Алексей Калугин - Осколки реальности

– По-моему, ты не прав, – покачал головой Шагадди. – Возможно, что когда-то люди представляли себе потусторонний мир как пустоту, наполненную розовым самтаровым пухом, но с тех пор многое изменилось. У меня, к примеру, подобная атмосфера не вызывает ни удивления, ни восторга, ни уж тем более душевного трепета. В любой работе нужно не просто тупо следовать традициям, но и следить за новыми веяниями.

– Ты это серьезно? – внимательно посмотрел на сержанта Каффа.

– Конечно, – уверенно кивнул тот. – Я бы посоветовал тебе непременно сменить обстановку.

– Пожалуй, я подумаю над этим, – кивнул Каффа, не спеша соглашаться с советами малознакомого собеседника. Неожиданно он остановился и, обернувшись к тем, кто шел следом за ним, радостно возвестил: – Мы пришли!

Все, кроме Гефара, удивленно посмотрели по сторонам. Вокруг клубился все тот же розовый туман, как и на том месте, где они встретились с Каффой. Ничего похожего на выход в пределах досягаемости зрения не было.

– И куда же мы пришли? – осторожно спросил у Каффы Андрей.

– Куда вы и просили! – гостеприимным жестом Каффа раскинул свои огромные руки в стороны. – Вокруг нас Гиблый бор! Вернее, то, что когда-то было Гиблым бором. Вы его не видите, но можете поверить мне на слово!

– Мы верим тебе, – не очень-то уверенно заверил Каффу Андрей. – Но как нам туда попасть?

– Три шага в том направлении, и вы покинете Дорогу Мертвых, – сообщил Каффа, пальцем указав, где находится выход.

– И все? – с сомнением спросил Андрей.

– Конечно! – улыбнулся Каффа. – Я только хотел бы сделать вам одно предложение.

Быстрым движением Каффа выхватил из ножен, висевших у него на поясе, меч. Широкая полоса стали, блеснувшая даже в тусклой атмосфере плывущего по сторонам розового марева, взлетела над головой гиганта.

Стоявший ближе всех к Каффе Шагадди проворно отпрыгнул назад, когда острие упавшего вниз меча едва не коснулось его груди.

– Трехслойная каннаанская сталь ручной ковки. Сейчас такую уже не делают, – сообщил Каффа голосом коммивояжера, расхваливающего залежавшийся товар. При этом его речь была обращена главным образом к замершему в полнейшем недоумении Шагадди. – Лезвие меча можно согнуть в кольцо, – Каффа тут же продемонстрировал, как это делается, – и при этом оно способно с одного удара перерубить металлический прут в два пальца толщиной. Рукоятка из тукового дерева, инкрустированная серебром, легкая и не скользит, даже когда ладонь влажная. Клинку двести пятьдесят лет, а посмотри, как он сверкает! – Острие меча вновь скользнуло в опасной близости от тела сержанта.

– Ну так что с того?! – возмущенно воскликнул Шагадди.

Каффа воткнул острие меча в землю и, оперевшись на рукоятку, наклонился к Шагадди.

– Махнемся, – предложил Каффа, взглядом указав сначала на свой меч, а затем на пулемет, лежавший у сержанта на плече.

– Предложение, конечно же, заманчивое, – цокнул языком Шагадди. – Да только мне с пулеметом как-то привычнее.

– Не передумаешь? – брови Каффы сошлись у переносицы.

– Извини, Каффа, но – нет, – уверенно покачал головой Шагадди.

– Ну, что ж, – Каффа резким движением задвинул лезвие меча в ножны. – Тогда дай хотя бы пострелять. Немножко, – добавил он смущенно.

Прежде чем что-либо ответить, Шагадди бросил быстрый взгляд на лейтенанта. Коротко кивнув, Андрей дал понять, что не возражает. Шагадди скинул пулемет с плеча и протянул его Каффе.

– Знаешь, как обращаться? – спросил он.

Каффа только снисходительно усмехнулся.

Подняв на уровень груди пулемет, который в его огромных руках выглядел словно детская игрушка, Каффа направил его ствол куда-то вверх и, перекинув большим пальцем предохранитель, нажал на спусковой крючок. Выпустив очень короткую очередь, он чуть сместил прицел и снова нажал на спусковой крючок. На этот раз очередь была куда длиннее первой.

– Куда он стреляет? – наклонившись к уху Гефара, негромко спросил Андрей.

– В отличие от нас Каффа видит то, что происходит за пределами Дороги Мертвых, – ответил Гефар. – Должно быть, пытается пристрелить какую-то тварь, бегающую по Гиблому бору.

– Тогда уж не бегающую, а летающую. – Андрей взглядом указал на поднятый вверх ствол пулемета в руках стрелка.

Окончив стрельбу, Каффа довольно улыбнулся и, поставив пулемет на предохранитель, вернул его Шагадди.

– Отличная игрушка, – с плохо скрытой завистью произнес он.

– Мне тоже нравится, – с улыбкой ответил ему Шагадди.

– Ну, что ж, – Каффа нашел взглядом лейтенанта. – Не могу вас более задерживать. Хотя, признаюсь, общение с вами доставляет мне искреннее удовольствие.

– Мне тоже было очень приятно познакомиться с вами, – ответил Андрей.

Подойдя к Каффе, он посмотрел в ту сторону, где, по словам хозяина Дороги Мертвых, находился выход в Гиблый бор.

– Нам туда? – на всякий случай уточнил Андрей.

– Всего три шага, – заверил его Каффа. Андрей поднял автомат и снял его с предохранителя.

Всего три шага… Знать бы еще, что ожидает его после того, как он сделает эти три шага.

– Эй, лейтенант! – раздался у него за спиной возмущенный крик Гефара. – Мы же сейчас окажемся в Гиблом бору!

– А разве мы направлялись в какое-то другое место? – удивленно глянул на него через плечо Андрей.

– Но у меня же нет никакого оружия! – Гефар демонстративно развел руки в стороны. – Я совершенно беззащитен!

– А как же твоя трость?

– Моя трость ничем не лучше меча Каффы, от которого Шагадди, между прочим, отказался! Мне, как и всем, нужно современное оружие!

– Да ладно тебе… – недовольно поморщился Андрей.

– Я не двинусь с места, пока мне не дадут автомат! – решительно заявил Гефар.

– По-моему, он прав, – поддержал Гефара Каффа.

– Дай ему автомат, – приказал Андрей Шагадди. Одарив Гефара уничижительной усмешкой, сержант тем не менее снял с плеча автомат и кинул его Воину Тьмы.

Проход открылся настолько неожиданно, что Андрей даже не успел заметить, когда и куда исчез окружавший его на Дороге Мертвых розовый туман. Пространство перед ним раскололось, словно разорванное изломанной молнией, на одно мгновение соединившей небо и землю. Края разлома раздвинулись в стороны, открывая панорамный обзор на залитый сумрачным красноватым светом Борха-2 пейзаж, похожий не то на поле боя, где произошло небывалое по своим масштабам и количеству задействованной техники танковое сражение, не то на место, подготовленное для грандиозного перфоманса, затеянного свихнувшимися на концептуальной игре с формами окружающих предметов сюрреалистами. Контуры предметов были размыты, а формы изломаны и искажены порою до полной неузнаваемости. Те же из них, которые можно было узнать, были настолько уродливы, что вызывали скорее не интерес, а отвращение.