Тимур Машуков - Гром над Империей. Часть 2

— Значит, так, да?! — вскинулся дед. — Выходишь из рода, значит? Сопляк!!! Да как ты смеешь даже говорить о таком?!!! За все века такого позора не случалось, а тут выискался, понимаешь, упрямец! Обидели его, ты подумай! Мало тебя жизнь побила, еще хочешь? Остаться без поддержки родных и близких, повернуться к ним спиной — это твоя цель?!!

— Для вас же и стараюсь. Не понятно, что ль? — иронично вскидываю я бровь. Черт, зацепил дед все-таки своими словами! Привычный гнев поднимается во мне, но я усилием воли загоняю его обратно.

— Вот, Селена опрометчиво утверждала, что пойдет за мной хоть в рай, хоть в ад. А поди ж ты, быстро передумала. И ведь я не могу ее винить в этом, ходить по краю всегда тяжело.

Моя жена сверкнула глазами, недовольно скривилась, но промолчала, повинуясь моему останавливающему жесту.

— Чуть позже я дам тебе возможность высказаться, дорогая…

Далее, Виттория с Мариной — комнатные собачки впервые столкнулись с матерым волком-убийцей. Их страх понятен, они, осознав, что существует вероятность повторения подобных схваток, предпочли уйти. Как я могу их за это осуждать? Возможно, их выбор окажется самым правильным, глядишь, проживут дольше, в довольстве и безопасности.

А ты, дед — старый и мудрый, мечтаешь понянчить правнуков. Так ты их скорее от Ириски дождешься, чем от меня. Зачем я тебе? Не думаю, что проживу достаточно долго, чтобы успеть их заделать. Тем более, видишь, мои девушки уже начали разбегаться. Еще немного, и вообще никого не останется. Мира и спокойствия роду я не приношу, одни волнения, а тебе это вредно…

Думаю, вы понимаете сами, мне лучше уйти сейчас и не подвергать более ваши жизни опасности, не отвлекаться на необходимость беречь вас, не ожидать, когда случится непоправимое, за что я буду в ответе. Я ведь в следующий раз могу и не успеть. Мне сказали, что мой путь — это путь одиночества, по-видимому, так оно и есть. Так что не надо на меня кричать, обижаться, делать виноватым. Устал я от всего этого. Устал оправдываться, устал доказывать всем, что я не такой, каким вы желаете меня видеть.

Передо мной поставлена непростая задача, и я должен ее решить, несмотря ни на что. И с этого момента я буду заниматься только этим. Тем более, что недалек тот день, когда я покину Землю, и если и буду появляться в этом мире, то очень редко. Так что, вскоре для вас — что есть я, что меня нет — будет не столь важно.

Долив себе в кружку чая, я, уставившись в пустоту, принялся его пить, дав время всем переварить полученную информацию. В наступившей тишине слышалось тяжелое дыхание людей, пытающихся осознать услышанное.

Первым отреагировал дед — резко вскочив, он вынесся за дверь, громко ею хлопнув напоследок. Моё сердце кольнуло болью, когда я увидел его сгорбившуюся спину. Он будто разом постарел на добрую сотню лет. Но мне нужно было сказать ему эти слова. Теперь он подумает, что ему важнее — внук, или то, что про него говорят. Пока он не научится мне безоговорочно доверять, я в поместье не вернусь. Естественно, я блефовал, говоря о том, что выйду из рода. Не такая уж я мразь, чтобы бросить старого деда и маленькую сестру одних. Да, появились и другие Громовы, но все же именно дед и Ириска — моя настоящая семья. Мирами еще не в счет. Но пока ему об этом знать не обязательно. Пусть переспит с этой мыслью, утро, как говорится, вечера мудренее…

От моих мыслей меня отвлекло шипение моей дражайшей супруги:

— Если ты рассчитываешь, что я тоже уйду, громко хлопнув дверью, ты глубоко ошибаешься!

Смотрю на нее с некоторой долей удивления, а после пожимаю плечами, опять прикладываясь к кружке.

— Ты и не должна уходить. Как-никак, ты — моя законная жена, что бы там кто ни думал. Поругались, помирились… Это вроде в порядке вещей. Или нет? Я в таких делах ещё не слишком опытен, поэтому, если не прав, прошу меня простить.

Привстав, я слегка кланяюсь с тем же невозмутимым видом, продолжаю поглощать чай. Такими темпами я скоро лопну, но пока рано заканчивать этот балаган.

— Но все же, я хотел бы узнать, что вызвало у тебя такую неадекватную реакцию на меня. Это из — за той неудачной шутки с водой? Или есть что-то еще, чего я не знаю… Не вовремя наступили критические дни?

Едва успеваю перехватить в воздухе летящую в мою голову сахарницу.

— Спасибо, но чай и так достаточно сладкий… — говорю я и ставлю ее рядом с собой. Настороженно смотрю искоса на свою разъяренную жену, что оценивающе вертит в руках вилку.

— А ты так не понял ничего, да? — не скрывая злости, отрывисто бросает она в меня фразы так же, как за минуту до этого сахарницу. — Ты же так прекрасно тут расписал, что собрался стать взрослым! Вот и ответь за свои поступки, как взрослый.

— Ага, — хищно оскалился я, торжествующе глядя на нее, и радуясь в душе, что она попалась в расставленные мною силки. Ну, держись, ушастая, сама нарвалась!

— Давай-ка, милая, вспомним твои вопли, что я услышал, когда вытащил ваши задницы из ямы, которую, учти, вы сами себе выкопали… Как ты там вещала? « Где ты шлялся, когда нас убивали?! Почему пришел только в последний момент? Специально его подгадал, да? Решил нам доказать, что без тебя мы ничего не стоим? Сколько раз еще мы должны пройти между жизнью и смертью, чтобы ты удовлетворил свое эго?!!! »

Я вглядывался в её побледневшее лицо:

— Все верно, жёнушка, я ничего не пропустил? На память вроде раньше не жаловался, но с некоторых пор мне мозг очень часто выносят, так что, могла и ухудшиться… Так вот, дорогая моя, вы все пеняете мне, что я вечно веду себя, как пацан, а сами-то что? Когда уже ВЫ научитесь отвечать за свои поступки, не разыскивая потом виноватых вокруг? Вы сами поперлись в город, вы сами нарвались на неприятности. Вы все сделали сами! Привыкли к тому, что я всегда наготове и смогу успеть спасти ваши задницы по одному лишь щелчку ваших пальчиков? А вот — сюрприз, не всегда, я не всемогущ! Вы не помогаете мне, а только постоянно тащите назад своими идиотскими выходками. Ты — взрослая женщина, ты старше их всех, а ведешь себя хуже Ириски! Она, по крайней мере, выжила там, где любая из вас бы сдохла в муках! Да что говорить, даже я, наверное, там помер бы, если бы не она. И заметь, сестра при этом не ноет, не кричит, какая я сволочь, ни в чем меня не обвиняет — она просто принимает помощь, когда я могу её оказать и помогает сама, когда это в её силах.

Ты спрашиваешь, сколько раз вы должны пройти по грани, и когда я натешусь? А почему ты не останавливала меня, когда я спасал ваш долбанный мир? Почему ты не кричала, какой я тупица, когда я вытаскивал тебя из-под трупов пожирателей? Тебе не было меня жалко, когда я отдал всего себя, уничтожая тьму, думая, что ты умерла? Как быстро забывается хорошее, правда?