Роман Глушков - Эксперт по уничтожению

Мотыльков не мог точно сказать, что именно подстегнуло его к действиям: идущий в руки заложник или нежелание вспоминать потом на родине, как ему на голову нахальным образом помочились в окрестностях Монте-Карло. Впрочем, случись подобное в России, едва ли полковник обиделся бы меньше, но это уже другой вопрос.

Существует старая шутка о мужике, который удалился в лесок по малой нужде, встретил там медведя, а потому заодно справил и большую. Нет, конечно, при появлении перед ним как из-под земли двух громил Жак Бриоль до кульминации этого анекдота не дошел, но был от подобного конфуза очень недалек. Тот из громил, что был пониже и поупитанней, ухватил его за шею и приставил пистолет к виску, а высокий, впрямь смахивающий на медведя, здоровяк сначала ошарашил Жака прикладом автомата в живот, а затем вскинул оружие и проревел на весь берег:

– Эй, вы, двое, лицом в доски и руки на затылок! Или я снесу вашему приятелю его тупую башку!

Брюнет от неожиданности даже присел, а только что запустившая мотор катера девушка принялась озираться по сторонам, пытаясь определить, откуда исходят грозные вопли.

Видя, что рефлезианцы колеблются, Мотыльков рявкнул еще громче, а Степан надавил на висок заложника пистолетным стволом с такой силой, что аспирант заверещал от боли.

Ценность Жака Бриоля для рефлезианцев действительно оказалась высока – брюнет и девушка медленно опустились на пирс и, не сводя с содировцев злобных взглядов, скрестили пальцы рук на затылках.

– Лежать! – продолжал неистовствовать полковник, осторожно приближаясь к сходням пирса. Следом за ним Степан волочил за шею Жака. – А теперь ползком в будку! Патлатый – ты первый! Я считаю до пяти, и ты – внутри: раз!..

– Нет, товарищ полковник, вы определенно нравитесь мне все больше и больше, – Мефодий старался говорить спокойно и двигаться по пирсу медленно, опасаясь, как бы засевшие в лодочном домике Мотыльков с напарником не натворили с перепугу глупостей. – Можете считать это комплиментом, но сегодня вы превзошли даже ваших бесподобных миротворцев!..

Действительно, полковник и его приятель оказались на высоте. А вот акселерат, уйдя от юпитерианцев, впал в эйфорию от близкой победы и напрочь пренебрег элементарными мерами безопасности. Он даже не выяснил, есть ли за ними слежка или нет. Вот только кого выследил Мотыльков: его или Мигеля? Конечно, его – хваленого акселерата! Опытный мастер ни за что бы так не опростоволосился.

Почуяв неладное, Мефодий сразу же осмотрелся и, к некоторому облегчению, выяснил, что рычащий в лодочном домике Мотыльков явился сюда только в сопровождении напарника. Однако акселерат не сомневался, что подкрепление полковника уже на подходе. Разумеется, исполнителю было невдомек, что такие ушлые сыскари не смогли разобраться в устройстве элементарного передатчика и потому никакого подкрепления не ожидали.

Перед тем как заглянуть внутрь лодочного домика, Мефодий кашлянул и показал в дверной проем свои пустые руки. И только после этого рискнул туда заглянуть.

Первыми акселерат увидел Мигеля и Кимберли. Они лежали лицами вниз по разным углам, будто собрались загорать, только почему-то прямо в одежде и не выходя из помещения. Свирепый русский полковник смог привести их в столь унизительное положение лишь одним способом – угрозой прикончить Жака; другой угрозы, даже угрозы собственным жизням, исполнители вряд ли бы испугались. Несмотря на озлобленность, Кимберли при появлении друга обрадовалась и постаралась улыбнуться: он вернулся, и пусть при таких неприятных обстоятельствах, но их встреча состоялась.

Мотыльков держал под прицелом автомата все помещение и дверь, его товарищ ограничился более мелкой целью – головой Жака Бриоля. Оба охотника на рефлезианцев нервозности не выказывали и ясно давали понять, что при случае ни один из них не промахнется. Аспирант, чья шея словно удавом была охвачена крепкой рукой оперативника, кажется, уже не дышал, лишь моргал и только этим отличался от мертвеца.

– Замри на месте! – велел Мотыльков рефлезианцу.

– Замер – что дальше? – поинтересовался Мефодий, думая о том, успеет ли он справиться с двумя крепкими землекопами до того, как один из них нажатием на спусковой крючок аннулирует все его ночные старания.

– Медленно – повторяю: медленно! – сними с крюка цепь и свяжи своих приятелей. Но сначала отстегни и брось сюда свои и их сабли!..

Что-то странное, однако, было в глазах полковника. Поначалу приняв это за сдерживаемое волнение, вскоре акселерат понял, что ошибается. Волнение ощущалось у напарника Мотылькова, но не у самого Сергея Васильевича.

Мефодию казалось, что стоит лишь пристальнее всмотреться в глаза Мотылькова, как речь его сбивалась, а веки переставали моргать.

Объяснение этому имелось, и было оно вполне логичным, если бы не один нюанс: полковник служил с миротворцами, и мозг его просто не мог в свое время не подвергнуться их блокирующему вмешательству. Другими словами, не стой Мотыльков на переднем крае борьбы с рефлезианской угрозой, акселерат с полной ответственностью заявил бы, что мозг содировца абсолютно не пострадал от юпитерианской блокировки каналов телепатической связи между землекопами и смотрителями. Служить миротворцам и быть для них потенциальной угрозой – не верилось, чтобы юпитерианцы допустили по отношению к Сергею Васильевичу такую невероятную халатность.

И тем не менее.

– Разрешите один вопрос, товарищ полковник? – Мефодий не спеша снял со стены цепь, показывая, что беспрекословно подчиняется распоряжениям Мотылькова. – Вам не кажется странным, что мы с вами встречаемся уже во второй раз? Я имею в виду не сегодня, а за последний год с небольшим?

– Заткнись и делай то… То, что должен! – огрызнулся полковник, но голос его предательски дрогнул.

Мефодий смекнул, что предчувствия его не обманывают. Мотыльков явно помнит его по прошлогоднему переполоху в Староболотинске, хотя смотритель Гавриил приложил тогда все усилия, чтобы и тот переполох, и его зачинщик были староболотинцами полностью забыты. Дело о взявшем заложников наркомане, минуя все инстанции, ушло напрямую в архив, а все данные в нем были хорошо сработанной липой. В деле не осталось не только фотографии – даже настоящего имени набедокурившего исполнителя. Однако если вопреки всем стараниям Гавриила Сергей Васильевич сумел признать в рефлезианце не просто земляка, а того самого «наркомана», которого пытался изловить и, согласно бумагам, изловил-таки… Этих фактов акселерату вполне хватало, чтобы вынести заключение: мозг Мотылькова не соответствовал стандартам мозга обычного землекопа и потому мог не отреагировать на юпитерианское вмешательство. Вот только как подобное прошляпили всевидящие небожители?..