Иван Булавин - Проводник в будущее [СИ]

Пока всё шло гладко, он даже позволил себе встать на привал, где перевёл дух, быстро перекусил и даже заштопал наскоро порванный рукав куртки. Ткань его костюма и в самом деле оказалась прочной, на рукаве имелись только две прорехи, где сомкнулись условные клыки предводительницы стаи.

Людей он встретил уже вечером, когда присматривал место для ночлега. Не встретил, конечно, просто увидел издалека и предпочёл спрятаться. Людей этих было двое, молодые парни, даже слишком молодые, лет по четырнадцать-пятнадцать. Большая редкость, кстати, в первые годы после Катастрофы детей почти не рожали, не до того было, да и взбунтовавшаяся природа оказалась против.

Панцирь осторожно снял рюкзак и залёг за поваленным деревом, пристально наблюдая за парнями в бинокль. Не местные, это ясно. Откуда-то с севера. Оба одеты в старую одежду, где под заплатами не видно ткани, а сверху на них были накинуты самодельные меховые куртки с капюшонами. На ногах имелась добротная, тоже самодельная обувь. Плечи оттягивали большие, но очевидно лёгкие мешки. Охотники, пошли меха обменивать? Может быть, только очень уж место неудачное выбрали. Если только далеко к югу кого-то нормального встретят, а здесь покупателей нет и не предвидится.

Вооружены они были своеобразно. Тот, что шёл справа, имел при себе вполне пристойный автомат АК-74, правда, под большим сомнением было наличие патронов к нему, если и есть, то с десяток или два, да ещё и старые, осечки дают через раз. Второй вообще не заморачивался огнестрелом, у него имелся довольно неплохой арбалет, не самодельный, а заводской, ещё довоенного производства, с несколькими блоками и сложной системой натяжения. Выглядело это оружие не так серьёзно, как автомат, но тоже было полезным, особенно для тех, кто живёт в медвежьем углу и не имеет необходимости часто вступать в бой с группой враждебно настроенных людей.

Как бы то ни было, а Панцирь не был настроен на контакт с кем бы то ни было, будь они даже сто раз мирными охотниками. Проводив парней взглядом, он спокойно выждал необходимое время, после чего взвалил мешок на плечи и отправился дальше.

До темноты он успел добраться в нужное место. Ещё одна небольшая полуразрушенная деревня. Правда были тут и некоторые плюсы, первым был небольшой ручей, который с натяжкой можно было назвать речкой. Поток весенних вод уже спал, а в последние годы просто некому было сбрасывать туда мусор, поэтому вода там была относительно чистой. С помощью подручных средств Панцирь её профильтровал, следовало ещё вскипятить, но огонь разжигать было себе дороже, некоторые твари реагируют на запах дыма на расстоянии нескольких километров. Вторым преимуществом была старая водонапорная башня, которая стала ненужной задолго до Катастрофы, а сносить её было некому и незачем. Внутри сохранилась относительно целая железная лестница, по которой он поднялся на самый верх, где и собирался устроить ночлег. С собой в поход он захватил тонкое одеяло, спальник занимал слишком много места, да и выскочить из него быстро не всегда получалось.

Пить взятую из ручья воду он не стал, пока хватало запасов во фляжке, лекарства от отравлений у него были, но не стоило искушать судьбу. Зато эта вода сгодилась, чтобы умыться и почистить зубы. Дальний поход — не повод плевать на себя, о гигиене он никогда не забывал. Хотелось бы ещё побриться, в Башне ему выдали отличную опасную бритву, но это он решил отложить на завтра, тем более, что стемнело быстро, а включать фонарь он не хотел.

Ночь прошла относительно спокойно, встав в три часа по нужде, он надел ночник и через несколько маленьких окон тщательно осмотрел окрестности. Никого, довольно улыбнувшись, он снял ночник и снова опустился на одеяло. Отличная вещь, нужно бережнее обращаться. Теперь уже ни у кого таких нет, да и не ожидает никто, что есть у него. Для врагов это станет неприятным сюрпризом. Раньше ночь была другом партизана, а потом изобрели ПНВ.

А вот утро не задалось. Вход в башню он заложил строительным мусором, не такая надёжная преграда, но разобрать её бесшумно не получится, даже если это будет тварь, добраться до сидящего наверху человека она не успеет, получив сверху килограмм свинца. Да и людям при таком раскладе ничего не светило. Мелькнула с вечера мысль поставить растяжку, но он решил, что это будет перебор.

А теперь завал из досок, шифера и стекла кто-то осторожно разбирал. Но даже так этот кто-то умудрился нашуметь. Для этого на некоторые доски Панцирь поставил ржавые консервные банки, а теперь они упали, разбудив его. Он одновременно схватил пистолет и открыл глаза.

— Кто там? — крикнул он грозно. — Назовись, или гранату брошу.

— А граната у тебя есть? — с усмешкой спросили снизу. — Сам сперва назовись, поговорить хотим.

Хотим. Их много. Осторожно, стараясь не высовываться, он выглянул в окно. Худшие опасения подтвердились, их было много. Человек десять, это так, навскидку. Расположились они довольно грамотно, взяв под прицел все окна и вход, на разбор завалов отправили одного человека, который и сейчас продолжал откидывать в сторону доски.

— Кто такой? — крикнули уже из укрытия в стороне, он даже разглядел кричавшего, это был кряжистый мужик лет пятидесяти, в выцветшем армейском бушлате с седой окладистой бородой, которую не мешало бы подстричь.

Назвать себя? Рискованно, с одной стороны, кое-кто его здесь знает, земля слухами полнится, а рейдовые группы часто преодолевают большие расстояния. Кто-то, услышав знакомый позывной, просто развернётся и уйдёт. Кто-то тоже уйдёт, не пожелав связываться с таким противником, здесь тот случай, когда потенциальная добыча не соответствовала риску. Но были и такие, которые при упоминании его прозвища станут натурально землю носом рыть и атаковать, не считаясь с потерями. Вздохнув, он решился:

— Панцирь меня зовут, — крикнул он, не высовываясь в окно.

На некоторое время повисла тишина, которая говорила о том, что имя это им знакомо, а теперь они решают, что делать.

— А не гонишь? — строгим, но спокойным голосом спросил тот же мужик. — Панцирь-то пропал ещё осенью, его поди и в живых уже нет.

— Смотри, — он с опаской высунул в окно левую руку, закатав рукав куртки. — Теперь веришь?

— Верю, — отозвался мужик. Потом он нарочито громко скомандовал, — можно вставать, знаю я его. Панцирь, ты один?

— Да, — неохотно ответил он.

Это могло быть подлянкой, но мужики и впрямь стали вылезать из своих убежищ, подходя поближе к башне. Было их даже больше, чем он разглядел, это даже не рейдовая группа, непонятно, куда они такой толпой подались.

— А с кем имею честь? — спросил Панцирь, пытаясь вспомнить бородатого мужика, лицо было знакомым, но при каких обстоятельствах он его раньше видел, вспомнить не получалось.