Антон Федотов - ЖнецЪ. Предел Абсолюта

Несколько позже полковник узнал, что эта байка была «бородатой» еще в те его курсантские годы. А слышал он ее еще многократно! Менялись звания и фамилии, но суть оставалась все той же: «Говори что думаешь, но думай, что говоришь… А лучше и молчи вовсе!». Это нехитрое правило еще не раз спасало его в самых разных ситуациях.

— Приехали!

Полковник и не заметил, как за своими мыслями немного задремал. А почему бы и нет, собственно?

— У меня четвертак, — сообщил Ярый, протягивая водителю серо-фиолетовую банкноту достоинством двадцать пять рублей.

— Ээээ, — не сразу нашелся водитель. — А, может, я вас еще покатаю. Дня четыре могу — легко!

— Выпей за мое здоровье! — хмыкнул генерал, покидая салон. Червячок в его душе явно намекал на то, что отправить его могут далеко и надолго. Ну а ежели обойдется, то у него сегодня праздник — так почему б не поделиться радостью с кем-то еще?

Водила дураком не был, а потому буквально испарился, едва за полковником закрылась дверь — а ну как передумает?!

Тот же лишь усмехнулся, направляясь к легендарному «дому со львами».

Впрочем, с тот миг, когда за ним закрылась дверь, за порогом осталась не только вся прежняя жизнь, но и страх. Просто так в святая святых не приглашают (!!!). Особенно таких как он — обычных трудяг войны. Даже для себя самого неожиданно он пропел что-то вроде:

Чуть «подправив» боевой дух, Ярослав Владимирович сделал шаг к двум вахмистрам, исполняющим обязанности привратников.

«Волкодавы! Ишь как глазами сверкают, а сами тем еще ухватам обучены. Такие и меня задержать смогут… На некоторое время. А там и дежурная смена охраны подоспеет!» — оценил Ярый.

Однако демонстрировать воинские умения не пришлось. Едва один из чем-то неуловимо похожих «швейцаров» взглянул на документы, как тут же перед полковником возник боец в штатском самой цивильной наружности. Если бы не грация профессионального танцора и не энергетика готового броситься в бой гепарда, молодого человека вполне можно было бы принять за учителя одной из столичных гимназий. Гражданский костюм, наивно-детские черты лица и очки в тонкой позолоченной оправе на это намекали вполне и вполне.

Тем более удивительным стал тот факт, что в приемной ждать ему не пришлось совсем! «Гражданский» провел его напрямую в святая святых — кабинет Самого. Момент, когда «пиджак» попросту исчез Ярый уловить не успел.

— Господин генерал! Полковник Киров…

— Позвольте, милейший! — Всплеснул руками Михаил Кузьмич Вязмитинов, генерал от инфантерии [3] Пехотный генерал , да еще к тому же и военный министр. — Я ж вас не приказом вызвал, а пригласил по-дружески… Признаюсь честно, просьбу старого своего товарища исполняя! Так что без чинов, прошу покорно! Вы голодны с дороги? Могу просить подать!..

— Чай, — на волне недавних воспоминаний попросил полковник. — Черный! С лимоном и сахаром.

— И никак иначе! — заверил хозяин кабинета, продублировав просьбу через селектор.

На некоторое время помещение погрузилось в тишину. Хозяин и гость откровенно изучали друг друга. Граф сегодня предпочел парадному костюму с эполетами орденами обычный пиджак, а вот Киров был в своей пехотной форме.

— Маловато у вас наград, — задумчиво протянул Вязмитинов, на что Киров лишь пожал плечами. Не ему, мол решать. — И это в значительной степени контрастирует с тем, что написано в этой папочке.

Генерал несколько раз пристукнул ухоженным ногтем по папке на его рабочем столе.

Еще некоторое время мужчины рассматривали друг друга.

— Ну что ж, — вздохнул, наконец, Михаил Кузьмич. — Всякое бывает, и за подковерными играми империя не всегда замечает честных служак… Вовремя. Впрочем, для вас ситуация уже изменилась.

Проследив за взглядом хозяина кабинета, полковник сразу отметил два одинаковых немецких микроавтобуса.

— «Черные воронки»? — уточнил он, намекая на автомобили «Тройки», которые и какого-нибудь графа могли увезти. С концами.

— Да, как в старые добрые времена, — протянул генерал. — Вы еще молоды были, когда дед нынешнего монарха боярскую вольницу давил. Вот тогда… А, забудьте, воспоминания! Доживете до моих лет, поймете!

Ярослав Владимирович, уже попрощавшийся мысленно с приставкой ко своему имени воинского звания полковник, тонко улыбнулся… Давя в себе Дар, что просто требовал выхода наружу. Ну, прорвется он из кабинета. Может быть, даже вырвется из здания… А дальше что? Это человек непосвященный может тешить себя надеждой, что ему удастся долго уходить от Системы. Но он-то уже давно не романтичный юноша с ветром в голове.

В этот момент творения немецкого гения стали покидать люди, тут же направляющиеся ко входу в здания. Если отряд до десятка жандармов отдельного корпуса в черном камуфляже еще можно было попробовать «сработать», то вот Он… Нечего даже и пытаться.

Прокачав ситуацию, господин Киров заметно расслабился. Рыпаться бесполезно. Осталось только расслабиться и получать удовольствие. Оставшееся время, пока очередные гости кабинета поднимались по лестницам, он лениво размышлял, правда ли что этот пораженческий девиз — прямая цитата из устава для французских женщин-полицейских во время нападения насильника. Ходил такой слушок.

«Гости» не замешкались. Еще бы! Кто б рискнул остановить СТОЛЬ представительную делегацию. Всего-то им и понадобилось чуть менее двух минут, чтобы добраться до кабинета. Однако вместо вполне ожидаемой команды: «Сдать оружие! Лицом в пол!» начался какой-то откровенный сюр. Во-первых, «черные» ввалились в кабинет буквально гурьбой. Хоть человек понимающий сразу оценил из выучку, но они были явно не на боевом взводе. Генерал же тоже не стал вопить «Ату его, ату!», а встал и, раскинув руки, воскликнул:

— Сколько лет, сколько зим, княже! — глаза полковника на этом моменте буквально полезли из орбит, ведь Он просто шагнул вперед, и распахнул объятия.

— Кузьмич, старый ты бродяга! — Возопил он не хуже хозяина кабинета.

— От старого слышу, Никита Владимирович! — Радостно приговаривал генерал, похлопывая, как оказалось, старого товарища по спине.

«Черные» же расслабились вдоль стен. Интересно, что пространство они «держали» скорее по привычке, а не потому что ощущали необходимость.

Тем временем Великий и Ужасный князь Михалков одним взглядом изобразил что-то вроде «Можно?».

«Обожди!», — жестом ответил Вязмитинов.

— Леночка, как там чаек для нашего гостя? — Вслух поинтересовался он.