Игорь Огай - Уровень атаки

Чщахт нагнулся, неловко присев на переломанную лапу, подобрал заветный кусок горного хрусталя. Защиты больше не было, и землянин в полной мере почувствовал, каково это быть сейчас снаружи. Спину жгло пламенем близкого пожара, лицо — ледяным холодом поверженного шагателя. Наполнявший воздух озон смешивался с вонью паленой плоти и запахом свежей крови. Вмиг наэлектризованная одежда прилипла к телу, в уши ударил рев пламени и свист какого-то газа, вырывающегося из-под расколотой брони… А еще, кажется, кто-то что-то говорил совсем рядом…

— Глупц-цы… Вс-се с-станет по-наш-шему…

Пусть. Черт с вами, пусть по-вашему. Хоть весь мир гори огнем, если не удастся справиться с этой проклятой трясучкой и гудением в башке…

Гудением?

Павел отодрал ладони от ушей и уставился на свои вибрирующие руки. Вот оно, значит, как… Думал ли Градобор о таком, когда месяц назад накачивал тело землянина боевыми рефлексами своих предков? Предвидел ли, отпуская его в переулок, который через пять минут мог стать преисподней?

Не важно. Потому что ящер уже наклонился над зарождающимся проколом.

В один миг Павел оказался на ногах, подхватил с земли лучемет… И сразу понял, почему гипербореи предпочитают холодное оружие. Стрелять из ствола, дрожащего со скоростью гитарной струны, было невозможно. Землянин отбросил игрушку инков и подобрал оружие павшего гиперборея.

Меч… Ладно, пусть будет меч, хотя Павел предпочел бы привычный штык-нож.

— Я-аще-ер!.. — выдавил он из вибрирующей гортани. — По-ваше-ему не бу-удет…

Только в кино перед схваткой герои ведут диалог. Смарр ринулся в атаку мгновенно. Запас магических сил он исчерпал на регенерацию и разрушение «колпачка», но если кто-то думает, что хищная двухметровая рептилия в два центнера весом — это несерьезно… Даже если она ранена… Даже если у тебя есть меч и рефлексы гипербореев…

Павел сумел дважды увернуться от лязгавшей в миллиметрах от лица челюсти, вскользь полоснул клинком по корпусу, перепрыгнул через подсечку хвостом… На мгновение противники оказались вне досягаемости друг друга, Чщахт молниеносно развернулся, но ящеру все же была нужна передышка. Человеку, впрочем, тоже.

— Жа-аль… — произнес Павел. — Бы-ыли дру-узьями…

— В прош-шлом… — отрезал смарр.

Павел вспомнил Градобора и зачем-то предупредил:

— На-а сме-ерть…

Чщахт уже прыгнул. Отступая и отмахиваясь наудачу, Павел задел лапу с кристаллом. Вцепившаяся всеми когтями в кусок хрусталя кисть отлетела в сторону. Ящер взревел и ринулся вперед, яростно, не обращая внимания на оружие… Вибрирующий клинок вспорол его грудь одновременно с ударом головы самого смарра. Землянин прокатился несколько метров по земле, и…

Воздух с шумом покинул легкие, когда жесткая мозолистая лапа с огромными когтями придавила Павла к асфальту. Из широкой раны ящера по клинку обильно струилась кровь, вопреки ожиданиям, красная и горячая, она стекала на лицо землянина.

— На с-смерть… — подтвердил Чщахт и распахнул утыканную ровными рядами зубов пасть…

— Довольно!

За этот звонкий голосок пару субъективных минут назад Павел отдал бы полжизни. Нахмуренная Таня щелкнула пальцами, и разъяренный ящер исчез. Сразу. Как будто его никогда и не было.

— Павел!.. — Тома подбежала к нему, рухнула на колени… — Кровь!..

— Не моя, — просипел тот в ответ, жадно и глубоко втянул воздух. Вибрации не было и в помине, как и в прошлый раз, запаса сил его тела хватило ненадолго. — Остановите это…

Таня посмотрела в конец проезда, где все еще продолжалась битва гипербореев и ящеров. Пожала плечами и сделала в их сторону жест, будто стряхивала с пальцев воду. Павел не знал, можно ли включить «паузу» внутри «паузы», но девушка на этот счет, похоже, сомнений не имела: воины обеих сторон замерли.

Покряхтывая, Павел поднялся на ноги.

— Куда ты дела этого?.. — он попробовал стереть кровь смарра с лица.

Таня пожала плечами.

— Волоколамск, тридцать километров.

— Ясно… Местечко, гляжу, пристрелянное…

— Прости нас, если сможешь, — подошедший тезка был подавлен. — Я переоценил наши силы. Из-за этого потеряно столько жизней…

Павел сдержал смех, он вышел бы слишком горьким.

— Не расстраивайся. Некоторым людям нужен лишь повод, чтобы взяться за лучемет. И нелюдям — тоже.

— Да, это я вижу, — тезка покачал головой. — И удивляюсь, как вы еще не уничтожили все ветви своего Древа до одной.

— Очень просто — нам это не под силу.

— Ты ошибаешься, коллективное сознание — огромная мощь, даже в вашем материальном мире. Жителям ствола Древа стоит лишь по-настоящему захотеть, и остальные миры перестанут существовать. Будьте осторожны, от вас зависят жизни бесконечного множества существ.

— Договорились, — легкомысленно пообещал Павел. — Мы будем осторожны. А вы больше не возвращайтесь, здесь нет ничего интересного для вас.

— Договорились, — повторил за ним тезка. — Павел, если мы можем чем-то загладить… — наполненным болью взглядом он окинул картину разрушений.

— Только одним. Доставьте сюда цистерну с пропаном. Нам придется имитировать техногенную катастрофу. А людей, если они еще есть, уберите подальше.

— Куда именно?

— На Волоколамское шоссе, — шутка получилась тупой, но Павел ухмыльнулся.

— Таня, сможешь? — спросил тезка.

— Людей смогу, — девушка кивнула. — А с пропаном пускай сами разбираются. От нас и так здесь одни неприятности.

— Фигня-вопрос, — заверил Павел, — разберемся. Тома, ты…

— Я уже все решила. Не проси меня остаться здесь, — Тамара выразительно огляделась. — Ты понял бы, если б видел то, что показывали мне.

— А как же мать?

— Она смирится. И… я ведь буду приезжать к ней в гости. Не беспокойся, Ассамблея ничего не узнает.

— Шеф меня убьет, — вздохнул Павел. — Но ладно уж… Прощаться не будем.

Он махнул рукой всем вместе и никому в отдельности и неторопливо зашагал в сторону застывших в разгаре схватки бойцов. Нужно было найти и выключить у кого-то из ящеров «паузу» да еще отыскать Градобора. Быть может, он даже окажется жив.

Позади вскинулось зеленое зарево, но Павел не обернулся. Вместо этого он достал телефон и заранее набрал номер Филиппыча. В конце концов, вопрос с цистерной следовало решить быстро.

Шум мотора он услышал издалека. В это тихое морозное утро, если очень постараться, можно было разобрать даже далекий рокот Ярославского шоссе, чего уж говорить о «Фольксвагене», который минут десять назад свернул на проселок к садоводческому товариществу.

Павел поднялся со старого плетеного кресла, одного из двух, забытых на веранде еще с лета. Поставил на плетеный стол опустевшую чашку из-под крепкого черного кофе, сладко потянулся. Похоже, «реабилитация» закончилась. Ну и слава богу.