Илья Соломенный - Рождение вечности [СИ]

— Вы одолжите мне корабль?

— Яхту, — уточнил Марк, — экипаж уже готов, а эти фейды… присмотрят за тобой.

— Надеюсь, мы успеем вовремя. Когда вылет?

— Хоть сейчас, — улыбнулся Андрэас, — и знаешь Норман… я рад, что у моего сына такой друг. Удачи тебе.

Ждать археолог не стал. Захватив лишь свою сумку, он отправился обратно на орбитальную платформу. Его сопровождал Марк и те фейды, которые должны были отправится с ним. Уже наверху Норман обратился к брату Виктора:

— Могу я попросить тебя об одолжении?

Тот если и удивился, тот ничем не выдал этого.

— Конечно. В чем дело?

— Десять лет назад на Ветерисе произошла вспышка странной болезни — во владениях де Риволи. Попытайся узнать, что там произошло, хорошо?

Марк кивнул.

— Конечно, я подниму архивы. Зачем это тебе, скажешь?

— Когда вернусь, — улыбнулся Норман, и протянул Марку руку, — только не афишируй эти поиски особо, ладно?

— Сплошные тайны, — проворчал брат Виктора, и ответил на рукопожатие, — Осторожнее там… куда бы ты не направлялся. И передавай Виктору привет.

— Обязательно, — улыбнулся Норман, и решительным шагом направился к яхте, капитан которой уже прогревал двигатели. Его ждал Варант.

Что есть наш мозг? Серое вещество, сквозь которое ежесекундно пробегают сотни миллионов импульсов? Центральный процессор, управляющий нашей памятью? Или, быть может, цельная, организованная структура, способная хранить в себе не только информацию, но и частицы наших душ? Мы сотни лет исследуем собственный организм, но до сих пор не имеем ни малейшего понятия, почему одни его части работают так, а не иначе. Иногда мне кажется, что теория эволюции — единственное разумное объяснение. В другие же дни я верю в то, что нас создал Господь Бог — и верю гораздо сильнее любого священника.

Отрывок из лекции Серхио де Сергийос, прочитанной им в Центральной Академии Естественных Наук.

Такого огромного количества людей эта планета не видела никогда, по крайней мере — с тех самых пор, как мы нашли Сигеру-Маоло. Солариане, Махтары, Зу'млеры, Астеры, и ещё сотня народов, у которых и названий-то не было. Лагеря вокруг храма раскинулись на сотни километров по обе стороны долины, и накануне битвы, стоя на взгорье, я смотрел на этот людской муравейник. Помню, как ко мне подошёл один из лейтенантов отца, и спросил, чего я жду от завтрашнего дня.

Мне было стыдно признавать, что жду я только смерти, но по моему лицу он все понял. Лейтенанта звали Дерак ан Фалет, и позже он не раз спасал мою жизнь, но в тот момент, когда мы стояли там, и горячий ветер дул мне в лицо, он сказал одну из важнейших вещей, которую я запомнил навсегда.

— Те люди, — он протянул руку в сторону лагеря наших противников, — не враги нам в том смысле, в котором ты о них думаешь. Они такие-же как и мы с тобой, лишь преследуют свои цели. Вот и вся разница. А единственный, и самый главный наш враг — смерть. Она всегда рядом, всегда побеждает, и на протяжении всей жизни мы ведём с ней бой. Сражайся завтра не с Астерами. Не с дикими Вей'лан, и их хозяевами. Сражайся со смертью, и останешься победителем.

Высказав эту крамольную (думаю, Император бы не оценил, что его врагов не отличают от друзей) мысль, он оставил меня на вершине той скалы, и ушел, а я простоял в одиночестве до самой темноты, пока в небе не зажглись чужие звёзды, а луч яркого света, рвущийся вверх из вершины главной пирамиды Сигеру-Маоло, не окрасил долину в холодный белый оттенок.

Сражение, случившееся наутро, вряд ли имело аналог в новейшей истории. Триста тысяч человек со стороны предводителей Астер, и двести сорок тысяч — с нашей. Подобных битв не видела не только эта земля, но и все те (немногие) миры, которые человечество успело колонизировать за свой недолгий век космической экспансии.

Единственный законный Император — Леостан Первый — лично командовал полком мехоидов, и находился в самом центре той мясорубки, что началась сразу после восхода солнца. Астеры не стали дожидаться, пока мы полностью построимся, и ударили первыми. Их кулак из шагоходов врезался в наш правый фланг, и разметал пехоту по огромной территории. Не скрою, в этот момент я подумал, что сражение проиграно заранее, но увидев, как несколько танковых батальонов укрепляются на позициях чуть выше просевших фаланг, слегка успокоился. Своими залпами им удалось положить почти треть огромных машин, так неосторожно приблизившихся к нашим пехотинцам, прежде чем верховный лорд Астеров приказал своей технике вернуться.

Сразу после этого квадраты обеих армий пришли в движение, и Император повел людей в атаку. Мой отец был рядом с ним в тот момент, и рассказывал, что двенадцатиметровый мехоид под управлением Леостана был первым, ворвавшимся во вражеские ряды. Он крушил таких же, закованных в броню противников, отрывал и отрубал пушки техники, оказавшейся у него на пути, топтал людей, а его трёхметровый плазменный клинок резал плоть, камни и металл, словно это была бумага. Семь тысяч мехоидов шли за ним, прорываясь к генераторам силовых полей, четыре танковые бригады прикрывали их продвижение, а пехотинцы, бегущие следом, в сравнении с этими машинами смерти выглядели не больше, чем насекомые.

Сам я в это время сражался на левом фланге — и скажу, что ни до, ни после этой битвы, мне никогда не было так страшно. К счастью, я запомнил слова ан Фалета, и единственное, что меня волновало — отложить встречу со своим главным противником на как можно более долгий срок. Не уверен, что лейтенант Дерак имел ввиду именно это, но хвала богам, в тот день мне удалось уцелеть, отрешившись от всех мыслей, и сосредоточившись только на сражении.

Под моим командованием была всего тысяча человек, из которых лишь у половины были боевые экзоскелеты, а мехоидами управляли едва-ли пять-шесть десятков. Остальные пехотинцы были беззащитны против тех отродий, что выставили Астеры на этом фланге. Нам противостояла кавалерия на огромных животных в очень прочной броне, и прежде чем мы поняли, как с ними справиться, семь рядов перед моей тысячей оказались смяты и растоптаны. Я не помню, что кричал, и какие приказы отдавал в тот момент, когда передо мной впервые оказалась гигантская ящерица, закованная в броню. Единственное, что отложилось в памяти — в определенный момент все мехоиды сплотились вокруг меня, и мы пошли вперёд. Наши плазменные клинки легко разрезали броню животных, а пехота, следующая за нами, старалась закончить то, что мы начали. Я знал, что главная задача моей тысячи, да и всех, кто находился на левом фланге — не дать противнику прорваться сквозь наши ряды в тыл центра армии Императора, и не позволить отключить силовое поле. Если бы это случилось, Астеры тут-же воспользовались бы случаем, и разнесли нашу армию термальными боеголовками.