Дмитрий Даль - Молниеносный: Укротить молнию [СИ]

Ремни, прочно удерживающие людей в пассажирских ячейках, со свистом рассоединились и стремительно втянулись в стены. Один за другим послушники покидали свои места в капсуле и бежали вниз по пандусу. Каждый был затянут в защитный доспех, оборудованный разнообразными датчиками и приборами, показания которых выводились в шлем на оперативный дисплей, прямо перед глазами десантника. Каждый был вооружен тяжелым штурмовым автоматом, который помогали удерживать в боевом положении специальные крепежи и усилители в рукавах костюма, через специальные трубки, которые находились внутри бронекостюма, патроны поступали в оружие, обеспечивая бесперебойный огонь во время сражения. У пояса десантника в специальной ячейке находился пистолет, запасное оружие для ближнего боя, до которого дело обычно не доходило. Десантник либо погибал, либо выполнял свою миссию.

Первым вырвался из пассажирской ячейки и бросился в бой Рамид Аль Рауни. Курц Дон Горн шел следом за ним, немного замешкавшись на старте. Оказавшись на металлическом пандусе, который словно мост соединял десантную капсулу с городской мостовой, Курц бросился вниз. Он видел перед собой только спину Рамида, стальную поверхность пандуса и черные плечи братьев послушников, которые бежали рядом. Не успели они вырваться из клетки десантной капсулы, как их накрыло страшным шумом.

Звуки взрывов, которые происходили и на земле и в воздухе, молотящая стрельба автоматов и пулеметов, скрежет наземной техники, передвигающейся по бетонным обломкам, которые еще недавно были стенами жилых домов, истеричный свист сошедшихся в воздушном бою иглисов и флаеров противника. Эта жуткая какофония, которой всегда сопровождается любой бой, в первое время оглушала, подавляла волю и желание идти в атаку. Хотелось забиться в укромный угол, спрятаться от всего мира, отгородиться и не подпускать никого. Единственная мысль, бившаяся отчаянно в висках — «выжить любой ценой». Но воспитанники Инториумов знали, как справиться с вписанными в генетический код инстинктами. Годами их воспитывали, обучали и натаскивали, так чтобы они не воспринимали смерть, как что-то страшное и нежелательное, чему нужно сопротивляться изо всех сил. Каждый послушник был готов к смерти, мало того он ждал ее с нетерпением, потому что именно смерть позволяла проснуться от долгого неверного сна, который именуется жизнь. Смерть позволяла подняться еще на одну ступень в постижении сути Универсума, а некоторым и стать его частью, слиться с ним, достигнув финальной точки развития. Но только не у всех послушников получалось справиться с накатывающимися чувствами. Страх слишком страшный и неуправляемый инструмент, чтобы научиться его отключать и включать в нужное время. Поэтому в защитные доспехи штурмовиков был встроен медицинский бот, который следил за организмом, и когда появлялись первые признаки страха, грозящего перерасти в панику, впрыскивал в десантника специальный раствор, который сами штурмовики называли «Коктейль Смертник». Страх на химическом уровне блокировался, и десантник бежал вперед, не обращая внимания на то, как умирают со всех сторон его собратья, пока одна из случайных пуль не уничтожала все его стремления и помыслы.

Они сбежали с пандуса и рассредоточились по сторонам, чтобы противнику было труднее их уничтожить. Он бил, не целясь, в центр, создавая свалку из мертвых тел, в которых путались живые, не успевшие покинуть десантную капсулу. Дистанцировавшись друг от друга, десантники перешли в наступление на город Ориум, который встречал их смертельным огнем, не довольный вторжением.

Только когда они рассыпались в стороны, Курц смог увидеть место, в котором он оказался. Ему приходилось здесь бывать ранее, когда они искали с Рамидом Ключ. Тогда это была одна из оживленных улочек Верхнего яруса города, по которой гуляли люди, не обращавшие на них внимания, а сейчас она была засыпана обломками бетонных стен, усеяна стеклянными брызгами от разбитых витрин и стекол. Полуразрушенные дома выворачивали наружу свои перекрученные лестницами и перилами утробы. Скелеты автомобилей и сбитых в полете флаеров загромождали тротуары и проезжую часть. В небе стремительно закладывали виражи десятки иглисов. Они прикрывали спуск десантных капсул, которые сжигали на подступах к городу защитники Кривой Решетки. Иглисы атаковали флаеры, которые выглядели более громоздкими и уязвимыми.

Курц на мгновение почувствовал гордость за родных конструкторов и промышленных дизайнеров, которые создали таких изысканных и утонченных стальных птиц. Но и иглисы горели один за другим и осыпались огненными брызгами на землю. Красоты и изящество не защищали их от смерти и разрушения. Им на смену вступали все новые и новые звенья иглисов, которые входили в атмосферу планеты и тут же вступали в бой.

Курц еще не сделал ни одного выстрела. Не потому что он был против этого боя, берег боеприпасы или из каких-то других высоких соображений. Нет. Он просто не видел, куда стрелять. По десантникам велся плотный огонь, но установить места, где засели стрелки, не получалось. Встроенные в защитный доспех системы сканировали пространство и пытались установить цели, но из-за творившегося вокруг хаоса они не справлялись. С штурмового крейсера должно было идти единое управление десантными группами, но связь сбоила, что вносило дополнительные нотки хаоса в творящийся вокруг апокалипсис. Команды поступали обрывочные и не достоверные. Глушилки противника работали плотно, отсекая десантные группы от главного штаба на штурмовом крейсере, который завис на орбите планеты прямо над Ориумом. Его можно было увидеть, если задрать высоко голову.

Держа автомат перед собой, Курц бежал вперед, стараясь быстрее добраться до развалин дома, чтобы укрыться за ними, взять минутную паузу на передышку, осмотреться на местности и принять решение, что делать дальше. Командир их группы Стандарт Дарм Фан Гуд, которого все подчиненные звали просто Дедом, время от времени отдавал в прямом эфире приказы, стараясь скоординировать действия десантников, но лишенный связи со штабом он давно перестал контролировать ситуацию. Находясь в бою, Дед не видел реальный расклад сил и ничего не мог с этим поделать. Он старался минимизировать потери среди личного состава, но и тут у него мало что получалось.

Перед глазами Курца дрожала интерактивная карта местности, на которой он находился. Он видел укрытие и на карте и в реале впереди себя, и ему казалось, что это место идеальное с точки зрения безопасности. Он был уже в нескольких метрах от него, когда прямо в развалины, где он собирался прятаться, упал снаряд. Взрыв вздыбил землю вперемежку с бетоном тротуара, разнес в обломки здание, которое до этого уже успело пострадать от разрыва снаряда неподалеку, и осыпало подбегавших десантников бетонным крошевом и обломками. Одному из бойцов прилетел в голову большого размера кусок стены, просто впечатал шлем вместе со всем содержимым в плечи, отскочил в сторону, оставив после себя безголовое падающее на проезжую часть тело. Взрывная волна ударила в грудь Курца, отбросила его в сторону. Он упал на спину, его засыпало крошками, а возле ноги в землю воткнулся железный штырь. Пару сантиметров вправо, и Курц остался бы без конечности.