Борис Сапожников - Pulp

Вот на дорогу перед нами выскакивает ошалевший солдат в серой шинели. Я жму на клаксон, чтобы он убрался прочь. Не потому что мне его жаль, сбивать людей мне приходилось. Просто каждое столкновение на такой скорости опасно для нас, хотя бы и потерей времени, а его, я отчего-то был почти уверен, оставалось всё меньше. Солдат среагировал на резкий звук и, перекатившись через плечо, убрался с нашего пути. Но тут же встал на колено и несколько раз выстрелил в грузовик из своей длинной руславийской винтовки. Стрелял быстро и сноровисто перезаряжал — так что нам досталась пара пуль. К счастью, ни меня, ни Хидео не задело, лишь со звоном разнесло на осколки боковое стекло. Я окончательно выбил его ударом локтя, чтобы покрытые сеткой трещин остатки не мешали обзору слева.

Вот прямо перед нами, разваливая угол фабричного цеха, выступает высоченный шагатель со счетверёнными пулемётами по обеим сторонам бочкообразного корпуса. Его броня закопчена и носит следы попаданий, самые странные среди них те, что похожи на царапины от медвежьих когтей — очень больших медвежьих когтей. Я выкручиваю руль так быстро, как только могу, но всё равно не успеваю. Шагатель открывает огонь сразу из всех пулемётов, буквально перепахивая землю рядом с грузовиком. Машина не вписывается в поворот, нас кидает бортом на стену фабричного корпуса, с треском разлетается щепой деревянный кузов, Хидео бросает на меня, в двери кабины появляется здоровенная вмятина. Я жму на газ, колёса буксуют по грязи, жуткий веер пуль стучит уже по стене фабричного корпуса в считанных футах от нас. Шальные пули рвут тент на лоскуты. И тут машину рывком бросает вперёд — мы несёмся дальше. От шагателя нас закрывает большой цех, размером чуть ли не с квартал в урбе.

— Здесь налево — и дальше вперёд! — кричит мне Хидео.

— А потом?

— Всё — там уже ангар.

Вот только между нами и ангаром оказалось весьма серьёзное препятствие. Шла жестокая рукопашная схватка. Северяне, возглавляемые здоровенным воином в шинели, но с непокрытой головой, наседали на тяжёлую пехоту из охраны Фабрики. Пули и синие лучи смерти наполняли воздух. Люди ожесточённо убивали друг друга чем придётся — в ход шли длинные мечи и секиры северян, и винтовочные штыки, приклады пулемётов и даже старые добрые сапёрные лопатки, так хорошо зарекомендовавшие себя на всех фронтах Великой войны.

— Хватай оружие! — ткнул я пальцем в закреплённый на задней стенке кабины пистолет-пулемёт местной конструкции, чем-то напоминающий астрийский Ригель с барабанным магазином. — Пали куда угодно, лишь бы к нам не лезли.

Я уверенно направил грузовик прямо в толпу, отчаянно сигналя. На нас оборачивались, вскидывали оружие, но выстрелить не успевали. Хидео, явно прежде не стрелявший из такого пистолет-пулемёта, поливал пространство перед собой веером пуль. Он палил с азартом глубоко штатского человека, которому довелось-таки пострелять, да ещё и патроны экономить не надо.

Мы неслись через схватку, снося всех на своём пути. Никто не может потягаться с разогнавшимся грузовиком. От бампера отлетали тела в серых шинелях и штурмовой броне. Северяне и руславийцы падали, срезанные длинными очередями Хидео. Он палил в белый свет, как в грошик, но вокруг столько народу, что порой промахнуться сложнее, чем попасть.

— Готовься прыгать! — крикнул я Хидео. — На счёт три, понял? — Тот кивнул в ответ. — Тогда слушай. Раз! — Я вдавил педаль газа в пол, стараясь выжать из двигателя всё. — Два! — Мы несёмся прямо на охраняющих вход в ангар штурмовиков. Те успели вскинуть пулемёты и дать длинную очередь, но кричать «Пригнись!» некогда. — Три! — Я вывернул руль, бросая грузовик боком, и одновременно нажал на тормоз. Со скрипом и хрустом, которые я услышал даже через звуки боя, грузовик пошёл юзом на заклиненных тормозами колёсах.

Хидео ударом ноги выбил дверь, та распахнулась — и инженер прыгнул наружу. Бесстрашный он всё-таки эльф, такой мне точно пригодится, не зря я решил взять его с собой, а не бросить в гараже.

Я сразу же последовал за ним, только прыгать мне пришлось перед несущимся на штурмовиков грузовиком. Сами солдаты продолжали полосовать машину пулемётным огнём. Но я не думал ни о чём, просто прыгнул, почувствовав, как мёрзлая земля ударила сначала локти и колени, потом спину. Я покатился, и удары обрушились со всех сторон, как будто я снова висел в камере тюремного блока и меня обрабатывал полковник фон Вольг. Вот только земля оказалась твёрже его кулаков.

Остановился, врезавшись в стену ангара. Удар выбил воздух из лёгких, но я тут же вскочил на ноги и бросился к двери. Одному из охранников не повезло — он не успел убраться с дороги грузовика и лежал теперь, раздавленный его массой. Сам грузовик перевернулся кверху днищем, колёса его продолжали вращаться по инерции. Второй охранник только поднимался на ноги, сейчас тяжёлая штурмовая броня, пускай и добавлявшая ему сил, играла против него. Я оказался рядом с ним раньше, чем он сумел встать хотя бы на одно колено, чтобы открыть по мне огонь из своего пулемёта. Будь он рыцарем прежних времён, я бы ничего не смог ему противопоставить, вооружённый одним ножом. Но даже самая тяжёлая штурмовая броня имела десяток уязвимых мест, если ты находишься достаточно близко к тому, кто носит её.

Я резанул врага под мышку, что-то лопнуло под лезвием ножа, и правая рука охранника повисла плетью. Пулемёт вывалился из пальцев и стукнулся прикладом о землю. Следующим движением я полоснул его под коленом — охранник повалился ничком. Я пинком перевернул его на бок и, присев, вонзил нож в горло по самую рукоять. Надавил посильнее, пока он не перестал дёргаться.

— Мерзкое это дело всё-таки, — произнёс Хидео, подошедший ко мне, как раз когда я поднимался на ноги, стирая кровь с ножа рукавом собственной куртки. — Ненавижу убийства.

Оружия при нём уже не было, зато он выглядел слишком чистеньким для эльфа, который только что выскочил из грузовика на полном ходу.

— Идём за мной, — велел Хидео, указывая на непрочную лестницу, ведущую к площадке с дверью. — У меня есть универсальный ключ.

Я поспешил за ним. Времени на раздумья не оставалось. Мы своим грузовиком проделали брешь в обороне ангара, и северяне решительно устремились в неё. Обороняющиеся отчаянно отбивались, но шансов у них не осталось совсем. Первым к нам нёсся тот самый здоровяк с непокрытой головой, его рыжая шевелюра и длинная борода уже заскорузли от чужой крови, а широкое лезвие и рукоять секиры были алыми от неё. Рукава шинели северянина потемнели, впитав огромное количество пролитой на них крови. Я бы не хотел столкнуться с ним в рукопашной схватке. Лидер вагрийцев могучими ударами расчищал себе дорогу, легко прорубаясь через охранников в штурмовой броне. Его секира рубила вражеские доспехи, как бумагу. За ним следовал отряд таких же отчаянных головорезов, орудующих мечами и топорами.