Иван Магазинников - Сила крови [СИ]

Конечно, все это работало, принимало посетителей и приносило деньги. Но и не только: в ресторане бойцы питались, при фитнес-центре у них были залы для тренировок, а стоматология оказалась прикрытием для собственного медицинского центра, где гладиаторы проходили обследование и даже лечение.

А сама арена располагалась под зданием, где-то под землей, и попасть туда можно было лишь по личному приглашению или именному пропуску.

Бои проводились 1-2 раза в неделю и собирали несколько сотен зрителей.

И простых людей среди них не было: членство в клубе Семен оценивал примерно в 10-15 тысяч вечнозеленых. И это даже не на год! Разумеется, зрители делали ставки, но и не только. Лучшим из лучших могли предложить работу телохранителя или водителя, а среди богатеньких дамочек было модно иметь любовника из гладиаторов-фаворитов.

Рассказывая об этом, Семен мечтательно закатывал глаза и вздыхал.

Извращенец.

По крайней мере у меня при словах «богатенькая дамочка» воображение рисовало нечто бочкообразное и бесформенное, втиснутое в то самое «маленькое черное платье» от Коко, и сжимающее в руках несчастную собачку, которая того и гляди разучится передвигаться самостоятельно. И все это сверху присыпано стразами от Сваровски и бриллиантами от Картье.

Выглядели бои гладиаторов максимально эффектно. Свет, звук и камеры настраивали приглашенные из Голливуда специалисты, над образами работали профессиональные гримеры и стилисты, а благодаря особой способности некоего Сказителя, мускулы атлетов выглядели более мускулисто, а кровища — более кровавой. Все на потеху толпе, жаждущей расстаться со своими деньгами.

Сражения шли в полном контакте и с применением оружия. Можно было избивать друг друга, рвать, швырять, резать, выбивать зубы и ломать пальцы — но без причинения тяжелых увечий и травм, не говоря уже об убийстве. Шоу должно оставаться пусть и кровавым и жестоким, но все же развлечением.

Но совсем другой расклад был, когда на арену выходили чемпионы. Вот они уже сражались всерьез. Выбитые глаза, распоротые животы, переломанные ребра и конечности были едва ли не обязательной частью программы.

— До смертоубийства обычно не доходит, но выглядит все со стороны, как лютое мясо! — размахивал руками Семен.

— Как такое возможно?

— Без понятия, я же не чемпион. Думаю, их накачивают какой-то дрянью. Но в каком бы виде гладиатора не выволокли с арены, через три-четыре дня он снова в строю без единой царапины, кроме временных шрамов, одобренных стилистами.

— Даже переломанные и разорванные чемпионы?

— Ты же сам видел. Там, на записи, был Скорпион. Лютый боец, но самое неприятное, это его оживающие татуировки, яд которых вызывает жуткие боли, судороги и плавит кожу. Все плохо настолько, что ему запрещено использовать их в бою — только как фаталити.

— Скорпионы, фаталити-хуялити, — недовольно пробурчал я, — Устроили тут «Мортал Комбат»… А много бойцов в этом вашем клубе?

— Постоянных десятка полтора, из них трое-четверо — чемпионы или кандидаты. Ну и есть еще приходящие или новички. Кто-то выходит на арену время от времени, кому-то хватает и одного раза. Обычно за вечер проводится три боя.

— А необычно?

— Смотря кто, сколько и за что платит.

И я снова воровато огляделся по сторонам: не хватало еще, чтобы кто-то увидел, как я разговариваю с рюкзаком, а тот в ответ отращивает руки и размахивает ими во все стороны.

Убравшись достаточно далеко от «клуба», я вызвал такси и вернулся назад в наши апартаменты. Заказал на дом пиццу и продолжил «пытать» своего призрачного экскурсовода. Тот хоть и порывался постоянно устроить мне прогулку по самым злачным местам Питера и все кричал про какую-то «золотую милю», но все же признал серьезность ситуации, и отвечал максимально подробно.

Предстоящее мне собеседование выглядело несложным — на все эти вопросы я уже отвечал, заполняя анкеты. Разве что проводить его будет опытный психолог, который еще и мутант, способный не то считывать эмоции, не то работающий в режиме детектора лжи. Так что самое главное не нервничать и не путаться в показаниях. И, по возможности, не врать.

— А посвящение?

Я взял последний — на этот раз точно последний, честно-честно! — кусок пиццы и подлил Семену еще пива. Похоже, тот действительно впитывал жидкости, потому как в бокале, поставленном специально для него, уровень темно-янтарной жидкости явно уменьшился.

— Тебя отпиздят. Ну или, по крайней мере, попытаются. Трое бойцов подловят в душе и посмотрят, на что ты способен.

— Только посмотрят? — я попытался шуткой снять возникшее напряжение далеко не сексуального характера.

— Еще и пощупают. Ногами. По самым чувствительным местам — уж в этом-то им опыта не занимать. Калечить не будут, конечно. В основном берут на понт, ну и по технике проверят, чего умеешь.

Итого у меня на повестке дня два вопроса: как пройти допрос у телепата, и как отмахаться от трех гладиаторов-мутантов, которые прижмут меня в душе голого. Да еще и не засветить при этом свои «козыри» вроде усиленной регенерации и способности накачиваться адреналином.

— Ну что, б-бухать или по бабам? — поинтересовался захмелевший Семен.

— Первого с тебя уже хватит, а второе… Ты их тоже впитывать собрался? Попросишь посадить тебе на лицо или какое другое место?

— Злой ты, Уборщик.

— Давай лучше прогуляемся до музея Фаберже, раз все равно заняться нечем, и посмотрим, что там к чему. Я девушке сувенир обещал привезти.

— Моей, между прочим, будущей девушке! — возмутился призрак, пытаясь забраться в рюкзак и садясь мимо него.

— Так ты же только что по шлюхам собирался?

— Да я же чисто платонически, так сказать. Из научного интереса.

Я засунул в рюкзак и взвалил на плечи этого «ученого», вбил в приложение смартфона нужный адрес и построил нехитрый маршрут. Шагая по проспекту, уже почти машинально держался поближе к зданиям и уворачивался от вездесущих аниматоров в вычурных старинных, или в покрытых бронзовой краской нарядах.

А ничего так карьерный рост. От уборщика до гладиатора Арены Смерти, и от бывшего домушника до грабителя музеев. Определенно, Питер на меня благотворно влияет!

Увы, моя карьера похитителя предметов искусства закончилась, даже не успев начаться.

Разумеется, сперва я притворился самым обычным туристом. И полтора часа проблуждал по залам музея с открытым ртом, рассматривая всевозможные предметы быта и красоты с невероятно тонкой инкрустацией блестяшками и затейливой чеканкой. Там были не только знаменитые яйца, но и всевозможная посуда, от огромных блюд до крошечных ложечек, украшения, бинокли, шкатулки, веера, наборы карт, иконы и многое-многое другое. Создавалось впечатление, что практически до всего, до чего в повседневной жизни скромного придворного ювелира могла дотянуться рука мастера — он таки дотягивался и создавал настоящее произведение искусства.