Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

Георгий Иванович кивнул и указал мне на мотоцикл, а сам принялся вызывать кого-то по рации. После подбежал и уселся сзади.

— Давай на Западный луч! Подкрепление только подъезжает, мы точно раньше их на месте окажемся.

— А дирижабли?

— Там в экипаже операторы второго и третьего витка, в Эпицентре им делать нечего. Да и толку с них…

Я развернулся и покатил через луг к грунтовке, а там прибавил скорости, но всерьёз начал выкладываться уже только на трассе. Шлагбаум стоял открытым, проскочили блокпост, помчались по Западному лучу.

Быстро. Слишком быстро.

Такое впечатление — хлёсткую затрещину отвесили. Ладно хоть ещё заземление догадался восстановить, а то мог бы и с мотоцикла сверзиться. Энергетический фон усиливался куда быстрее, нежели при сопровождении автоколонн, едва-едва совладал с его нематериальным давлением.

Луч фары пробивал узкий тоннель во мраке ночи, мотоцикл шёл ровно-ровно, изредка возникали и тут же оставались позади столбы с номерами витков.

Второй. Третий. Четвёртый. Пятый. Шестой. Седьмой.

А на полпути к восьмому откуда-то слева донеслась длинная пулемётная очередь, следом вразнобой захлопали винтовки, принялись коротко потрескивать ППС, забухали гранаты, сиреневым мигнул отсвет энергетической конструкции, взмыла в небо красная сигнальная ракета.

Нагнали?

Я начал было сбрасывать скорость и высматривать место для съезда с дороги, но Городец похлопал по плечу и указал вперёд, а после согнул пальцы, обозначив таким образом поворот. Я доехал до следующего пересечения Западного луча со Спиралью, там повернул налево, в сторону последних румбов. Очень скоро звуки стрельбы приблизились, сделались громче и отчётливей, тогда ссадил Георгия Ивановича, а сам скатил мотоцикл с дороги и уложил в высокую траву кювета.

— Вперёд не суйся! — предупредил капитан, стянув с головы наушники. — У егерей пулемёта быть не могло, это десантники поливают. С тылу к ним зайдём.

Мы двинулись через густые кусты, и если Городец, казалось, не шёл, а плыл над землёй, то у меня под ногами то и дело похрустывал валежник. Но выстрелы грохотали всё громче и ближе, не останавливался и не замирал на месте, пробирался дальше.

Постепенно из темноты выплыл чёрный силуэт холма, и мы принялись карабкаться по его каменистому склону, но только осталось позади подножие, и Городец рывком затянул меня за валун. Прогрохотала длинная очередь, пули с визгом прошли над головой, разлетелись, рикошетя от нашего убежища, хлестанули по росшим тут и там сосенкам. А следом послышался знакомый щелчок, и сразу — металлический стук.

Клац! Клац! Клац!

Граната!

Мы скатились по каменной осыпи, а едва укрылись за гранитным карнизом в метр высотой, и совсем неподалёку рявкнул оглушительный взрыв. Капитан сунул мне пистолет-пулемёт и скомандовал:

— Прикрывай! — А сам склонился над рацией и принялся сбивчиво бормотать: — Бастион-восемь! Бастион-восемь! Как слышите меня? Приём!

Приподнимать над карнизом голову я не рискнул, прижался к нему спиной, прислушался, пытаясь хоть немного сориентироваться в происходящем, попутно усиленно тянул в себя сверхсилу и выискивал энергетические аномалии, которые могли свидетельствовать о приближении других операторов. Получалось не очень. Ничего толком не выходило: ни одно, ни другое, ни третье. Слишком сильно сердце в груди колотилось, его стук перекрывал решительно всё.

Стра-а-ашно! Нагнали на свою голову!

И чего в изоляторе не сиделось? Ах да! Мы же просто собирались поговорить…

— Высота в секторе тридцать один — восемь! Огонь по вершине! — прокричал капитан, и тут в темноте почудилось быстрое движение, как если бы кто-то бежал, наплевав на опасность споткнуться и переломать ноги.

Я вскинул оружие, и тут же шорох каменной осыпи предупредил о приближении противника с другой стороны. Перескочил туда, высунул ствол и наугад полоснул длинной очередью вверх по склону холма. В ответ прилетела граната, но к чему-то подобному был готов и размазанным импульсом кинетической энергии отбросил её в сторону.

Взрыв грохнул метрах в тридцати, осколки прошли стороной, и тут же над головой отчаянно свистнуло, а после громыхнуло куда сильнее и много ближе к вершине холма. Нас осыпало мелкими камушками, следом накатило облако пыли. Я присел на корточки и ошалело тряхнул головой, тогда от разрыва то ли артиллерийского снаряда, то ли выпущенной из миномёта мины вновь дрогнула под ногами земля.

— Тут каждый метр пристрелян, — с удовлетворением сообщил Городец и забрал у меня ППС. — Не зевай! Сейчас побегут!

И точно — пулемёт умолк, и вновь зашуршали осыпающиеся камни: то ли их потревожил взрыв, то ли кто-то пытался обойти нас с фланга.

Городец выпустил короткую, всего в несколько патронов очередь и сразу отшатнулся обратно под прикрытие гранитного карниза, да ещё и сотворил кинетический щит. И вовремя! По нам открыли ответный огонь, на камни начали падать потерявшие скорость пули, а следом прилетела шаровая молния.

Сгусток энергии размером с футбольный мяч выдал себя призрачным сиянием; я погасил его ещё на подлёте, задействовав для этого лишь малую толику набранного потенциала, и тотчас поймал грудью искровой разряд!

Точнее, его перехватило заземление. Меня окутало ворохом ослепительных искорок, затрещал под ногами сплавившийся неровной коркой песок, разом потемнело в глазах. Но я всё же заметил движение и приложил гравитационным всплеском вынырнувшую из темноты фигуру с ППС. Даже не разобрал, кого именно в недолгий полёт отправил. И не проверил — стало не до того.

Захлопал пистолет, и Георгий Иванович едва успел передвинуть кинетический щит, прикрыв нас от пуль. Воронец нёсся вниз по склону, сигая с валуна на валун, и стрелял на ходу, я шибанул старшину десантников молнией и — попал! Метил в грудь, но разряд притянуло к оружию, ТТ выбило, а в следующий миг на меня обрушилось небо.

Навалилась невероятная тяжесть, и я рухнул на камни. Помутилось в глазах, воздух выдавило из лёгких, многократно возросшая сила тяжести обездвижила и едва не расплющила, а вот Городец хоть и упал на одно колено, не растерялся и сместил зону повышенной гравитации в сторону от нас.

Ух!

Я втянул в себя воздух и рывком поднялся, не удержался на ногах и упёрся ладонями в камень, а в следующий миг десяток молний оплёл капитана смертоносным клубком змей. Затрещали электрические разряды, и остро запахло озоном, но заземление выдержало, вот только в следующий миг импульс вышиб из-под Георгия Ивановича камень, и капитан не устоял, покатился вместе с осыпью вниз по склону.

Иван Воронец, весь в пыли и крови, вмиг оказался рядом и ткнул ножом, я встретил остриё раскрытой ладонью. Клинок хрустнул и переломился — техника закрытой руки оказалась сильней закалённой стали. Низовой пинок я принял на голень, попытался разорвать дистанцию и уже на полушаге назад пропустил резкий хук по рёбрам. Разом перехватило дыхание, оступился, свалился с камня и покатился, набивая синяки и шишки. Но синяки и шишки — ерунда. Если б не вовремя сконцентрированная в месте удара сверхсила, десантник неминуемо превратил бы мои внутренности в фарш, столько оказалось вложено в хук энергии.