Алексей Бессонов - Ветер и сталь. Трилогия [сборник litres]

– Довольно давно – если точнее. Да… просто долгое время я искал смысл, у меня было достаточно времени… экий каламбур. А потом я сказал себе: смысла нет, как нет ни правых, ни виноватых. У боли не может быть смысла. Просто есть путь. А в пути нет места переживаниям. И я попытался закрыть свой ад и выбросить ключ.

– Удалось? – иронично изогнулась бровь Детеринга.

– А что, кому-то удавалось?

– Да как тебе сказать… Если максимализировать вопрос – то нет. Ты же знаешь закон коромысла: счастлив тот, кто носит в себе свой рай, но все пути закрыты для него, ибо зачем пути слепому? Дорога – она для тех, кто готов пройти через собственный ад, ибо дорога есть удел зрячего и сильного.

– И ни слепому, ни слабому не выдержать поединка с громом… воитель Яар, по-моему.

– Ага. Только в то время уже не воитель, а настоятель. Давненько это было. На Земле еще в пещерах жили, а на Россе уже стояли замки. О Даттор седой! Рвутся в небо клинки твоих башен в вечном споре своем с облаками… По-моему, лучше Олдмена никто не сумел перевести классические саги, а?

– Ну, Олдмен прожил там жизнь…

– Да, и был лучшим мечником среди хомо. Как я им восхищался в молодости! Завидовал. Ну, потом Доридоттир мне вкрутил мозги, и я…

– Радарная, полковнику Детерингу! – перебил его интерком.

– Да! Что у вас?

– Характер пульсации изменился.

– Что значит изменился?

– Ну… трудно определить… мы не сталкивались с таким типом кораблей.

– Черт вас всех подери! Дайте информацию в ходовую! Жано! Разверни дисплей, живо!

Детеринг метнулся к необъятному пульту управления. Проснувшийся пилот уже активировал ходовой дисплей системы боевого поиска. На небольшом экране быстро вращалась красно-синяя синусоида.

– Понятно, – прошептал Детеринг, – запустили компрессоры. А, ч-черт!.. Штурман! Сброс коррекции, ручное управление, экипаж – к бою! Бортовым батареям развернуться в ось, приготовиться к залпу вместе с носовой «кухней». Жано, возьмешь на себя носовую батарею… Прочь руки со штурвала, болван! Увижу на твоем штурвале хоть один палец, пришибу!..

«Газель» ощутимо дернулась, изображение на экранах поплыло в сторону. Придерживая штурвал левой рукой, Детеринг, не глядя, отработал смещение; правая его рука плясала на сенсорах панели наведения носовой батареи.

– Сколько ему нужно времени, чтобы от холодной тяги выйти на старт? – спросил я.

– Да чтоб я так знал… откуда ж я знаю, какая у него серия? С нашей позиции действительно не увидишь. Минут двадцать, пока компрессоры не поднимут давление, да плюс еще… Моторы у него штатные, это уже ясно. Но на всех сериях – разные чашки и разная интенсивность потока, так что черт его знает.

В рубке появилась Маринина. Лицо у нее было встревоженное, во рту уже находился любимый палец. Не произнеся ни слова, она подошла к правому пилотскому креслу и встала за спиной Детеринга.

– Что ты? – спросил он. – Прекрати трястись, дядя Танк тебя в обиду не даст. Нам около пяти часов осталось. А может, если мальчики поднажмут, то и того меньше.

Синусоида на радарном дисплее задергалась более интенсивно, цвет ее из красно-синего медленно перетек в насыщенно-алый.

– Экипаж – к атаке! – рявкнул Детеринг. – Слушать только меня, предельное внимание… крепи, Господи, руку мою!..

Гулко рыкнули маршевые двигатели. Субрейдер двинулся вперед, и двинулся на немалой скорости – Детеринг спешил как можно скорее вырваться из потока астероидов на оперативный простор. Через несколько минут последняя лениво вращающаяся скала исчезла с экранов, и моему взору предстала величественная картина красноватой – в свете одной из звезд – пыльной бездны, в которой неподвижно висели тысячи бледно-голубых глыб льда, растянувшись в пространстве на огромное расстояние. Звезд не было видно, пустота была до краев налита мрачным темно-красным светом, и кругом висела пыль. Видимо, когда-то здесь развалилась целая планета, что нередко случается в двойных системах. Из голубоватого сияния льда неторопливо выползала свинцово-серая сигарообразная туша росского тяжелого охотника, легко узнаваемая по характерным, далеко разнесенным в стороны острым гондолам марш-моторов. Огромный, тяжеловооруженный и хорошо защищенный охотник был смертельно опасным противником, несмотря на свой почтенный возраст. Конечно, в поединке с современным фрегатом он продержался бы недолго, просто не успел бы сманеврировать, уходя от атаки стремительного стального дракона, – но крошечный субрейдер был ему не опаснее, чем мышь великану. И все же Детеринг смело шел в атаку на престарелого монстра, не проявляя при этом и малейших признаков сомнения в собственной неуязвимости.

Охотник, уже целиком вышедший из пределов ледового поля, вдруг замедлил ход… осторожно мигнули огоньки носовых тормозных дюз.

– Заметили, – обреченно констатировала Маринина.

– Заткнись, – посоветовал ей Детеринг, внимательно разглядывая на экране компьютерное изображение противника. – Это ж надо, чтоб так повезло… третья серия, хе! Внимание! – Его вдруг окрепший голос бичом ожег нервы. – Бортовые батареи! Видите четыре черных пятна, там, где у него начинаются пилоны марш-моторов?

– Да, видим. Видим отчетливо.

– На самом деле это не пятна – это дырки размером с футбольное поле каждая. Это – его смерть. Сейчас мы прицелимся в ближайшую к нам дырку и все хором туда засадим. Целеуказание…

– Есть целеуказание.

– Готовность…

Пальцы Жано легли на сенсоры управления носовой батареей. На центральном экране уже полыхало пронзительно яркое перекрестие условного прицела. В центре его, меж четырех помаргивающих нитей, лениво заканчивал маневр тяжелый охотник. Он не спешил, его пилоты, смеясь, выбирали наиболее удобную позицию. Наиболее удобную для того, чтобы одним выстрелом превратить в кипящий прах невесть как попавшего сюда имперского разведчика. Боеприпасы нынче дороги… особенно такая экзотика, как заряд для главного калибра росского ТО третьей серии. Детеринг это отлично понимал…

– Есть готовность, командир.

– Огонь!

«Газель» дернуло так, что я едва не вылетел из своего кресла. Ариану, стоявшую за спиной Детеринга, унесло в угол рубки. Под полом жалобно заныли эскалаторы, поспешно перезаряжающие опустевшую носовую батарею… Меня они не волновали. Я во все глаза смотрел на обзорные экраны. Автоматика боевой коррекции молниеносно вернула изображение на ранее занимаемое им место, прицел погас… пока. А в боку охотника творилось что-то неладное. Из-под основания гигантского левого пилона, несущего на себе острый конус двигателя, вовсю хлестали струи какого-то газа – то ли хладагента, то ли просто воздуха, – и временами поблескивало пламя. Охотник застопорил ход маневра…