Андрей Ездаков - Время драконов [СИ]

Этому, безусловно, способствовало одиночество, привносившее в его жизнь способность сконцентрироваться на внутреннем мире, лучше познать себя и попытаться решить один из важнейших для него вопросов. Еще несколько лет назад, анализируя взаимоотношения людей и Создателя, Виктор пришел к выводу, что основной их лейтмотив состоит в бесконечных жалобах на «злую судьбу» и просьбах о помощи в делах земных. Вот тогда-то Михнев и задал себе несколько необычный вопрос: «А что я могу дать Творцу? Чем я в состоянии помочь ему в воплощении его великого Замысла? В чем состоит моя миссия?»

По мнению Михнева, истинная дорога к Богу лежала внутри каждого человека. Пройти ее можно было только самому — путем осмысления и осознания собственного предназначения и постоянного духовного совершенствования. Однако такая позиция не отвергала контактов и с другими людьми. Более того, Виктор полагал, что взаимодействие с ними постоянно обогащает его новыми идеями, мыслями и чувствами. Со своей стороны он также старался понять стремления людей и в меру своих сил и возможностей помочь в тех из них, которые, как он полагал, не противны промыслу Всевышнего.

При этом Михнев старался не навязывать свою точку зрения, а лишь делиться своими соображениями и предположениями. Конечно, по молодости, особенно в светлые студенческие годы, он не раз горячо настаивал на необходимости принятия неких правильных, с его точки зрения, решений. Очень переживал, видя, что окружающие не слушаются его мудрых советов и делают все по-своему, как ему казалось — неверно.

Только со временем Виктор осознал, что правильное решение у каждого свое, ибо все люди очень разные и, по сути, решают на своем земном пути абсолютно различные задачи. К тому же он понял, что большинство его знакомых, обсуждая проблемы, отнюдь не торопятся представить на общественный суд свои истинные мотивы и стремления. А порой они их даже сами не до конца представляют.

Кроме того, изучая историю развития науки и техники и, немного, искусства, Михнев получил еще ряд свидетельств в пользу своего пути, где сочетаются одиночество и мудрость. У него сложилось стойкое представление о прогрессе, как, в основном, следствии действий отдельных, особо одаренных, представителей человечества: гениальных ученых, талантливых инженеров, одухотворенных писателей, поэтов, художников.

Большинство же так называемых групповых решений, по мнению Михнева, являлись коллективными доработками мыслей одного автора. Естественно, грамотно подобранная команда работает быстрее, чем один человек, особенно, если в ней изначально правильно распределены роли. Одни генерируют идеи, другие уточняют методы и средства их реализации, третьи, если нужно, продвигают готовый продукт на рынок. Каждый талантлив по-своему и задача гениального организатора, тоже сугубо индивидуальная, — дать участникам союза возможность максимально самореализоваться. Всем вместе, но каждому в отдельности.

Поэтому любому человеку нужно решать свою задачу, которая, возможно, является частью более общей проблемы. Решать, в конечном итоге, самому, согласуясь со своими внутренними представлениями и знаниями, а также моральными и духовными устоями. И, кстати, вовсе не обязательно при этом двигать прогресс. Миссия большей части человечества, возможно, состоит в чем-то другом, но обязательно своем.

Так что, будучи ярко выраженным и глубоко убежденным индивидуалистом, Виктор поразился своим необычным ощущениям и переживаниям, настойчиво влекущим его в лоно коллективизма. Эти чувства никак не могли родиться в его сознании. Они были привнесены откуда-то извне. Причем воздействие оказалось очень сильным, он едва не поддался ему и только годами культивируемый самоконтроль позволил остановить наваждение.

«А как там остальные? — подумал Михнев. — Ведь это явно была ментальная атака и, не исключено, что ей подверглись и другие участники экспедиции».

Он рванулся вглубь вагона, еще ничего не видя в полумраке, остро ощутил опасность и перешел в режим берсерка.

Зрение сразу обострилось, его угол заметно расширился, и Михнев разглядел странно расслабленные позы и бездумное выражение на лицах своих подопечных, которые совсем недавно выглядели настороженными и собранными. А впереди, в блоке раненных, творилось нечто омерзительное и непонятное.

Там образовался какой-то огромный, непрерывно шевелящийся и меняющий очертания живой ком, из которого в разные стороны тянулись многочисленные щупальца. Два из них уже пронзили насквозь одного охранника, третье оплело другого и, похоже, уже проникло в его плоть.

Остальные бойцы «Евростандарта» не оказывали никакого сопротивления. Выражением лиц они напоминали слабоумных. Только двое из них как-то пытались сопротивляться неведомому противнику. В одном из них Виктор узнал своего помощника. Виталий, с трудом переставляя ноги, пятился назад по проходу, тряс головой, словно после тяжелейшего нокаута, но даже не пытался вытащить оружие.

На этот раз помощи ждать было неоткуда. Приходилось рассчитывать только на себя.

Заряженная «беретта» словно сама скользнула в руку. В течении нескольких секунд Михнев выпустил в безобразный живой холм всю обойму. Безрезультатно. Впрочем, не совсем. Поглотив пули, это скопище биоплазмы обратило на него внимание и к Виктору потянулись аж четыре щупальца. А топорик лежал в сумке.

Михнев судорожно начал искать выход их создавшейся ситуации. Конечно, он мог убежать. Пользуясь своим преимуществом в быстроте реакции, он уже дважды ускользал от захвата и легко оставил бы новую разновидность монстров с носом. Но опять в нем вспыхнуло чувство ответственности за судьбы остальных членов экспедиции. Ну не мог он их бросить, да и, к тому же, очень хотелось размазать новую пакость по стенке.

Решение всплыло в голове, как кусочек шоколада в бокале шампанского, в сопровождении пузырьков злости. Ментальный удар — вот что сейчас может спасти положение.

Продолжая уклоняться от непрерывных попыток кома захватить или пронзить его острыми щупальцами, Виктор сконцентрировался и, словно бросаясь в холодную воду, вызвал в себе ощущение полета. Сработало. В нем снова будто жило и чувствовало все окружающее, в том числе и живой холм, от которого исходили сильнейшие эманации голода и страстного желания поглотить всех и вся.

Не выйдет! На этот ментальный ориентир Михнев и направил нарастающий поток своей пузырящейся злости, быстро перерастающей в нечеловеческую ненависть. Удар получился славный. Сознание монстра схлопнулось, потом попыталось раскрыться, но Виктор, без передышки, гвозданул его обострившимся яростно-радостным чувством близкой победы, а затем буквально разорвал на мелкие клочки, которые тут же спалил в жгучем пламени своего бешенства.