Владимир Тимофеев - Лидер с планеты Земля

Это был блеф. Точнее, попытка взять клиента на понт. И, судя по физиономии гранд-майора, попытка удачная.

Предположение, что известный всем террорист Чёрный Кэп и контрразведчик из ФСП Алан Мерфи — это одно и то же лицо, высказал Суйюнь, подтвердив тем самым мои собственные подозрения насчёт Мерфи, что он не тот, за кого себя выдаёт. Поскольку, чем больше я узнавал из допросов о роли, которую играл гранд-майор на Тарсе, тем больше меня смущал тот факт, что диверсионными и политическими мероприятиями против Империи заведует здесь не разведчик, не офицер какого-нибудь управления спецопераций, а представитель армейского контрразведывательного отдела. Задачей таких, как он, являлась ловля шпионов, а не их подготовка. Так почему же тогда этому правилу изменили в случае с Аланом Мерфи? Да только по той причине, что контрик из нашего гранд-майора такой же, как из меня генерал. И доказать это, пусть даже не строго, не для суда, было лишь делом техники…

— Нет, господин барон, на идиота вы не похожи. Поэтому я вас и спрашиваю: что вы хотите?

— Что я хочу? — почесал я в затылке. — Да, в общем-то, ничего особенного. Просто хочу задать вам один вопрос и получить честный ответ. А потом отпустить вас на все четыре стороны.

— Отпустить? Меня? — поднял бровь майор.

— Да. Именно отпустить. Могу даже дать вам спас-капсулу с гиперприводом, чтобы вы могли совершить прыжок куда захотите.

— Заманчивое предложение, — протянул визави. — Но как я могу быть уверен, что вы меня не обманете? И как вы можете быть уверены, что я не сделаю то же самое?

— Элементарно, Алан! — произнёс я с интонацией Василия Ливанова в образе Шерлока Холмса. — Знаете, что это?

Гранд-майор посмотрел на появившийся на столе прибор, потом перевёл взгляд на меня:

— Полевой полиграф «Эр тридцать».

— «Эр тридцать два», — поправил я собеседника.

— Что ж, это меняет дело, — кивнул тот. — Но тогда мне останется лишь повторить: зачем? Зачем вы меня отпускаете? Неужели один-единственный ответ на один-единственный вопрос стоит того, чтобы меня отпустили? Вы же можете стать настоящим героем Империи… Да что Империи! Всей Галактики. Опаснейший террорист, переданный в руки правосудия — это всемирная слава и отличный трамплин для карьеры. Разве это не так?

— Так, Алан. Всё так. Но для меня это абсолютно неважно. Думаю, вы всё поймёте, когда я задам вопрос.

— Хорошо. Задавайте. Но прежде чем я отвечу, хотелось бы подтверждения, — указал он на полиграф.

Я положил ладонь на сканирующую поверхность, дождался сигнала и принялся говорить:

— Обещаю, что если вы честно ответите на мой вопрос, я отпущу вас на свободу, не буду преследовать и передам средство, с помощью которого вы сможете невозбранно покинуть систему Тарса.

Огонёк на приборе мигнул зелёным.

— Покинуть систему Тарса через гиперпространство в самостоятельно выбранную мной точку, — уточнил Мерфи.

— Через гиперпространство в самостоятельно выбранную вами точку, — повторил я за ним. — Удовлетворены?

— Вполне. А теперь спрашивайте.

Он тоже положил руку на сканер и посмотрел на меня.

Ждать я его не заставил.

— Я хочу знать, кто со стороны Империи, какое конкретно лицо являлось заказчиком ваших провокаций?

Собеседник прищурился.

— Вопрос не совсем корректный. Тот человек из Империи, с которым я говорил, не был прямым заказчиком готовящихся с нашей стороны операций. Он лишь намекал на них и обещал кое-что взамен.

— Что именно он обещал?

— Простите, барон, но это уже второй вопрос, а мы договаривались об одном, — развёл руками майор. — На какой из них отвечать? На первый про имя, или на второй про обещания?

Я сцепил пальцы в замок и глухо проговорил:

— На первый. Я хочу знать имя этого человека.

Мерфи кивнул и ответил.

На полиграфе зажглась зелёная лампочка.

Майор не соврал. Но выглядел при этом совершенно довольным.

Он понял мои мотивы. Точнее, думал, что понял. Разлад в Империи после его признания должен был только усугубиться. Но он не учёл одного. Того, что мне, по большому счёту, плевать на Империю и на её внутренние разборки. Я просто хотел помочь тем, кому был обязан жизнью…

Гас мои объяснения принял, хотя и с трудом. Решение отпустить опаснейшего врага, да ещё и перед самым окончанием изоляции казалось ему безрассудным. Однако мне удалось убедить его, что полученная от пленного информация того стоила. А ещё — что ожидаемая атака на Тарс всё равно состоится, а сведения, которые передаст своим гранд-майор, ни на что уже не повлияют. Скорее, наоборот, наша предполагаемая слабость (поскольку во время изоляции мы не получали подкрепления из Империи, это выглядело аксиомой) заставит противника торопиться. А спешка в таких делах, как известно, ни к чему хорошему не приводит.

К худу ли, к добру, но я оказался прав.

Барьерная анизотропия исчезла через три дня. Об этом нам «сообщил» пробившийся через гипер зонд из системы А́ндарма. А уже на следующие сутки сканирующие пространство спутники передали сигнал о множественных возмущениях выше эклиптики…

Данные о количестве вторгнувшихся в систему вражеских кораблей мы получили спустя полчаса после первого сообщения со спутников-наблюдателей.

— Одиннадцать вымпелов, экселенц, — доложил оперативный дежурный.

— Типы определили?

— Так точно. Судя по сигнатурам, все — универсальные корабли типа «Жнец».

Я мысленно хмыкнул. Каждый подобный корабль по огневой мощи был сильнее нашей «Авроры» процентов на двадцать. Но против боевой станции не тянул. А станций у нас было две. Правда, вторая ещё не вошла полностью в строй, половина её боевых систем работала пока в режиме отладки, но не суть. Нападать на нас сходу противник не будет. По всем канонам военного искусства, сперва ему надо организовать базу подскока на каком-нибудь подходящем небесном теле, а потом, накопив силы и средства, начать штурм планеты…

— Противник включил поля подавления, — донеслось от операторов ГРЭБ.

Всё правильно, всё так и должно быть. Засечь точку входа проблемы не представляло, но добраться до неё обороняющиеся, как правило, не успевали. Поэтому атакующая сторона какое-то время чувствовала себя в относительной безопасности, но потом, по мере приближения к цели, требовалось маскироваться, чтобы обороняющийся не мог быстро определить, в какое конкретно место движутся вражеские корабли.

Реальные боестолкновения начиналась только тогда, когда противник занимал, наконец, выбранный им плацдарм и активировал маяки гиперпо́ля. Все новые прибывающие в систему боевые и транспортные суда́ выходили из подпространства не абы как, а ориентируясь на эти самые маяки, то есть, рядом с плацдармом. Передовые части их охраняли и одновременно готовили базу для приёма истребителей и штурмовых ботов.