Николай Андреев - Сектор мутантов

В этот момент к лагерю поднялась новая цепь. Выстрелы слышались все реже и реже. Либо солдаты мертвы, либо заняты дракой. В любом случае, бой приближался к логическому завершению. Еще немного, и волна оливийцев захлестнет последние очаги сопротивления.

Рядом с русичем не осталось ни одного живого аланца. Перепрыгивая через трупы, Олесь с ходу врубился в гущу врагов. Удара с тыла корвилцы не ожидали. Обливаясь кровью, на песок упали два тасконца. Храбров снова замахнулся, но вовремя увидел Аято. Самурай бился без шлема, периодически утирая пот с лица рукавом курки. Заметив товарища, Тино произнес:

— Я думал, ты давно на небесах.

— Не стоит туда торопиться, — откликнулся юноша, отражая выпад очередного противника.

— Надо уходить, — вымолвил японец. — Натиск с севера гораздо слабее. Прорвем линию и скроемся в темноте. Оливийцы нас не догонят.

— Боюсь, это западня, — проговорил Олесь. — Единственный шанс спастись — сбросить корвилцев с бархана. У меня есть неплохая идея.

— Какая? — уточнил Аято, заколов очередного тасконца.

— Нет времени объяснять, — воскликнул русич.

Собравшись с силами, Храбров громко закричал:

— Земляне, в южном направлении, в атаку, вперед! Десантникам обеспечить огневую поддержку. И не перестреляйте своих.

Над пустыней разнесся адский вопль. Сминая врагов, наемники устремились за Олесем и Тино.

Такого поворота событий корвилцы никак не ожидали. В их рядах началась паника. Имея огромное численное превосходство, тасконцы обратились в бегство. Воспользовавшись передышкой, разведчики перезарядили оружие. Группы оливийцев, задержавшиеся на флангах, были уничтожены огнем в упор. Попытки Хорнера остановить людей, успехом не увенчались.

Выполнив поставленную задачу, воины замерли. Что делать дальше? Сколько бойцов уцелело в роте?

— Возвращаемся в центр лагеря! — скомандовал Олесь. — Занимаем круговую оборону.

Застыв плечом к плечу, солдаты тревожно вглядывались в утренний сумрак. Земляне и аланцы стояли вперемешку. На подобные мелочи сейчас внимания не обращали. Перед смертью все равны. Кто сжимал в руках меч, кто карабин, кто пулемет с болтающейся, полупустой лентой. Наступившую тишину нарушали лишь предсмертные стоны умирающих раненых.

Вскоре издалека послышалась приглушенная речь корвилцев. Они собирали тела убитых. На повторный штурм тасконцы не решились.

Из-за горизонта показался краешек белого диска Сириуса. Погасли тысячи звезд, и небо приобрело характерный сине-зеленый оттенок. Легкий северо-восточный ветерок поднимал едва заметное пылевое облако. Бескрайняя, пугающая, желто-рыжая пустыня Смерти… Сегодня ночью она стала свидетельницей ужасной трагедии.

Храбров неторопливо вытер лезвие меча и убрал его в ножны.

— Боже мой, боже мой… — истерично разрыдалась одна из женщин, опускаясь на колени.

— Славная получилась драка, — выдавил самурай.

Вершина бархана производила кошмарное впечатление. Безжизненные, окровавленные тела валялись повсюду. Отрубленные конечности, исковерканные шлемы, сломанное оружие…

Полчаса назад разведчики провели перекличку. Уцелело девять наемников и семнадцать десантников. Две трети отряда полегли в сражении.

Как только рассвело, солдаты начали поиск раненых. От потери крови они наверняка находятся без сознания и подать голос не могут. Перешагивая через тела, русич вглядывался в лица убитых. В большинстве своем — это были молодые люди до тридцати пяти лет. Остекленевшие глаза, посиневшая кожа, рот открыт в предсмертном крике…

Невольно Олесь остановился. В паре метров от него, широко раскинув руки, лежала девушка, за которой вчера наблюдали друзья. Голова чуть повернута в сторону, и через левый висок проходит глубокая рубленая рана. Светлые волосы, испачканные кровью, рассыпались на песке, пальцы судорожно сжимают карабин.

В душе Храброва закипел гнев. Бессмысленная, никому не нужная смерть. Сейчас бы и он с удовольствием перерезал Хорнеру глотку. А сколько семей осиротело в Корвиле! Склоны бархана усеяны трупами тасконцев. Их не меньше сотни…

— Что делать с покойниками? — спросил подошедший Аштон.

Русич посмотрел на лейтенанта. Нижняя губа рассечена, куртка и бронежилет распороты, на правом предплечье свежая повязка. Офицеру тоже сегодня досталось.

— Надо хоронить, — вымолвил Олесь. — На жаре тела быстро разлагаются. Мы умрем от удушья. Не забудьте и про оливийцев… Удалось кого-нибудь найти?

— Четверых, — ответил разведчик. — Но все очень тяжелые… Боюсь, до прихода помощи не дотянут. И врач, и оба санинструктора погибли. А одними уколами не отделаешься.

— Сожалею, — Храбров устало кивнул головой.

Рыть братскую могилу начали немедленно, пока не наступила жара. Песок постоянно осыпался, и площадь ямы то и дело приходилось расчищать. В охранение поставили четырех легко раненых. Рабочих рук катастрофически не хватало. Трупы нужно принести, снять с них бронежилеты и снаряжение. Часть оружия и патронов пропала. Но вряд ли это поможет корвилцам.

Лишь спустя четыре часа бархан приобрел прежний мирный вид. Ровная, гладкая песчаная поверхность, на копья натянуты изорванные тенты. Под ними одиннадцать умирающих людей.

Аланцы обнаружили нескольких еще живых тасконцев. Добивать их русич запретил. Уподобляться властелинам пустыни он не собирался. Оливийцы, попавшие в плен, имеют право на милосердие и снисхождение.

День прошел спокойно. Наблюдатели ни разу не заметили противника. Либо корвилцы отступили к оазису, либо готовятся к новой атаке. Джен упрям и самолюбив. Подобные мерзавцы не считаются с потерями и идут к цели напролом. Впрочем, не исключение, что его уже отстранили от власти. Это было бы самое правильное решение со стороны тасконцев.

Олесь и Тино сидели в тени навесов и внимательно смотрели на запад. О колонне никто даже не заикался. Если машина задержится до темноты, рота обречена. Патроны на исходе, гранат для подствольников почти нет, десантники измотаны и деморализованы.

Сзади послышалась странная возня. Храбров обернулся. Четверо пехотинцев вытаскивали еще одного умершего. Жара безжалостно добивала раненых. Небольшая могила на склоне для них приготовлена давно.

— Сколько осталось? — бесстрастно произнес японец.

— Двое алацев и трое оливийцев, — сказал юноша.

— Не густо, — заметил Аято, приподнимаясь.

Склонившийся к западу огненный шар мешал наблюдать за пустыней. Приложив ладонь к глазам, самурай куда-то упорно вглядывался. Сняв предохранитель и передернув затвор автомата, Тино дал длинную очередь в воздух.

— Что случилось, — хватаясь за оружие, молниеносно отреагировал русич.