Дмитрий Ра - Константин Киба: Превосходство Неодаренного [СИ]

Ну вот я и попался…

Тишина. Секунда, вторая, третья…

Время останавливается. Я жду… да чего угодно.

Но продолжаю играть свою роль до конца.

— Все в порядке? — спрашивает филзели.

— Да, все в норме, — накрывает мне руку доктор.

Что… за? Он же точно все видел. Почему не сдал меня?!

— Сколько ты вколол ему?

— Три кубика. Вы же сами видели.

— Этот мальчишка необычный. Будьте внимательны.

Слышу какой-то звук. И мне он знаком. Так достают короткие клинки из ножен. Твою ж… Похоже сегодня Шиила примет меня в свои объятия. Я, конечно, посопротивляюсь, но инстинкты панически кричат, что шансы выйти победителем один из тысячи.

— Что вы делаете? — слышу доктора. — Силачам это не понравится.

Я из всех сил пытаюсь держать ровное дыхание. Если мне начнет не хватать воздуха при таком стрессе, то сердце забьется сильнее. И это сразу же меня выдаст.

Спокойно…

Глубоко…

Размеренно…

— Проверю, спит он или нет. Не тебе решать, что понравится нашим нанимателям.

— Но…

Слышу… Похоже, негр отталкивает доктора в сторону, хотя тот здоровый и перекачанный. Страшно представить какой тогда этот филзели. Рассмотреть его полностью я не рискнул.

Я уже знаю, что случится. Дышу так, как дышал в особняке Хидана. Полуобморочное состояние, когда сердце…

БОЛЬ!

Сжимаю зубы, изо всех сил стараясь не проглотить иглу.

Пи-Пи-Пи! — орет прибор и… затихает Пи… Пи… Пи…

Я не шевелюсь, чувствую, как кровь растекается под одеялом.

Слышу… Тишину.

Кожей чувствую на себе три пары глаз.

И…

Секунда…

Вторая…

Сердце бьется ровно, но иногда в панике дергается…

Третья секнуда…

Да чтоб вас. Быстрее уже. Будь, что будет.

Филзели удовлетворенно говорит:

— Зашей рану. Она неглубокая.

Твою ж… Это было близко. Несмотря на боль, я заставляю себя успокоиться.

— И как я ему это объясню?

— Твои проблемы.

Слышу недовольный голос девушки:

— Если он что-то заподозрит, все будет бесполезно. Его разум должен быть расслаблен.

— Тогда и ты будешь бесполезна, — холодно отвечает филзели. — Пошли. Придем позже. А ты придумай, откуда у него травма. Вколи обезболивающее, чтобы он не почувствовал боль сразу, как проснется.

— Слушаюсь, — тихо отвечает доктор.

Девушка и филзели уходят. Доктор какое-то время стоит, потом отходит. Слышу металлические звуки и шепот, едва различимый:

— Старайся не шуметь… — подходит ко мне.

И я не шумлю. Просто сжимаю зубы и терплю. Один шов за другим.

Но важнее боли другое.

Мне стало все понятно. Понятно больше, чем мне хотят показать.

Не знаю точно, сколько прошло времени. Мне не говорят, а боль и тошнота не дают точно сориентироваться. Прошло где-то между тремя и пятью часами. Притворяться спящим тяжело, а особенно когда все тело раскалывается. Внутримышечное обезболевающее не сильно помогало.

А потом дверь тихо открылась:

— Эй, Киба, — слышу шёпот доктора. — Я отключил камеры. Вставай, мы уходим. Сможешь идти?

Разворачиваюсь на другой бок. Доктор уже не в своем спецкостюме. Одет просто. По-походному, я бы сказал.

— А что с филзели? — спрашиваю я.

Не расспрашиваю кто он и почему. В таких ситуациях каждая секунда дорога.

— Я их занял другим. У нас есть пара минут. Ну же, быстрее, если жить хочешь. Потом все расскажу.

Ухмыляюсь и сразу морщусь от боли. Встаю, осматриваю себя:

— Мне в этом халатике идти?

— Да, быстрее…

Доктор выходит, я на трясущихся ногах за ним. Попадаю в коридор. Точнее часть больничного коридора. Ровно этот отрезок и видно, если лежать на кровати в палате. По обеим же сторонам коридор обрывается и…

Мы выходим из фальшивой декорации палаты.

Я осматриваюсь. То ли огромный заброшенный завод, то ли пустой склад с высоченными потолками. И посреди этого зала коробка, сделанная наспех из фанеры и палок. И эту коробку я должен был посчитать целой больницей.

Доктор кидает мне тапки:

— Надевай, быстрее. Ласточку не дам. У тебя и так сотрясение. Такую тошноту ты не выдержишь. Так что терпи.

Киваю. Полностью с ним согласен. И так крутит-вертит так, что хочется просто упасть и пролежать так пару месяцев.

Но нет. Я иду… потом пытаюсь бежать…

Доктор открывает тяжелую техническую дверь, мы выходим.

Вижу свалку, горы металлолома, покореженные леса. Территория вокруг здания заброшена.

— Это старый металлургический завод, — объясняет доктор. — Пошли.

Ко всем невзгодам я еще и замерзаю. В одних тапочках и голубом халате на завязках на талии я иду за доктором через груды металлолома и производственного мусора. Мы выходим через дыру в заборе, доходим до парковки. Машина доктора без номеров. Он открывает мне дверь сзади, я без вопросов сажусь. Мы катаемся кругами, через какие-то трущобы и московские улочки. Я стараюсь запомнить маршрут. Ага, вот мы выезжаем за МКАД по Ярославскому шоссе. Едем через Мытищи, стараемся на само шоссе не съезжать. Я смотрю в окно и запоминаю каждую вывеску. Доктор со мной не разговаривает, что меня, в принципе, устраивает. Разговоры будут потом. Ох, эта качка вывернет меня наизнанку. Как же хреново…

И вот мы сидим напротив друг друга в теплом загородном домике. Где-то в десяти километрах от кольцевой московской дороги. «Лосиный Остров» — так называется заповедник, в котором у доктора есть такая милая берлога с настоящей деревенской печкой. Тут нет ни газа, ни электричества. Ничего. Уверен, что даже связь тут не ловит.

Я уже переоделся в свитер и теплые штаны. Чистые, стираные. Будто заготовлены для меня заранее. Какой запасливый доктор. Пью горячий чай, нисколько не сомневаясь, что он не отравлен.

Наконец он вздыхает и говорит:

— Это силачи устроили. Перебили стражей, захватили тебя. Они хотели выудить у тебя, кто убил сына главы клана, ну и… пытать потом. Наняли для этого филзели, чтобы исталы на них не вышли. Ведь ты под их защитой. Напрямую с ними конфликтовать они не могут.

— Ясно, — усмехаюсь, дую на чай. — А ты, стало быть, кто такой?

— Я от Георгия Александровича. Скажем так, я давно сидел в нужных рядах, и мне дали весточку, что пора действовать. Я не мог тебя напрямую вытащить. Филзели были всегда рядом и следили за каждым моим шагом.

— Понятно, — хмурюсь я от боли в зашитом языке на реакцию от кипятка.

— Хочешь мое мнение? — вздыхает доктор. — Георгий Александрович хороший человек. Чтобы ты ни думал. Я сам отучился в школе. Он всегда мне помогал. Теперь и тебя спас. Но ты с ним как-то… Грубовато что ли. Не стоит ему врать, правда. Если бы ты был с ним откровенным, он бы смог лучше тебя защитить. По себе знаю…

Задумываюсь:

— Да, может ты и прав, — смотрю по сторонам и вздыхаю: — Ладно, я расскажу кое-что. Передашь ему? — заговорщически понижаю голос.