Алексей Калугин - Мятеж обреченных

И в этот момент из находящихся неподалеку кустов вылетела, испуганно квохча и размахивая крыльями, огромная серая птица, похожая на курицу-переростка, обожравшуюся анаболиков. Размером она была с небольшого индюка, но бежала со скоростью спринтера, идущего на побитие рекорда, и точно так же выставляла вперед свою огромную грудь, словно впереди уже трепетала на ветру финишная ленточка.

Трудно сказать, что испугало курицу, но при ее появлении Лайза подпрыгнула на месте, пронзительно взвизгнула и, выбросив вперед руку с зажатым в ней пистолетом, нажала на курок. К счастью, пистолет не был снят с предохранителя, и поэтому никто не пострадал. Пробежав в двух шагах от ног перепуганной девушки, курица свернула за дерево и там затихла.

Приложив руку к груди с бешено колотящимся сердцем, Лайза с облегчением перевела дух.

Все!

Спрятав пистолет от греха подальше в кобуру, Лайза решительно зашагала в сторону, где кусты, как ей казалось, росли не так густо, как в других направлениях. По сути, ей было абсолютно все равно, куда идти, главное было не сбиться с однажды выбранного направления. Рано или поздно лес должен был кончиться! Не бывает планет, заросших лесом от полюса до полюса!

Для того чтобы не начать ходить по собственным следам, Лайза подобрала с земли палку и, шагая, время от времени сбивала ею широкие листья, торчащие на коротких упругих черенках.

Часы на руке у Лайзы соответствовали кедлмарскому стандарту времени. Судя по ним, она шла без остановки без малого четыре часа. И за все это время она не заметила ни малейших признаков того, что по лесу, которым она шла, хоть когда-то, пусть даже в невероятно отдаленном прошлом, ступала нога человека. Не было ни зарубок на стволах деревьев, ни мелкого мусора на земле, который непременно остается в лесу после посетивших его людей. Не встретились Лайзе ни тропа и ни ручей, следуя за которыми можно было рассчитывать добраться до людского жилья. И просвета в лесных дебрях тоже не намечалось.

К счастью, лес был не настолько густым, чтобы назвать его непроходимым. Но периодически Лайзе приходилось перелезать через поваленные ветром или упавшие от времени стволы огромных деревьев. Причем один из таких стволов рассыпался в труху, едва только девушка прикоснулась к нему. Лес был диким и нехоженым.

Лайза не только устала, но и начала чувствовать голод. Пока он был еще не настолько силен, чтобы заставить девушку незамедлительно кинуться на поиски пропитания, но тем не менее она уже начала присматриваться к местной растительности, пытаясь на глаз определить степень ее пригодности для употребления в пищу.

Еще пару раз Лайза вспугнула прятавшихся в кустах нелетающих птиц, похожих на кур, больших и глупых, которые, всполошенно квохча, бежали, не разбирая дороги, куда глаза глядят. Лайза даже подумала о том, не подстрелить ли себе на обед одну из таких птиц, но отбросила эту мысль. Во-первых, у нее не было при себе ножа, чтобы разделать птицу, а во-вторых, что самое главное, не было зажигалки, чтобы разжечь костер. Лайза, конечно же, знала, что существует множество других способов добывания огня, но сильно сомневалась в их эффективности. Страшно было даже подумать, сколько потребуется времени для того, чтобы развести костер, пользуясь парой палочек, одну из которых нужно было упорно тереть о другую.

Сорвав на ходу с куста продолговатую ягоду темно-фиолетового цвета, Лайза надавила на нее двумя пальцами и тут же с криком отбросила в сторону. Пальцы, в которых она держала ягоду, горели, словно обожженные кислотой. Поднеся пальцы к губам, чтобы подуть на них, Лайза увидела на указательном пальце прилипшего к нему небольшого полураздавленного плоского червя. Дважды обернув вокруг пальца свое бесцветное, водянистое тело, червь, извиваясь, пытался заползти под ноготь. Лайза с омерзением встряхнула рукой, но червь прочно прилепился к пальцу. Сорвав с ближайшего куста пучок листьев, девушка несколькими резкими движениями содрала с пальца мерзкую тварь, после чего тщательно вытерла его о край куртки. Жжение вскоре прошло, однако ощущение омерзения от прикосновения липкого червяка, который к тому же мог оказаться еще и опасным паразитом, осталось надолго.

Складывалось впечатление, что в этом лесу лучше было вообще ни к чему не притрагиваться.

Но если с голодом пока еще можно было бороться, то жажда уже становилась почти нестерпимой. Поэтому когда на пути ей наконец-то попался небольшой ручеек, Лайза тут же с радостью опустилась возле него на колени.

Чистая, прозрачная вода весело бежала по песчаному дну, по которому были разбросаны небольшие плоские камешки.

Лайза замерла в нерешительности. С одной стороны, ей страшно хотелось пить, а вид ручья, который, казалось, не таил в себе никакой угрозы, превращал жажду в непереносимую муку. С другой стороны, сам лес внушал девушке опасение, а ручей как-никак был его частью.

Опустившись на колени и опревшись левой рукой о землю, Лайза протянула правую руку вперед и осторожно коснулась воды кончиками пальцев. Кроме того, что вода была кристально-чистой, она оказалась еще и прохладной. Не сумев устоять перед искушением, Лайза опустила в воду всю ладонь. Омывая кожу, вода приятно холодила ее. Лайза сложила ладонь лодочкой и зачерпнула воды.

Но едва только она подняла руку над поверхностью ручья, как с набранной в пригоршню водой произошла удивительная метаморфоза. Вода превратилась в густой, вязкий кисель, стекавший между пальцами длинными полимерными нитями.

С омерзением поморщившись, Лайза раздвинула пальцы и встряхнула растопыренной пятерней, пытаясь избавиться от налипшей на нее слизи. Небольшой кусочек вязкой массы, отлепившись от руки, плюхнулся в ручей и в одно мгновение растворился в прозрачном потоке. Но оставшаяся часть слизи обтянула ладонь девушки, словно резиновая хирургическая перчатка. При этом цвет непонятной субстанции, бывшей вначале прозрачной, как вода, начал на глазах меняться, приобретая зеленовато-коричневый оттенок.

Боясь дотронуться другой рукой до клейкой массы, обтянувшей ее правую руку, Лайза схватила с земли какой-то сучок и попыталась с его помощью соскоблить прилипшую к ладони мерзость. Но из этого ничего не вышло. То, что вначале было водой, а затем вязкой полимерной субстанцией, превратилось в пленку, обягивающую ладонь плотно, словно вторая кожа. Лайза в отчаянии с силой провела ногтями по тыльной стороне изменившейся ладони. В двух местах ей удалось содрать прилипшую пленку, но только вместе с собственной кожей, разодрав ее до крови.

Вытянув руку, Лайза с ужасом посмотрела на кисть руки, ставшую внезапно словно бы чужой. Она не понимала, что происходит. Теперь уже на запястье не было видно линии, отделяющей человеческую кожу от зеленой пленки, обтянувшей руку. Зеленовато-коричневый цвет плавно и незаметно перетекал в естественный цвет чуть загоревшей кожи, из-за чего казалось, что зеленая пленка медленно, незаметно для глаза, ползет вверх по предплечью.