Дмитрий Ра - Константин Киба: Превосходство Неодаренного [СИ]

Сую руки в карманы, вдыхаю, смотрю на тех, кто валяется:

— Ну что, как вам снизу? Привычно?

Из сидячих и хладнокровных кто-то вздергивает брови, кто-то приоткрывает рты. Один вообще фыркнул. Смотрю на него. Высокий, поджарый, кудрявый. В ухе серьга, в ноздре кольцо. Он стоически выдерживает мой взгляд. Неплохо для такого сопляка.

Смотрю на лежачих. Среди них Лика, толстяк и тот, веснушчатый, который предупреждал меня, что я не вернусь со встречи с Дэном.

Ага, вот уже лучше. У некоторых страха в глаза стало чуть меньше, подменяя его ненавистью. Лика сидит на попе, сверлит меня глазами, открывает рот. Но встретившись со мной взглядом, закрывает его. Толстяк так и лежит на пузе, закрыв лицо руками и посматривая на меня сквозь пальцы.

Учитель Мохан не вмешивается. Судя по виду, он уже засыпает, считая, если не овечек, то Лениных точно.

— Ты что болтаешь, Киба?! — вскакивает Аннет.

— Молодец. Кто-нибудь еще хочет на меня возмутиться? Ну же, вставайте. Может попробуете врезать мне?.. Нет? Или нахамить? Ну же, смелей.

Кто-то открывает рты, но Лика их опережает, говорит сквозь зубы:

— Зачем ты это делаешь, Константин? — ее голос дрожит. — Да, я боюсь таких как ты. И не хочу с ними связываться. Я не знаю, каким нужно быть человеком, чтобы убивать людей, отрезать им головы и втыкать… втыкать… в них вилки… Ты… Никто здесь не хочет оказаться на учительском столе. С тобой просто лучше… не разговаривать. Люди, просто не связывайтесь с Кибой!

Голос подает тот самый веснушчатый. Он медленно встает, оттряхивается.

— Дэн — сучара выдранная, — надрывно говорит он с опущенной головой. — Я тебе рассказывал, что он мою сестру изнасиловал? Она тут… на третьем этаже. А я… тупо… тупо не мог даже ему врезать. Потому что это приговор. Так… чего ты тут умничаешь, а, Лик? — повышает голос, глаза наполняются слезами. — Пусть эта тварь горит в аду! Кость… То есть, Константин… Короче, если это и правда ты отхерачил ему башку, то… то…

Парень неуверенно шагает в мою сторону, протягивает руку:

— Надеюсь, он мучился…

Киваю, пожимаю руку.

Толстоватая девушка в прыщах, из тех, кто встали с пола одни из первых, кашлянула:

— Мне вот одно интересно. Все знают, что силачи — отморозки. И чо? Всем надо головы поотрезать?

— Да! — пискнул какой-то парнишка на полу.

— Хрень, — пожимает плечами. — Убийца убийцы тоже убийца.

Лика одобрительно кивает. Запыхавшийся толстяк наконец-то встает, смотрит на меня, на свою подругу по весу:

— Э-э-э, чего-то мне кажется, что мы если так думать будем, то долго тут не переживем. Вы слышали, что сказал он про очки влияния? — тыкает кабачком в спящего учителя. — Это же жопень! Жирнее, чем у меня! Я как-то не хочу четыре года проучиться с утырками… В общем, тоже считаю, что лучше бы всякие говнюки поподыхали. А остальные может и отстанут сами. Короче, Кибу поддерживаю. В этой дебильной школе только так… Эх, знал бы я раньше, че тут происходит…

— Помолчите.

Многие озираются, пытаясь понять, кто заговорил. Я же сразу понял, кто. Смотрю на парня с кольцом в носу. Он пялится в окно, говорит:

— Киба хотел что-то сказать. Давайте послушаем.

Чувствую волевой характер. А вот и расцветающий авторитет среди беляков моего класса. Его нужно вербовать первым. Что ж:

— Сказать действительно хотел, — смотрю за спину, на камеру, улыбаюсь. — О том, что сегодня мы узнали, что беляк — это ничтожество. С нами не считаются. Окунают в унитазы. Отнимают очки влияния. Заставляют ненавидеть друг друга и ссаться от страха перед сильными. И мы не сможем от этого отказаться целых четыре года. Четыре года унижения. А половина из вас даже не попадает на второй этаж.

— Согласен… жесть…

— Ну другие же как-то справляются…

— Я так не хочу…

— Нужно просто не высовываться…

— Или башку отрезать…

Дожидаюсь тишины, продолжаю:

— Но! — поднимаю палец. — Оказывается, неодаренный беляк может постоять за себя перед одарёнными. Постоять за себя перед целыми кланами и защитить своего друга. Вы сами это видели. И знаете, что? Вы сможете прожить следующие четыре года без страха и унижения перед зазнавшимися псевдоавторитетами. И если смог один из нас… Что сможет десяток? Или все мы?

Нащупываю в кармане непривычное отсутствие зубочисток. Как же я не люблю выступления.

— Что ты предлагаешь, Киба? — смотрит на меня окольцованный. — Объединиться? Я тут уже пятый год. Это мое второе поступление. Я видел, как беляки объединялись. И знаешь, что? Таких избивали напоказ. По-твоему, один человек может что-то изменить? Даже если ты так крут, как говорят, что ты сможешь сделать?

Пожимаю плечами:

— Я — ничего. С какой стати я должен что-то делать для вас? Я нянька что ли? Не-е-ет, я не нянька. Но я могу научить, как выжить в таких условиях. Как сделать так, чтобы боялись не мы, а они. И для этого тебе, — тычу пальцем в окольцованного, — Достаточно лишь пожать мне руку и слушать, что я говорю.

— С чего бы? Меня и так не трогают. И я не привык кого-то… слушать.

— А я тебе, что ли, ставлю условие? Или все-таки даю выбор? Не хочешь, не пожимай. Но, скажи, сколько ты тут уже? Пятый год? Это твое второе поступление? Значит, не можешь пробудить сумму, да? Тебе уже больше двадцати. Шансы с каждым днем все меньше и меньше.

Парень угрожающе щурится:

— К чему ты ведешь?

— Судя по твоим кровавым мозолям на руках, деньги на обучение тебе дались нелегко, верно?

Он спокойно кивает:

— Как и всем нам. Спрашиваю еще раз. К чему ты ведешь, Киба? Хочешь научить нас отрезать головы взамен на послушание? Сразу говорю, я пас. Найди себе других шестерок.

В классе стоит гробовая тишина. Все слушают только нас, мотая головами из стороны в сторону, в зависимости от того, кто говорит.

Качаю головой:

— Ты невнимательно слушал. Как тебя зовут?

— Кевин.

— Кевин, я ни слова не говорил про отрезание голов. Об этом пока говорите только вы. Я сказал, что те, кто пойдет за мной, значительно увеличат свои шансы попасть на этажи выше, и что эти четыре года протекут для них без унижения. Но будьте реалистами. Подставляться ради одного дурака вся группа не будет. Если кто-то меня не послушается или сделает глупость, то спасения от героев не ждите. И еще. Кто заработает тысячу «очков достоинства»…

— Чего?! — возмущается толстяк. — Опять какие-то очки?!

Морщусь:

— Не перебивай. Это будут необязательные очки. Только внутри нашей группы. Их отсутствие ни на что не влияет, а лишь замотивирует быть активнее. Заработать их будет непросто, но вам не придется за это унижаться или стелиться.

Веснушчатый смотрит на меня:

— Но… на кой они нам?

Достаю из наплечной сумки флакон «Созерцания-1» — зелья, увеличивающего шанс пробуждения на десять-пятнадцать процентов. Аванс от Хидана. У меня их всего пять и один я уже выпил. Надо будет раздобыть где-то еще.