Дмитрий Янковский - Вирус бессмертия

Энкиду лег на ложе и не вставал. Однако через три дня на Гильгамеша подействовал яд с рогов быка – он покрылся язвами и умер. Тогда Энкиду поднялся, переоделся в одежды царя и провозгласил, что Энкиду умер, а он – Гильгамеш, царь Урука. Никто не осмелился усомниться в его словах.

Но Варю в этой истории больше всего интересовала судьба Шамхат. Она бегло просмотрела сцену похорон Гильгамеша и начала читать подробнее только после того, как наткнулась на имя жены Энкиду.

На этом текст обрывался, после чего начиналась совсем другая статья. Варя поискала продолжение в других номерах «Востока», но ничего не нашла.

«Какая удивительная сказка! – подумала она. – Жаль, что у нее нет конца. Может, профессор знает, чем все кончилось?»

Она попыталась сама придумать, чем могла кончиться эта история, но яркие картинки, возникшие перед мысленным взором, незаметно превратились в сон.

Варя проснулась от тонкого аромата кофе, просочившегося в кабинет из гостиной.

«Ой! – Она подняла голову от стола. – Я так и уснула за этим журналом! Зато какие мне снились сны!»

Воздух был зябким, а пол холодным. Варя поежилась и потерла ступни одну о другую. За окном было еще темно. Бросив взгляд на часы, она поняла, что профессор имеет обыкновение вставать очень рано, несмотря на почтенный возраст. А может, его тоже одолевает бессонница? В любом случае есть еще два часа на сборы, чтобы не опоздать на фабрику.

Варя поискала зеркало, но не нашла, поэтому поправила прическу как придется и отперла дверь в гостиную. Вместо профессора она увидела китайца с подносом, на котором красовался шикарный кофейный сервиз и вазочка с бисквитами.

– Доброе утро, – улыбнулся Ли, сверкнув вставными зубами.

– Доброе утро, – смутилась девушка. – А где Владимир Сергеевич?

– Только проснулся, – еще шире расплылся китаец. – Сейчас оденется и выйдет. Вы очень рано встаете для девушки!

– А что, девушки должны вставать позже? – Варя не сдержала улыбку. – У нас все встают рано.

– На Востоке говорят, – Ли поставил поднос на столик, – что воин должен спать четыре часа, женщина шесть, ребенок восемь, а дурак десять.

Варя рассмеялась. Почему-то коса китайца уже не смущала ее, наоборот, было что-то трогательное и милое в этом женском элементе мужской прически.

– Хотите кофе? – Глаза Ли заискрились внутренним светом. – Я умею готовить его так, как турки, – в горячем песке. Я уже сделал для профессора, но могу и для вас сделать.

– Хочу, – кивнула Варя и добавила: – Если это для вас несложно.

– Человек не должен стремиться к простому, – снова улыбнулся китаец.

– Почему? Разве упрощение и облегчение жизни не является главной целью человека?

– Это у вас, у русских, такая трудная жизнь, что вы так думаете. Зима очень долгая. Она накладывает на вас неизгладимый отпечаток. Нигде такой больше нет, только в горах. На самом же деле главной целью человека является самосовершенствование.

– В чем?

– Во всем.

– А когда совершенство будет достигнуто? – Варе понравилась эта игра словами.

– Этого никогда не будет. Всегда и все можно улучшить, – улыбнулся китаец. – То, что совершенно сегодня, завтра несовершенно. Опять надо трудиться!

– А у нас говорят, что лучшее – враг хорошего.

– Это тоже от зимы, – покачал головой Ли. – Вы постоянно спешите сделать все до наступления холодов.

В дверях спальни показался профессор. На нем был золотистый шелковый халат с вышитыми красной нитью драконами и мягкие тапки с задранными вверх носками.

– Не морочь гостье голову, – шутливо сказал он. – От вашей восточной философии даже мои привычные ко всему мозги становятся набекрень.

Варшавский чинно расположился в кресле и налил из кофейника в крохотную перламутровую чашечку. Понюхал, пригубил.

– Соли положил маловато, – попенял он Ли. – Принеси еще чашечку для Варвары. И свари для нее порцию.

– Сейчас, – китаец склонился в почтительном поклоне. – Будет сделано!

Садясь за столик, Варя поймала себя на мысли, что ее задевает манера Варшавского разговаривать с китайцем как со слугой.

– Как спалось? – поинтересовался профессор.

– Очень хорошо. Знаете, я так устала от того, что дедушка курит! Все в квартире табаком провоняло. Поутру встаю вот с такой головой. – Варя широко развела руки. – А здесь хорошо. Тихо. Если бы не дед, я бы к вам попросилась в домработницы. Вряд ли только я оказалась бы полезнее Ли.

– Ты это брось, – усмехнулся профессор. – Сашину дочку я в домработницы нанимать не собираюсь! Мы, конечно, не очень близко с ним дружили, но все-таки. Сколько захочешь, столько и живи. А можешь просто ночевать сюда приходить, после того как деда покормишь.

– Правда?! Пока Павка не вернется, я бы с радостью… Ой! – воскликнула Варя. – Кстати, вы утром позвонить обещали! Вы не забыли? Извините, что я напоминаю.

– Рано еще, – сказал профессор.

И Варя насторожилась. Может, на самом деле профессор не хочет никуда звонить?

Ли принес еще одну чашку, наполнил кофейник из медной турки и налил кофе Варваре.

– Спасибо, – улыбнулась она китайцу, который тут же с каменным лицом исчез. – Владимир Сергеевич, а можно у вас узнать, кто вчера ночью приезжал?