Игорь Огай - Предел обороны

— Что я вам сделал? У меня даже денег нет…

— Заткнись! Вот здесь тормозни.

К счастью, поток сознания атланта переводился достаточно просто, а тринадцатый дом не прятался во дворах, красуясь у самой проезжей части. Да и четыре спортивных молодых человека под самой табличкой с номером смотрелись очень характерно. В этот раз группа не была сбалансированной — землянина ждали атлант и трое инков.

— Выходи, — приказал Павел очкарику. — И не глупи, не посмотрю, что народ кругом. Будешь смирным, глядишь, и обойдется все.

Возможно, тот и сам сообразил, что похищение или ограбление здесь ни при чем. Послушался парень беспрекословно: под пристальным взглядом Павла обошел машину и ступил на тротуар. Под ручку, словно закадычные приятели, они приблизились к патрулю.

— Головин? — осведомился один из индейцев, обращаясь к задержанному. Едва ли в это было заложено оскорбление, он просто не знал оперативника отдела в лицо.

— Нет, — поправил его Павел. — Это я.

— Зачем искал нас? — Когда атлант открыл рот, Павел приготовился услышать пронзительный, скребущий душу шепот маньяка сродни тому, что доносился из телефонной трубки. Но голос автоматического переводчика звучал точно так же, как и у старшего утренней группы.

— Надо отправить задержанного на фабрику. Свяжитесь со штабом, скажите, что появился местный свидетель. Пусть пришлют машину и доставят на допрос.

О том, что его могут просто-напросто послать подальше, Павел не допускал и мысли. Однако атлант не собирался упускать шанса избавиться от лишних забот:

— Это отвлечет нас от главной задачи. По какому праву ты просишь?

— Постойте. — Очкарик вдруг пришел в себя, оживленная улица придала ему смелости. — Кто вы такие?.. Отпустите немедленно! Я милицию позову!..

— Молчи, белый такинэ, — презрительно процедил один из инков. Переводчик у них был один на всех и висел где-то на груди старшего, отчего асинхронность перевода стала особенно заметна. Хлопая глазами, «белый такинэ» действительно замолчал, и Павел толкнул его в объятия атланта.

— Я ни о чем не прошу, — жестко отвесил он. — Я докладываю господину Унию, что передал тебе задержанного. А там поступай как знаешь.

Землянин повернулся, чтобы уйти, окрик воина прозвучал уже ему вслед:

— Он помешает, если начнется атака!

— Если начнется атака… — Павел на миг запнулся, проглотив слово «пристрелите». Гвардейцы могли понять шутку слишком буквально. — Парализуйте его.

Не собираясь больше слушать возражений, он шагнул к проезжей части. Ключи из замка зажигания очкарик так и не вынул. Очень кстати, машину больше ловить не придется.

Дверь квартиры по названному полковником адресу оказалась не заперта. Через щель между створкой и косяком на лестничную площадку сочились звуки хоккейной трансляции. Павел усмехнулся: сегодня, кажется, «Спартак» с ЦСКА? Надо будет счет узнать…

Он не сомневался, что капитан Сергеев дома, живой и здоровый. Однако душевное равновесие опера было под большим вопросом, и открывать дверь без его участия означало нарываться на пулю. Павел утопил кнопку звонка.

Из глубины квартиры донеслись твердые, уверенные шаги. Преувеличенно твердые — идущий очень старался соблюдать равный интервал.

— Открыто! — сообщил капитан, распахивая створку. Осмотрел гостя, кивнул сам себе в знак понимания. — Наконец-то. Чего так долго? Я уж без тебя начал…

Павел пожал плечами:

— Пробки.

Сергеев снова кивнул.

— Бывает… Водку будешь?

Павел честно перебрал сначала все, что произошло за день, потом — все, что еще могло произойти. Напиваться не следовало — события только набирали обороты. Но зато «под мухой» он точно не пригодится Градобору, в чем бы ни заключалась его интрига. Да и разговор с ментом как-то нужно завязывать…

Обреченно пожав плечами, Павел выдохнул:

— Буду.

— Заходи. — Сергеев посторонился, пропуская гостя в квартиру. Потом цепким, несмотря на алкоголь, взглядом окинул площадку, оба лестничных пролета и захлопнул дверь.

Телевизор вещал в большой комнате, но капитан все той же показательно твердой походкой продвинулся на кухню. На столе было выставлено три бутылки «Посольской» и подарочный набор рюмок на шесть персон, одна из которых оказалась наполнена, остальные еще пребывали в коробке.

— А мужики чего не пришли? — спросил Сергеев, выковыривая еще одну стопку.

Чтобы понять, о чем речь, Павлу потребовалось несколько секунд. Представив себе гвардейцев за распитием горькой, он усмехнулся было, но потом вспомнил, что из атлантов в живых остался только один.

— Не до веселья им, — пояснил он коротко. — Паренька молодого помнишь? Не уберегли.

— Ага… — туманно отреагировал опер. — Ну, тогда первую не чокаясь…

Особого сочувствия в его голосе не было, но Павел кивнул и поднял рюмку. Теплая, черт… Сморщился, занюхал рукавом:

— Ты бы хоть помидор порезал, что ли.

— Нету. Как жена ушла в прошлом месяце…

Павел понимающе кивнул. Выдержке мента можно было позавидовать, другой на его месте уже завалил бы земляка вопросами. Продолжать испытывать терпение опера было форменным свинством.

— Я — человек, — просто сообщил Павел. — Можешь пока расслабиться.

Капитан не удивился, воспринял сказанное как должное.

— Ну, тогда еще по одной. За знакомство.

Не дожидаясь согласия, он разлил снова. Потом запоздало протянул руку и представился:

— Сергеев… Федор Сергеев.

— Головин… — Павел уважительно кивнул, отвечая на крепкое рукопожатие. — Павел Головин.

— Хорошо.

— Чего хорошо?

— Хорошо, что ты человек. Остальные кто были?

— Двое атлантов. Один инка.

— Ясно. А зверюга та — марсианская?

Павел усмехнулся, в свой первый день в Ассамблее он задал шефу почти такой же вопрос. Значит, остается дать и такой же ответ:

— Марсиан нет. Зато есть гипербореи, и еще недавно были ящеры.

Опер снова кивнул. Опрокинул стопку и, пристально проследив за товарищем по застолью, потянулся к бутылке.

— Слушай, земляк, мы не гоним с тобой? — усомнился вдруг Павел. Его желудок был пустым со вчерашнего вечера, и вторая рюмка подряд уже достигла цели — взор несколько затуманился.

— Ничего, — заверил Федор. — Для таких новостей в самый раз… Сколько их таких в Москве?

— Сейчас? — уточнил Павел. — Или в принципе?

— А какая разница?

— Большая. Долго объяснять.

— А я не тороплюсь.

Павел оценивающе посмотрел на хозяина. Поначалу он не собирался откровенничать: прояснить пару вопросов и вызвать команду зачистки — вот и все, что было нужно. Но теперь… Павел пожал плечами. Почему бы и нет, в конце концов? Может, и Сергеев в ответ разговорится.

— Ну… В общем, ты видел достаточно, чтобы поверить. Значит, слушай и не перебивай. Наш мир все расы называют по-разному: Ойкумена возможностей, ткань Мироздания, вселенское Древо… Мы, люди, говорим: вероятностное Дерево. Звучит научнее и правдоподобнее, да к тому же это еще и правда. Фантастику, Федя, забудь — инопланетян и параллельных миров нет. Все ветви Древа — это наша Земля, только везде разная. Каждое событие имеет несколько возможных исходов. Но сбывается не один из них, как ты привык думать, а все. Тот, вероятность которого составляла больше пятидесяти процентов, — у нас. Все остальные рождают новые ветви. Если событие незначительно, ветви тоже получаются маловероятными и короткоживущими. Если же момент исторический… Короче, дальше можешь и сам догадаться.