Виктор Майер - Внедрение

— Она хотела бы встретиться с тобой сегодня вечером. Как ты на это смотришь?

Юноша заметил озорной блеск в зелёных глазах Ксеньи. Она отлично понимала, какие мысли сейчас проносились в его голове, и ей, похоже, доставляло большое удовольствие подтрунивать над ним.

— У меня нет желания с ней встречаться, — буркнул он. — Я уже говорил тебе, что у меня есть девушка.

— В твоей вонючей деревне? Но ведь теперь ты с нами, забудь о ней.

— Это только ты считаешь, что я с вами. Твой отец, например, почему-то так не думает.

— Ворчливый старик никак не может расстаться с прошлым. — Лицо единственной дочери Геральдуса моментально стало серьёзным. — Эти мужчины до сих пор тешат себя глупыми надеждами, что могут повернуть время вспять. Твердолобые упрямцы!

— А ты не веришь в это? — Тима удивила резкость её голоса. Она как будто сама на мгновение превратилась в того боевого кота, изображение которого было нарисовано на её спине.

Парень посмотрел на её соблазнительные, круглые плечи и нанесённый на них рисунок — передние лапы зверя, впившиеся когтями в нежное тело, и стекающие по её рукам капли крови. Он опять невольно возбудился при созерцании разрисованного тела Ксеньи и, мысленно выругавшись, отвернулся.

— Нам, женщинам, легче принять перемены, — как ни в чём не бывало продолжала девушка, словно и не заметила его реакции, — тем более тем, кто родился уже после Исхода. Помню, первое время моя мать постоянно жаловалась на отсутствие рабов и на то, что теперь нам самим приходится выполнять всю грязную работу, но в конце концов смирилась. Только вот наши мужчины никак не могут привыкнуть…

— А ты бы хотела жить так, как раньше жила твоя мать? — спросил Тим. Он уже покончил с мясом и принялся за яблоки.

— Звучит, конечно, заманчиво… — задумчиво протянула Ксенья. — Но всё это несбыточные мечты. Клыкастые слишком сильны, и нашему племени уже не суждено вернуть былое величие.

— Зато здесь вы в безопасности. Разве этого мало?

— Мало для наших воинов. Они тоскуют по старым временам… — Девушка вдруг толкнула его в бок локтем и с улыбкой спросила: — Так что мне сказать Хельге?

— Говори, что хочешь, только пусть оставит меня в покое! — сердито выпалил он. — Ты желаешь моей смерти?

— Какой ты трусливый! Так ты никогда не станешь ангелом!

— Причём здесь трусость? — рассвирепел юноша. — Не хочу я её. Какие же вы похотливые, почти как девки из Клана Всеобщей Любви! Все рассказы о вас были правдой!

— Остынь, свинопас! — добродушно засмеялась Ксенья. — Дурак ты… Упустишь свой шанс.

— Всё! Хватит! Мне уже пора. Твой отец шкуру с меня спустит, если я опоздаю! — Он быстро встал с лавки.

— Ладно. Иди, вояка…

Девушка с усмешкой взяла пустую тарелку и отправилась к подружке, обольстительно покачивая бёдрами. Тим посмотрел ей вслед, задержавшись ненадолго взглядом на короткой кожаной юбке с проступающими под ней очертаниями упругих ягодиц, и решительным шагом последовал к выходу из столовой.

Только очутившись снаружи, он смог отбросить навязчивые мысли, навеянные предложением Хельги. Соблазн был очень велик, и его молодое тело требовало выхода накопившейся сексуальной энергии. Парень вызвал в голове образ Девы-Воительницы, и воспоминание о ней сразу же помогло ему забыть симпатичных девушек ангелов. Эта уловка хорошо выручала его в подобных случаях, заметно участившихся в последнее время. Как-то он даже поделился с Бродягой своими опасениями насчёт женщин Убежища и их странным поведением по отношению к нему, но тот лишь рассмеялся в ответ и посоветовал не поддаваться провокациям, чтобы не навлечь на себя гнев мужчин племени. Некоторое время спустя он всё же высказал свои предположения по этому поводу. По его мнению, это было вызвано тем, что количество женщин в лагере зачастую превосходило число мужчин, так как большинство воинов постоянно отсутствовало по каким-нибудь причинам, помимо этого, некоторые из них погибали в периодических стычках с дикарями, и тогда их подруги или жёны либо переходили их товарищам, либо оставались в одиночестве. Также весьма негативно на психике женщин сказывалось вынужденное затворничество в пределах Последнего Убежища, в результате чего они превратились, по сути, в пленниц своего собственного народа.

Тим старался по возможности игнорировать нескромные намёки девушек и пытался полностью сосредоточиться на обучении, так как понимал, что в целях достижения своей мечты он просто обязан овладеть всеми необходимыми навыками, иначе ему не выжить в этом суровом мире. Юноша так и не рассказал Бродяге о своих пока ещё довольно туманных планах и решил вообще не говорить о Деве вслух в присутствии кого бы то ни было, чтобы не вызывать насмешек в свой адрес, поскольку ещё очень хорошо помнил язвительные шутки Хромого по этому поводу.

Он улыбнулся, вспомнив своего погибшего попутчика. Хромой, в принципе, был первым человеком, кто начал обучать его искусству боя. Странно, что на эту роль ему всегда попадаются ворчливые старики. Геральдус, конечно, моложе Хромого — мужчине было, скорее всего, чуть больше пятидесяти, — но своими придирками и вечным недовольством он очень напоминал пожилого соотечественника Тима.

Ангел-наставник с недовольным выражением лица уже поджидал его на окраине Убежища рядом с вытоптанной круглой поляной, носившей гордое название «тренировочное поле». На самом деле настоящие тренировки здесь проходили довольно редко, зато частенько случались пьяные разборки между ангелами, повздорившими друг с другом по какому-нибудь, порой даже самому незначительному, поводу. Принц Финнис не обращал особого внимания на такие происшествия, так как понимал, что его воинам время от времени нужно расслабляться. Под запретом было лишь применение оружия участниками, а также нанесение тяжёлых увечий. Парень всегда с интересом наблюдал за подвыпившими мужиками, которые кулаками пытались разрешить свои конфликты. В такие моменты к поляне сбегались почти все поселенцы, чтобы поглазеть на представление. Хотя драки были довольно жёсткими и прекращались обычно только после того, как один из спорщиков терял сознание, по их окончании все разногласия сразу же забывались и бывшие соперники вновь становились соратниками и друзьями.

Бродяга никогда не участвовал ни в подобных мероприятиях, ни в частых попойках ангелов. Воины относились с большим почтением к нему и поэтому не искали повода помериться с ним силой. О своём прошлом он Тиму никогда не рассказывал, и тот, не желая раздражать навязчивыми вопросами единственного друга и защитника, даже не пытался затрагивать эту тему. Он ясно осознавал, что имеет особое положение в лагере только благодаря Бродяге. Ангелы обычно презирали инородцев, и чтобы заслужить их уважение, нужно было очень постараться…