Сергей Богдашов - Король арены

— Забудь. Для нас с тобой сейчас намного важнее, что второму ролику осталось всего три миллиона просмотров, и он тоже перевалит нужную нам отметку в сто миллионов. У него ещё шесть с половиной часов в запасе.

— Аби, а ты с этими, ну, с твоими служанками, уже того?

— Что — «того»? Если тебе интересно, переспал ли я с ними, то могу сказать, что да, со всеми троими переспал.

— Сразу?

— Руди, я завидую твоему темпераменту, но сам подумай, а оно мне надо? Это у тебя проблемы с женским полом, а у нас тут их нет. Если ты родишь мне ещё один успешный ролик, то клянусь, я тебе подарю своих первых четверых служанок. Материал для ролика у меня уже собран. Не скажу, что его много, но хотя бы кое-что можно набрать. Кстати, там есть кадры, которые без сомнения тебя порадуют, и мы смогли их заснять крупным планом. Ладно. Заболтался я с тобой. У меня встреча с отцом через пять минут. Что мне про тебя отцу говорить? Тебе выслать контракт стажёра, или ты контролёром майнерской станции решил работать?

— Аби, а ты же не пошутил про служанок?

— Мне они надоели. Хотя девки безотказные. Так что ты решил?

— Да-а-а, хочу-у!

— Я тебя про контракт спросил.

— Высылай. И материалы на третий ролик тоже, — откинулся назад Руди, провалившись вглубь капсулы, отчего на экране стали видны только его худые ноги. Но если бы кто видел его в ином ракурсе, то он бы не узнал вечно озабоченного юношу, живущего с недовольным выражением лица.

По лицу Руди витала блаженная улыбка.

Наверняка люди, ни разу не становившимися знаменитыми, не знают, как трудно сохранять внутреннее спокойствие.

— Ты знаешь, что о вас говорят? — попытался озадачить меня Федр, стоило нам вернуться с утренней разминки.

— Слушай, я, как и ты, проснулся минут сорок назад. Что и где я мог узнать?

— Ларри, мы точно друзья?

— Да, не вопрос, — отмахнулся я от чересчур назойливого приятеля, соображая, куда у меня подевались две новых пары трусов, купленных в дорогом магазине.

Они с виду, шёлковые, но продавец обещал, что по удобству и прочим важным делам, они не хуже «семейников» по удобству будут.

— Тогда я должен тебе признаться.

— Надеюсь, не в любви, — попытался я шуткой разбавить чрезвычайно важный и серьёзный вид Федра.

Тот в ответ лишь головой помотал.

— У меня есть родовой Навык — Длинное Ухо, — прошептал он, подойдя ко мне совсем близко, — Помнишь, когда мы грибы собирали, я слушал, чем та парочка занимается. Так вот, я всё до словечка и до вздоха мог услышать.

— Ничего себе! — вырвалось у меня.

Теперь ясно, откуда мой приятель новости добывает. С таким талантом достаточно прогуляться под окнами любой общаги, и услышишь массу интересного.

— Ты обещаешь, что никому не проболтаешься?

— Клянусь Релти! — выдал я самую авторитетную клятву этого мира.

— Мог бы и без этого. Теперь я тебе клятву должен, — огорчённо крякнул Федр.

Осень пришла в Белговорт внезапно и разом. Ещё вчера был неплохой солнечный денёк, а сегодня всё в тучах и порывы резкого холодного ветра срывают с неба редкие капли дождя.

К счастью, в комплект нашей формы входит двуслойная мантия с капюшоном, и она изготовлена таким образом, что внутренний её слой всегда остаётся сухим.

Наше с Федром появление в аудитории прошло незамеченным. Одноклассники, причём и парни, и девушки, были заняты куда как более интересным делом — они поочерёдно разглядывали Эмгану и Южину, севших довольно далеко друг от друга. Хоть многие и старались это делать незаметно, но трудно скрыть сравнивающие взгляды, когда голова вертится, как флюгер.

Скинув мантию, я начал её сворачивать, чтобы уложить в парту, но замер, увидев реакцию Федра. У него полезли глаза на лоб и отвалилась челюсть. Причём пялился он вовсе не на девчонок, а мне на грудь. Исподтишка кинув взгляд на тужурку, я не увидел ничего криминального. Всё, как всегда.

— Федр, ты в порядке? — вполголоса спросил я у друга.

— Э-э-э… Твой Знак, — просипел он в ответ, и шумно глотнул слюну.

— Вот же он, на груди, — наклонил я голову, чтобы убедиться, что Знак на месте.

— Он голубой… — уже громче сказал Федр, справившись с пересохшим горлом.

Не сразу, но в аудитории наступила тишина, а потом началось паломничество. Все ребята, кроме Лиховской, столпились перед нами и начали обсуждать редкое зрелище наглядного благословление богини.

— Студенты, что происходит? — раздался от дверей строгий голос преподавателя математики и геометрии, — Почему вы не на местах?

— У Ларри Ронси Знак окрасился.

— Благословление.

— Ему в храм надо, — вразнобой зашумели студенты.

— Тихо! Студент Ронси, подойдите ко мне, — моментально восстановил лэр Матрич порядок в классе.

Преподаватель развернул меня к окну и близоруко прищурившись, вгляделся в мой Знак.

Вдруг он встряхнул головой, и схватившись рукой за сердце, повторил подвиг Федра.

У того точно так же пару минут назад полезли на лоб глаза и отвисла челюсть. На всякий случай я наклонил голову, поглядев на Знак, но сверху ни черта не было видно, а лэр Матрич, опомнившись, повернул меня лицом к классу и молча ткнул пальцем в мой Знак.

— Смотрите! Вы должны это видеть! — наконец-то прорезался у препода голос, да так, что я дёрнулся от неожиданности, поскольку он проорал своё обращение прямо мне в ухо.

— Да что там такое? — не выдержал я, и ухватив Знак рукой, повернул его к себе так, что тужурка затрещала.

Знак медленно, но верно наливался синевой. Одёрнув тужурку, я посмотрел на ребят. Вся группа замерла в благоговейной тишине, а некоторые парни даже дышать перестали.

— Двойное благословление! — тихий шёпот Федра услышали все.

— Да! Смотрите и запоминайте! Будет, что рассказать детям и внукам! — так гордо провозгласил лэр Матрич, что впору было засомневаться, кто из нас на самом деле отмечен богиней.

— Это действительно редко случается? — повернул я к нему голову, продолжая позировать перед студентами, взирающими на мой ярко-синий Знак.

— Благословления богини — достаточно редкое явление само по себе, а двойное благословление — редчайшее! — с большим пафосом высказался преподаватель, — За свою долгую жизнь я впервые увидел Знак, отмеченный двойным благословлением!

— Хм, тогда поправьте меня, если я ошибаюсь, но у нашей старосты вроде бы тоже цвет её Знака изменился.

На секунду все замерли, осознавая, что же они от меня услышали, а потом началась дикая толчея. Вскочив с мест, студенты стремглав бросились к Эмгане, словно боясь опоздать.

— Всем вернуться на свои места! — повысил голос преподаватель, но его никто не слышал.

Гомон стоял, как на птичьем базаре.

Я увидел лишь вытаращенные глаза Эмги, которую прижали к стене, поскольку задние ряды напирали на стоящих перед ними, пытаясь протолкнуться вперёд и своими глазами увидеть Знак на груди старосты.