Xengokou - Опаленный, том 2 [СИ]

— Хочешь сказать, нас прикрывал кто-то? — Хана забегала глазами по улице. В тесноте пятиэтажных домов, стеной ограждавших свои дворы от проезжей улицы, было не так-то просто спрятаться. Смотреть за сражением так, чтобы суметь прийти на помощь в самый нужный момент, можно было либо с крыш, либо из окон. Но лезть в полуразрушенные здания в момент, когда малейшее сотрясение может обрушить целый подъезд — чистое самоубийство. Это понимали все — и близняшки, обводящие улицу взглядами вместе со своей хозяйкой, и даже я, в жизни не участвовавший в городских боях.

— Именно так, — после ответа на вопрос я озвучил кое-что, смотревшееся особенно странно: — Кроме этого всего, я ещё и не видел, откуда нас прикрывали. Никакого следа магии в воздухе.

Японки насторожились от моих слов. Ако и Юко даже на всякой случай потянулись за своими катанами. Видимо, рукоять меча под ладонью немного помогает справиться с волнением даже в такой непонятной ситуации. Но стоит всё-таки взглянуть правде в глаза и признать — против той силы, что разорвала за секунду барона Ада, не поможет ни один меч. Чёрт, неужели и я разделяю их боязнь и сомнения? Иначе почему так подрагивают пальцы и жилка на лбу?

А ведь это действительно странно. Любая магия в этом мире при использовании имеет след. Когда я разрывал демонов на части взмахом руки — и то между мной и целью протягивалась тонкая светящаяся ниточка. Но неизвестный маг был совсем другим. В пылу боя не обращаешь внимания на такие мелочи, но вот когда задумаешься после сражения — пробирает до костей.

— Я ведь тоже не заметила линий магии, — так вот как это дело называется. Спасибо, Хана, теперь буду знать.

Долго гадать, кто нам помогал, не пришлось. Он показался сам. И вид его был по меньшей мере удивительным.

Невысокий, но очень крепкий паренёк примерно моего возраста. Черты лица острые, почти что хищные. Волосы чёрные, будто перья ворона. А взгляд зелёных глаз настолько острый, что, казалось, способен разрезать хоть гранит. Уголки губ слегка вздёрнуты кверху, выражая лёгкую самодовольную усмешку.

Школьный костюм — по виду прямиком из прежнего моего мира — смотрелся странно. Учебный год уже прошёл, а этот парень ходит в тёмно-сером пиджаке и брюках, кое-как сочетающихся с красным галстуком. Довершала образ одетого как попало старшеклассника пара белых кроссовок с чёрными полосками по бокам. В таком виде в школах этого мира появляться точно не стоило — непременно наказали бы строгие учителя. Может быть даже постарались бы выпороть.

Но оттого это и смотрелось как-то совершенно по родному. Сам так когда-то расхаживал, когда ещё закупался на рынке. Тётки-продавщицы в те времена как одна уверяли, что всё на мне сидит как влитое, и мать им неизменно верила. Стоит ли говорить, что выглядел я совершенно отвратительно?

Но сильнее всего выделялось то, что этот школьник не носил на лице ничего — ни противогаза, ни хотя бы дыхательной маски. И чувствовал себя при этом совершенно замечательно. Даже нос не морщил, не потирал глаза.

Шёл он не торопясь, размахивая руками и так, будто просто прогуливается рядом. Однако паренёк точно приближался, причём именно ко мне. Подойдя в упор, школьник окинул меня взглядом. От ног до головы, медленно и внимательно. После чего произнёс заключение:

— Едрить ты высокий.

Серьёзно? Ты подошёл с таким видом, что близняшки чуть было не бросились на тебя с катанами — Хана и вовсе побелела, готовая отдать жизнь подороже — и сказал такую чушь?

— Да, я знаю, — и что за чушь я несу в ответ? Господи, как неловко-то!

— Иван Ронин же? — удивительная осведомлённость для того, кого я вижу в первый раз в жизни, сплетённая с неведением. И откуда только взялась неуверенность в словах? Ему что, словестный портрет вместо моей фотографии предоставили? Странно всё это, непонятно. Тревожно.

— Именно так.

Глаза паренька явственно блеснули, ухмылка растянулась в довольный оскал.

— А точно не Роман Абрамов?

Меня как молнией ударило. Это же моё имя из того, прежнего мира. Как?..

Видя, что у меня даже в крохотном противогазе не по размеру отвисла челюсть от удивления, школьник приветственно протянул руку для рукопожатия:

— Очень приятно, Василий Хохотун!

Сказать, что я потерял дар речи и хоть какую-то возможность адекватно воспринимать происходящее на добрых секунд десять — всё равно что промолчать. Даже невольно в голове появилась мысль — может я сплю? Или валяюсь после боя в горячке, а это всё бред, что генерирует воспалённое воображение?

Этот Василий со странным, но отчего-то идущим его ухмыляющейся роже прозвищем продолжал смотреть на меня снизу вверх. Чем дальше, тем более неловким становилось молчание. Парень наконец не выдержал и опустил протянутую мне руку. Разочарованный вздох окончательно вырвал меня из оцепенения.

Я резко подался вперёд, притом слишком резко — мои движения бы легко можно было принять за угрозу или даже нападение. Но юноша невозмутимо стоял и совершенно никак не прореагировал на мой рывок в его сторону. Что очень странно — любой бы струхнул на его месте. А ему словно всё равно, будто бы для него столкнуться лбом с кем-то вроде меня обычное, если не сказать дежурное, дело. Ведь я кучу демонов перебил на его глазах, причём большую часть — одним махом и сразу оптом.

Смотря прямо в наглые зелёные глаза, я едва ли не рыком спросил:

— Что? Откуда ты знаешь обо мне настоящем?!

— Не надо так на меня наседать, я всего лишь поинтересовался, ты ли это, — Хохотун положил руку мне на плечо и оттолкнул. Всё-таки неприятно, да? Запомню. А он продолжал: — Кто же знал, что тебя так заденет то, что кому-то известно твоё настоящее прошлое? Ну, кроме тебя.

Василий поднял взгляд к небу на секунду, после чего со смешком вновь уставился на меня. Кому предназначалась последняя его фраза? Не мне, в этом я уверен более чем. Похоже, у него где-то скрыт передатчик. Первым делом надо предупредить об опасности радиосвязи, остальное подождёт. Не хватало ещё, чтобы и меня, и девушек поубивал очень сильный маг, если вдруг какая-нибудь поганая тварь из Преисподней пожелает овладеть его телом.

— Демоны могут влезать в каналы связи и через них овладевать телами. Так что ты бы аккуратнее с передатчиком.

Парень посмотрел на меня сперва с непониманием, но затем до него дошло.

— Передатчик? Да ты смеёшься! Нет таких штуковин, что сквозь измерения могут работать… А? Есть? Серьёзно? — Хохотун снова задрал голову вверх, словно бы что-то высматривал в бледно-сером небе. Я, ничего не понимая, присоединился к нему.

И ведь было на что посмотреть! После почти что суток непрекращающихся пожаров, затихших лишь потому, что уже всё сгорело дотла, из свинцовых туч посыпались кружащиеся хлопья пепла. Их поток медленно тянулся к огненному вихрю впереди.