Николай Собинин - Трехмерное безумие

— А? Что?

— Стоп машина, говорю!

На этот раз мехвод среагировал как надо и перевел фрикционы в положение нейтрали. БМП, и без того двигавшаяся на минимальной скорости, вздрогнула и замерла на месте. А в следующую секунду его корпус сотряс гулкий удар — точно так же бессмысленно двигавшийся вперед броневик, бездумно ведомый нимфой, протаранил «кенгурятником» заднюю дверцу бронемашины. И судя по раздающемуся скрежету и завыванию мощного движка «Тигра», девушка продолжала давить на педаль газа, совершенно не понимая, что ехать вперед она больше не может.

Рейдер поначалу хотел выйти наружу и точно так же попытаться привести блондинку в чувство, как он сделал только что с Тамтамом, но потом он резко передумал. И виной тому послужила слегка изменившаяся тональность звучания гигантских «маракасов». Скребберу явно не понравилось, что его добыча прекратила двигаться к нему в лапы. Неизвестно, что чудовище может предпринять, если один из несостоявшихся кандидатов на его обед внезапно покажется снаружи. Рейдеру совершенно не хотелось спровоцировать Хозяина Улья на атаку. От одной мысли об этом спина Дикаря моментально покрылась липкой, холодной испариной. Он, перебарывая слабость в руках, взялся за гарнитуру рации.

— Аврора, ты меня слышишь?! Твою дивизию, ответь мне немедленно!

Рейдер еще какое-то время грязно ругался в радиоэфир, прежде чем смог услышать слабый, совершенно несвойственный нимфе голос.

— Оно там, мне надо к нему… Оно плачет, ему одиноко, разве ты не слышишь? Нужно туда.

— Да очнись ты уже, дубина белобрысая! Нам нужно уносить отсюда ноги, срочно! Приходи ты уже в себя, черти бы тебя побрали!

Он поносил девушку последними словами, пока та наконец не смогла сфокусироваться на его голосе и более внятным и крайне изумленным тоном не поинтересовалась у него, какого лешего тут происходит. И тут же сама выругалась донельзя испуганным голосом, который шел вразрез с ее обычной железобетонно-непрошибаемой невозмутимостью.

— Мать моя женщина! Дикарь, вытаскивай нас отсюда, пока снова не накрыло! Ебушки-воробушки, страшно-то как?! Тварь эта мне прямо в самое нутро смотрит.

— А ты не смотри в ответ! Слушать мою команду — едем на малом газу назад, сильно не газуем.

— А что, если оно на нас тогда нападет?

Дикарь язвительно хмыкнул в рацию:

— Молись, чтобы не напал. В противном случае шансов у нас ноль целых, хрен десятых. Все, поехали, нефиг нам тут делать!

Скребберу определенно не понравилось, что добыча, уже практически угодившая ему в лапы, внезапно изменила курс движения на обратный. Он снова пронзительно засвистел, отчего у Дикаря заломило в висках и нестерпимо заболели уши. Шорох, похожий на шум ползущих орд насекомых, тоже резко прибавил в децибелах, ментальное давление навалилось с новой силой. Тамтам чуть снова не потерял сознание, нимфа захрипела в рацию. Рейдер снова отвесил оплеуху стронгу, Аврора же справилась сама, продолжая вести броневик задом, постепенно удаляясь от ядерного могильника и его кошмарного хозяина.

Он потерял счет времени, пока их маленькая колонна на смешной скорости покидала владения рад-скреббера. Спроси его после — и он не смог бы ответить, длилось это пять минут или пять часов. Все силы уходили на то, чтобы вновь не соскользнуть в черную пучину, куда его так и подталкивало давление со стороны Хозяина Улья. Авроре и Тамтаму приходилось еще хуже — они то и дело отключались. И если привести в чувство стронга было еще относительно легко, то соскальзывающая время от времени в бессознанку нимфа вызывала у Дикаря серьезные приступы паники. Но ему каким-то чудом удавалось раз за разом приводить ее в чувство. Им еще повезло, что у руля БМП и броневика оказались старожилы — Лунь, Токсин и Ви так и лежали вповалку без чувств, совершенно не реагируя на происходящее вокруг. А Топор и без того находился в отключке после второй убойной порции спека, и рейдер вообще затруднялся ответить на вопрос — жив ли трейсер еще или уже отправился в страну Вечной Охоты, не выдержав всех испытаний, свалившихся на его обезображенную ожогами, полысевшую голову.

Рад-скреббер, к немалому удивлению рейдера, так и не стал нападать на удалявшуюся добычу. Он лишь давил их ментальными импульсами и продолжал раздраженно свистеть и шелестеть, да покачивался на месте из стороны в сторону, словно кошмарный маятник. Возможно, он принадлежал к тому типу этих монстров, прямая атака которых не была в числе их сильных сторон. Впрочем, его серповидные устрашающие передние конечности говорили об обратном.

В любом случае сегодня смерть решила обойти их стороной. Когда злополучный могильник остался за поворотом, Дикарь, не веря самому себя, выдохнул с таким непередаваемым облегчением, какого ему еще не доводилось испытывать никогда в своей жизни — ни до Улья, ни в нем.

Они, не сговариваясь, отъехали от страшного места еще на пару километров и лишь после этого притормозили на обочине, у опушки небольшой осиновой рощицы, выбравшись наружу, чтобы подышать влажным воздухом стандартного кластера.

Сенс на подгибающихся ногах вылез через люк наружу, спрыгнул на дорожное покрытие разбитой колесами тяжелой техники грунтовки, едва при этом не свалившись на землю. Он сделал несколько нетвердых шагов, отойдя за бруствер, и рухнул в траву, как подкошенный, уставившись бессмысленным взглядом в небо.

— Гребаный-покоребаный! Мне ведь это не снится — мы и впрямь ушли из лап Самого?! Или, может, мы того — все еще цветные мультики смотрим, а он нас сейчас жрать начнет?

Дикарь присел на землю рядом с ним и бесцветно хохотнул.

— Могу тебе целительный пендель отвесить — чтобы наверняка дошло, в реальности мы или же нет.

Сенс истерично хихикнул и ответил ему, явно с трудом подавляя неуместный смех.

— Спасибо за заботу, но у меня от твоих оплеух до сих пор лоб трещит. Какого у тебя такая рука тяжелая, не мог, что ли, полегче меня лупить, ирод?!

Ответила ему нимфа, последовавшая общему примеру и распластавшаяся на траве, раскинув руки в стороны:

— Радуйся, что голова твоя еще в состоянии болеть и ее тебе та тварь не отгрызла. Черт меня побери, да этот день можно считать вторым днем рождения! Если вообще не первым.

Дикарь хмыкнул и закинул руки за голову, вытянувшись на земле. Он подобно Тамтаму бездумно пялился на проплывающие по небосводу белые перистые облака.

— Вы как хотите, а я только до стаба доеду — сразу напьюсь в стельку. Да что там — в слюни, в сопли, в нулину, в драбодан! Нажрусь так, как никогда еще не нажирался, всю горючую жидкость в Динкином баре в себя залью, пока блевать не потянет дальше, чем вижу. А как проблююсь, снова пойду бухать до потери пульса. На хер этот ваш Улей с его гребаными приключениями! Обрыдло до слез уже.