Иннокентий Белов - Слесарь 4

Оглянувшись на поле битвы, я проверяю ману внутри себя и с огорчением вижу, что осталось всего одна треть, все же четыре подряд удара, пусть и не самых сильных, серьезно ослабили меня. Пока, при полном наполнении, я, получается, могу раз шесть использовать хлопок, чтобы сбить с ног противников и несильно покалечить. Камни, как назло, почти пустые и я пока переливаю ману из бриллианта на золотой цепи.

Смотрю в обе стороны, на дорогу, пока не видно ни путников, ни подвод, поэтому надо торопиться. Может, удастся скрыть произошедшее на дороге, хотя бы для проезжающих мимо. Графу, если он жив, или его наследникам, сейчас, наверно, уже приходится жарко около башни, если баронесса и ее кнехты не сдались, а для этого рановато, они в осаде только одни сутки сидят. Поэтому скоро пропавший патруль не хватятся, некого на поиски послать, все в делах.

Срезаю ремень с первого покойника и затаскиваю его в кусты подальше, еще на пять шагов. В кошеле что-то звенит, но я пока бросаю его у кустов и скоро притаскиваю за шиворот кнехта, получившего копьем в живот, еще живого, но не пытающегося сопротивляться, снимаю ремень и с него, бросаю к первому. Обхожу того, который зажимает бедро и смотрю на продолжающую лежать на ноге четвертого стражника лошадь, понимая, что я не буду заниматься ее подъемом, как и спасением этого кнехта. Просто не знаю, как это делать и не хочу причинять солдату лишние мучения, тем более, времени все равно нет. Возвращаюсь к третьему стражнику и вижу под его бедром большую лужу крови, он уже не зажимает бедро, видно, силы уходят с жизнью, расслабился, лежит на спине, лицо совсем бледное.

— И стоило молчать, чтобы так умереть? Помог ты своему графу? — успеваю я спросить, подходя к будущему покойнику.

— Граф при смерти, — с трудом шепчет кнехт.

— Теперь и ты при смерти, точно, как он.

Он тоже едет на спине в кусты, хорошо, что моя сила позволяет делать такое упражнение без проблем, только морально непросто, еще живых людей бросать на верную смерть, хотя и так их не спасти.

Ладно, у них был выбор, просто ответить на мои вопросы, но теперь об этом нет смысла думать. Подхватываю три пояса и арбалет, несу все добро к своей лошади и закидываю в мешок, так же поднимаю меч, который пропал мне по ноге и его пихаю туда же.

Что еще надо сделать? Может, забрать лошадей, тем более они спокойно пасутся у дороги, потеряв своих всадников, они — мой законный трофей.

Попробую собрать их, чем я и оказался занят на ближайшие пять минут.

После нескольких подходов далась в руки только одна лошадь, более спокойная, остальные отбегали и не давались.

Ну и черт с ними! Проезжающие поймают.

Привязал лошадку на длинный повод и, запрыгнув в седло, поехал со своей нечаянной поляны смерти в сторону графства Вестерплитц, снова разглядывая рекламный щит и переживая заново каждый момент схватки.

Мне опять повезло. Попал в подготовленную засаду опытных воинов, не рассчитавших мою магическую силу и даже кольчуги снявших, чтобы удобнее было ждать гостя. Увидев меня одного, торопиться надевать не стали, чего одного то бояться, тем более, что не рассмотрели, что я дворянин.

Что за судьба у меня такая, ведь год назад был нормальным парнем, никого не убил и не пробовал даже думать про такой ужас.

А теперь надо на чем-то счет вести, чтобы не сбиться.

И ведь ни разу не виноват, откровенно говоря:

— Первые две-три Крысы, скорее все же три, Понс тогда только помешал. Потом те двое, киллер и главарь кучи, который его нанял, их я не убивал, но умерли они из-за меня. Двое Рыжих, которые ждали меня в засаде возле трактира, еще двое умерли в домике мытни в порту, явно пытались убить вашего покорного слугу. У следующих двоих Рыжих это получилось, хоть и умерли они вместе со мной. Тут больше всего лошадку жалко, Криту.

— Если бы знал, куда заведет меня моя спесь, молчал бы, улыбался и кланялся этим уродам, Клану Разноцветных камней. Только содеянное не вернуть.

— Совместно с приятелями гвардейскими, но не лично, еще троих уркаганов в Асторе, те сами с ножами полезли. Полезное дело для города, ничего не скажешь.

— Лично убил иудушку этого, Клиса Верного, о чем не жалею совсем.

Итог, в Черноземье отправил на тот свет троих Крыс, шестерых Рыжих уродов и Клиса Верного, ту еще мразь, чуть не сдавшую меня.

В Сатуме все сразу пошло веселее и это веселье продолжается:

— После горного поселения мужа Изауры, ну, тот сам меня хотел убить. В караване один вор погиб после моего удара под колесами и копытами, потом двоих смертников на арене убил, деваться там оказалось не куда. Барона с баронетом и двоих их охранников в горах, тоже без выбора, или-или. Потом перерыв случился на пять месяцев почти, без кровопролития. Ни с Кроном и его парнями, ни с контрабандистами — все на тоненького прошло, но без смертей. Ведь могу же и так жить, как нормальный человек.

— Ну и, обоих баронов, убил, считай — благое дело сделал, женщин спас от доли ужасной. Про тех, кого разметал около башни и узнавать не хочу. Думал, все уже, из графства почти уехал и попал в засаду, здесь еще трое холодных и один покалеченный. Иерих еще от моего приказа умрет, еще одно благое дело, которое спишет все мои грехи на этом свете.

Итого, тринадцать на этой стороне Сиреневых гор покойников, если никто у башни не погиб.

Всего двадцать три по списку нелюдей, существ и людей, и никого не жалко.

С такими мыслями я быстро удалялся от этих проклятых мест, надеюсь больше ничего такого не случится с рыцарем Добра, паладином Справедливости.

Отъехал от места сражения рысью пару километров, я повстречал обоз из трех телег, управляемых крестьянами. На телегах лежат остатки непроданного товара, в основном, овощи и поделки из дерева, лавки и табуреты. Кто-то из сельских жителей наладил, видимо, производство мебели и теперь торгует в городе, заодно с дарами полей и огородов.

Сидевшие на передках телег возчики внимательно изучили меня, особенно ведомую на поводу вторую лошадь, переглянулись между собой, и я понял, что времени у меня не так и много, как я себе представлял, комфортной поезди не будет.

Не ожидал я, что вести об избиении патруля на краю графских земель теперь так быстро дойдут до наследников графа, раз он сам — при смерти. Но, это почти неизбежно, через полчаса селяне доберутся до придавленного всадника, освободят его, переловят лошадей и найдут в кустах может, даже, и своих знакомых, уже в прошлом, стражников. Снарядят гонца в замок и через пару-тройку часов из замка вынесется погоня за мной, подробно рассмотренным и детально описанным злодеем.

— Чьи люди будете? — решил я все же узнать, насколько быстро мне надо ждать погоню, понимая, что и придавленного кнехта можно было заколоть, оправдав себя словами, что это из гуманизма и для того, чтобы человек не мучился.