Игорь Огай - Уровень атаки

Ну же, Градобор! Будь проклята твоя пунктуальность!..

Разрывая голым телом колючую проволоку, Чщахт перемахнул со стены на забор, а затем на асфальт. Десять шагов и одно мгновение, чтобы рассмотреть ящера в деталях: магическая красота атакующего хищника завораживала. Павел усмехнулся. Два-три удара? Как бы не так, легкая защита будет смята мгновенно. Он поднял оружие, ни на что особо не надеясь.

Чщахт распрямился во весь рост, воздев руки в боевом заклинании, и в тот же миг за спиной землянина полыхнула зеленая вспышка. Павел не успел ни удивиться, ни обрадоваться, когда столб белого света ударил под ноги смарра. Земля вздрогнула, вспоротый вместе с бетонной подушкой асфальт поднялся торосами, скомканное тело ящера швырнуло в забор. А вырванный из его рук черный кристалл прокатился по снегу и остановился в пяти шагах от границы «колпачка», переливаясь радужным стеклянным блеском в лучах фар перекосившегося «Фольксвагена».

Служители Посейдона медлили лишь мгновение. Рой огненных шаров и лес молний ударил через голову Павла вдоль улицы, и только тогда землянин нашел в себе силы обернуться.

Инки не смогли спрятать эти машины в тупике — чтобы доставить их сюда, Акарханакану пришлось пробивать прокол. Занимая всю ширину улицы, две паукообразные конструкции двигались быстро и изящно. Электрический ливень атлантов обрушился на машину, шедшую справа, тонкая обволакивающая корпус пелена защиты вспыхнула, силясь поглотить энергию. Шагатель вздрогнул, замедляя бег, белая, как лучемет Павла, броня покрылась багровыми кляксами, ветвистыми, словно отпечаток молнии, разводами.

И тогда в ответ заговорили огневые точки боевых машин. Десяток стволов пробили тупик веером лучей, прокололи очередями плазменных разрядов…

Результат Павел оценить не сумел. Первый же луч задел его спасательный стакан и, преломившись на грани, вызвал к жизни рвущий душу вой циркулярной пилы, напоровшейся на гвоздь. Павел упал на колени, зажимая уши ладонями, но каждый его нерв уже вибрировал, как струна, рождая симфонию боли.

Огненная феерия над его головой продолжалась. Бетон заборов крошился случайными попаданиями, ближайший склад занялся изнутри едким чадящим пламенем. Ранний снег не выдержал буйства энергий, высыхающий на глазах асфальт дымился по всему проезду. Здание за спинами атлантов превратилось в руины, но огонь инков продолжал выколачивать из обломков стен кирпичную пыль.

Шальной разряд ударил, наконец, в обреченный «Фольксваген», и машина взорвалась, будто начиненная тротилом. Глядя, как беззвучно и медленно разлетаются железки, Павел думал, что надо все-таки собраться и встать… И что неплохо бы подобрать оружие, так, на всякий случай… Но прежде всего нужно унять эту противную, никак не отпускающую тело дрожь, от которой под черепом разливалось гудение, будто от сотни пчелиных крыльев…

Сквозь туманную пелену перед глазами Павел увидел, как бесформенный комок у забора зашевелился. Одну за другой Чщахт расправил конечности, попытался подняться на все четыре ноги… И тут же отпрянул назад от удара лапы шагателя прямо перед мордой.

Атланты больше не атаковали. Уцелевшие служители из последних сил растягивали перед собой дрожащее голубое покрывало, в котором вязли разряды и лучи. Один из шагателей замер, перекошенный, на середине проезда. В почерневшей броне его медленно остывали рваные пробоины. Вторая машина инков приблизилась вплотную, брюхо ее почти нависало над Павлом, а от грохота и воя бортового оружия закладывало уши даже под защитой.

Павел подхватил лучемет, попробовал прицелиться. Бесполезно, ящера загораживала опора боевой машины.

— Где же твои меченосцы, Градобор? — прошептал он, не слыша самого себя. Оглянулся в надежде и облился холодным потом.

Среди развалин склада, в конце тупика, под прикрытием щита служителей Посейдона стояли трое ящеров. Вот один из них вытянул руку, и гаснущее покрывало атлантов снова налилось ярким голубым свечением, перестало рваться и прогибаться под шквалом огня. И тогда смарр пошел вперед, двигая перед собой непроницаемую стену. Немногие выжившие служители мгновенно сгруппировались по флангам, двое смарров заняли места рядом с сородичем.

Почти рефлекторно Павел повернул лучемет в их строну… и опустил оружие. Какой толк от комариного укуса, если бессильны пушки могучего танка?

Один из ящеров на ходу сделал сложный пасс, и от шагателя повеяло полярным холодом. Обращенная к нему стенка «колпачка» покрылась инеем, машина инков на глазах одевалась коркой льда, ее орудия умолкали одно за другим. Опоры заскрежетали и подогнулись, и в этот момент третий смарр вогнал в коленный сустав одной из них пылающий шар. Корпус промороженного насквозь шагателя накренился и обрушился вниз, броня раскололась, из ее недр выбросило облако ледяного пара…

А о стенку «колпачка» у самых ног Павла звякнул знакомый черный кристалл. Внимательный взгляд троих смарров землянин ощутил всей кожей. Защита почти разряжена, оружия, способного повредить ящерам, нет. По-деловому, без лишних эмоций они размажут землянина по асфальту, положат кристалл в зеленое зарево под ногами навигатора и выключат «паузу».

На хронометре половина секунды до девяти часов, прокол почти открыт. Контактеры ничего не успеют сделать. Тамара погибнет вместе с ними, Москва по обе стороны прокола ляжет в руинах, если только…

— …Если чертов гиперборей не поторопится! — Павел выкрикнул эти слова вслух, как будто Градобор мог услышать. Но в напоминаниях тот не нуждался.

Над окружающими тупик домами возникли черные дрожащие тени. Пересчитывать было некогда, но Павел был уверен — их ровно двадцать пять. Едва заметные для глаз меченосцы ринулись вниз, и кто-то из смарров поднял голову на шум крыльев…

Реакция рептилий была мгновенной. В воздух метнулись огненные брызги, над головами ящеров вспухло морозное облако… Уцелевшие атланты тоже пытались атаковать, но все они безнадежно опаздывали. Полет многих гипербореев превратился в беспорядочное падение, десяток тел рухнуло на асфальт, чтобы больше не подняться. Один из воинов, пробитый огромной сосулькой, ударился в «колпачок» землянина. Остальные, отстегивая крылья за два метра от земли, падали вниз уже свободные, готовые к схватке…

И через секунду ящерам стало не до колдовства.

— Давай… Давай, черт возьми! — Переход от полной обреченности к спасению оказался слишком резок, истерзанным нервам требовалась разрядка. — Бей зеленых!!!

Павел вдруг понял, что расшиб кулак о стену защитного стакана, и, наслаждаясь приступом боли в костяшках, нервно рассмеялся… А в следующее мгновение он обнаружил себя скрюченным на земле в позе эмбриона, изо всех сил зажимающим уши. Градобор был прав — второго удара «колпачок» не выдержал, и кулак Павла был тут совершенно ни при чем.