Иван Булавин - Студент

Но людей я рассматривал недолго, скоро мой взгляд упал на уставленный разнообразными закусками стол, где по краям стояли большие графины с живцом. Мой организм тут же вспомнил, что уже три дня ничего не ел. В животе заурчало, а рот стал наполняться слюной. Очень хотелось припасть к этому изобилию.

Моя реакция не ускользнула от их внимания.

— Есть хочешь? — спросил Цыган. Тон его был ласковый, это и настораживало.

Я собрал остатки гордости и тихо проговорил:

— Хоть живца налейте.

— Сам налей, — сказал Сом и незаметным пинком ноги выдвинул стул из-под стола. — И поешь, разговор у нас будет длинный.

Я присел за стол, взял в руку стакан и, стараясь не проливать, налил себе полстакана волшебного напитка. Когда пил, стараясь не глотать залпом, зубы стучали о стекло. После первых глотков мне полегчало, тремор в руках унялся, зато с новой силой разгорелся голод. Впрочем, приглашение уже было, я взял из вазочки ломоть хлеба, а сверху положил две чайных ложки красной икры. Проглотив бутерброд в два укуса, положил на тарелку немного печёного мяса, нарезанного продолговатыми ломтиками. Запах пьянил и заставлял истекать слюной.

Мои собеседники терпеливо ждали, я ещё не утолил голод, но, поняв, что не жрать меня сюда позвали, оторвался от еды и снова взял стакан с живцом. Отхлебнув, я посмотрел на них и спросил:

— Раз такая доброта, позвольте поинтересоваться своей дальнейшей судьбой. Что дальше будет? Висельников так не кормят.

— Совершенно верно, — кивнул головой Цыган. — Скажи, а ты точно не знал, что на той флешке?

— Точно, — я не удержался и положил себе на тарелку фаршированное яйцо, пролежало оно недолго, почти сразу исчезло в глубинах моего оголодавшего организма. — Честно, не знал. Как-то в голову не пришло проверять. Казак был моим другом, я ему доверял. Раз сказал, что нужно передать, значит, действительно, нужно.

— А ты не подумал, что он специально выбрал именно тебя? — задал вопрос Пьер.

— Нет, — я развёл руками, в одной из которых держал вилку. — Просто он знал, что я пойду путешествовать, и просто немного скорректировал мой путь.

— Просто, — прорычал Молот. — В Улье никогда ничего не бывает просто. Запомни это.

— А уж тем более, такие люди, каким был Казак, ничего не сделают, не просчитав последствий. Он знал, куда и зачем тебя отправляет.

— А почему не сказал? — удивился я.

— Потому что многого не знал, ни где я, ни жив ли ещё, ни в каком я положении, — объяснил Цыган, — просто отправил послание с толковым парнишкой, которого мы уже сами бы пристроили к делу.

Я, окончательно обнаглев, дотянулся до графина с коричневой жидкостью, то ли коньяк, то ли живец на его основе. Налил в рюмку, выпил. Всё же коньяк. Но отличный, вкус мне понравился, хотя вообще, к алкоголю я равнодушен. Не имея понятия, чем обычно коньяк закусывают, я забросил в рот ещё один кусочек мяса.

— Господа хорошие, — сказал я им, прожевав, — может, вы уже перестанете говорить загадками, а просто скажете, что вам всем от меня нужно?

— Можно и так, — кивнул головой Цыган и достал из-под стола ноутбук. — Все подробности я тебе не расскажу, но кое что тебе знать нужно. Насколько хорошо ты знаком с местной географией?

— Знаю местность от вас до Венеции, — с готовностью ответил я. — Что с той стороны реки, не знаю, что за вашей цепочкой стабов, тоже не знаю.

За нашей цепочкой стабов, — объяснил он, нажимая клавиши, — множество активных кластеров, единственная неприятность в том, что с дорогами большие проблемы. Но это решаемо. Кластеры те, что за нами, перемежаются чернотой, но не сплошь, а в шахматном порядке, пробраться можно, но только желающих немного. Чуть дальше идёт горная цепь. Невысокая, и проходы в ней, вроде как, есть. Но вот с другой стороны этих гор находится то, что называют Адом. С большой буквы.

Он повернул ко мне экран, там, в довольно хорошем качестве, был представлен аэрофотоснимок, отражавший почти всё, что он описал. Горы там тоже имелись, довольно большие и выглядевшие неприступными.

— Нельзя ли поподробнее? — попросил я, уже предчувствуя нечто такое, что заставит меня с тоской вспоминать о виселице.

— Можно, — вступил в разговор Пьер, — таких мест в Улье немало, они как бы делят его на огромные куски, связь между которыми невозможна, или сильно затруднена. Эта местность непроходима, оттуда никто не возвращался.

— И что же там?

— Представь большой город, где живут миллионы людей. Этот город, ну, или большая его часть, прилетает в Улей. Со всех сторон туда кидаются заражённые, находят добычу, отъедаются, снова уходят до следующей перезагрузки, в это время они потрошат другой кластер и так далее. Итог известен и весьма печален. Там всё кишит развитыми заражёнными. Нет не то, чтобы бегунов или лотерейщиков, даже рубер — большая редкость. Нижнее звено пирамиды не успевает даже образоваться, большинство людей бывает съедено ещё до обращения, а те, кто не успел развиться, часто идут в пищу более удачливым собратьям. Войти туда можно только на бронетехнике, да и она долго не проживёт.

— А откуда всё это известно? — спросил я. — Если оттуда никто не возвращался?

— Кое-кто вернулся, — объяснил Молот, закинув в пасть большой кусок копчёного мяса. — Точнее, спасся.

— В одном таком кластере имелась военная часть, — снова начал рассказывать Пьер. — Не просто военная, а танковая, с кучей исправных машин. И надо было такому случиться, что в день перезагрузки они выезжали на какие-то учения. Большие учения с настоящими стрельбами настоящими снарядами. Или там вообще война была, но это неважно, важно то, что большая колонна танков, штук, наверно, полсотни, да с ними машины сопровождения, выдвигались через город на полигон. И тут началось. Всё по заранее отработанному сценарию. Перезагрузка, твари, вылезающие со всех сторон, массовая резня и паника. Но танкисты наши оказались не пальцем деланные. Они вступили в бой, благо, воевать было чем. Нескольких элитников они разнесли снарядами, но те стали окружать, а некоторые были настолько могучи, что опрокидывали танки. Тогда командир дал приказ прорываться из города. Прорвались не все, но пара десятков танков и машины сопровождения в неустановленном количестве, с горючим и боеприпасами, из города выехали и даже сумели оторваться от погони. Особо рьяных преследователей расстреляли из пушек уже в поле. Можно было праздновать победу, тем более, что двигались они в правильном направлении, к нам. Но не тут-то было. Улей есть Улей. Где-то на середине пути они начали обращаться. Человек ведь не сразу зомбаком становится, поначалу у него положительно едет крыша. Что бывает, когда на полном ходу крыша едет у командира танка или мехвода, думаю, объяснять не нужно. Начались схватки, дуэли, кто-то просто обернулся всем экипажем и застрял в танке навечно, не в силах открыть люк. В конечном итоге, выжили двое. Офицер, немолодой капитан, заместитель комбата, и с ним солдат-срочник, мехвод, они забрали одну машину и, перевалив через горы, приехали к нам. Живут они здесь до сих пор.