела глаза к потолку, как бы соображая.

– А ты не понял?

– Нет.

– Думаю… Думаю… Правда, я еще до конца не решила. Но думаю, что да.

– Да?!

– Правда, до конца я еще не решила.

– Ну, а можно мне тебя… – замялся он. – Ну… Ты…

– Ну вот когда решу, тогда и поговорим, – жестоко отрезала Нестан.

– Ну, ладно, – похолодевшим голосом сказал Тариэл. – Знаешь, у меня много уроков. Можно, я не пойду тебя провожать?

– Да без проблем! – махнула она рукой. – Спокойной ночи. Только ты, смотри, не скучай тут с этой, – кивнула она на шкаф.

На третий день, уже ближе к вечеру, слуги снарядили повозку, и волшебник с мальчиком поехали к Мимненосу. По пути Франк почему-то разволновался и начал расспрашивать Сергиуса о драконе, добр ли он и не мог ли рассердиться за то, что Франк свалился на него. Но волшебник, хитро щурясь, говорил, что не знает, но сейчас это можно будет проверить.

Весь вечер они углублялись в горы, и запряженная лошадка волшебника иной раз с трудом преодолевала крутые подъемы. Когда уже смеркалось, они поехали по лесистому ущелью под прямыми стволами вековых сосен и вскоре уперлись в светлую скалу. В ней виднелся длинный разлом, внизу которого был ход в пещеру, занавешенный шерстяной попоной.