Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

Когда подкинуло в воздух, только и мелькнуло в голове что: «ну вот и всё…», но нет — спасли остатки внутреннего потенциала. Обычная энергия и энергия в противофазе взаимно погасили друг друга, порождённое взрывом излучение лишь выжгло из меня всю сверхсилу, но не разметало на куски плоть. Да и подбросило ослабленной ударной волной как-то очень уж мягко; полетел я хоть и вверх тормашками, всё же далеко не так быстро, чтобы не успеть среагировать на этот неожиданный кульбит.

Инстинктивно нейтрализовал собственную кинетическую энергию, ещё и вывернулся, приземлился на четвереньки. Падение болью отозвалось во всём теле, зато обошлось без увечий. Вскинулся, а до ближайшего противника уже буквально рукой подать. Вот он — шагах в двадцати! На оружие диверсант полагаться не стал и свёл ладони, но только меж тех заискрило, прогрохотала длинная очередь, и оператор рухнул, поймав боком полдюжины пуль.

Таившаяся до того в кустах Лизавета привстала на одном колене и обстреляла поотставшую троицу. Пули принялись падать на землю, не в силах преодолеть кинетических экранов, а в следующий миг диверсанты открыли ответный шквальный огонь, тогда уж закрываться пришлось моей напарнице. Попутно она погасила несколько молний — десяток обычных разрядов и парочку шаровых, — не иначе, успела войти в резонанс.

Я даже обругал себя последними словами за то, что не догадался сделать этого сам. Схоронился за валуном, мотнул головой, и — понеслось! Дульные вспышки закрутились стробоскопом огней где-то внутри головы, ручеёк сверхсилы превратился в полноценную реку, энергия принялась биться и дёргаться, едва-едва сумел удержать её под контролем.

Взорвался щепой комель ближайшей сосны, та рухнула, едва не раздавив Лизавету, которая хоть и успела отпрыгнуть в сторону, от неожиданности упустила контроль над защитной конструкцией. Полотнище самую малость мерцающего во тьме воздуха неподвижно замерло на месте, и два вражеских бойца тотчас кинулись вперёд, стреляя на бегу.

Погасить кинетическую энергию затворов их пистолетов-пулемётов оказалось проще простого; оружие разом заклинило, но последний из диверсантов тут же активировал какую-то сложную энергетическую конструкцию, и Лизавета отвлеклась на потёкшее к нам свечение. Ну а я мудрить не стал и бросил всю сверхсилу на гравитационный выплеск.

К чёрту фокусировку! К дьяволу точный расчёт!

Получайте, гады!

Изменившая направление сила тяжести подхватила и расшвыряла поваленные сосны, выворотила и отправила в полёт здоровенные камни, а после дотянулась и до диверсантов. В ближнего угодил валун размером с тележное колесо — хрустнули кости, изувеченное тело снесло со скалы, отзвук глухого удара донёсся уже откуда-то от её подножия. А вот дальний успел приготовиться, рубанул перед собой рукой воздух и устоял на ногах!

Я без промедления трансформировал сверхэнергию в электричество и выдал парный искровой разряд, но оператор не сплоховал и тут. Он успел изменить одну из цепочек ионизированных молекул воздуха, и первая молния угодила в дымившийся ствол, — щепки так и полетели! А вторая хоть и попала в цель, но впустую — лишь осыпалась ворохом искр.

Заземление, чтоб его черти драли!

Белобрысый парнишка в мокром серовато-зелёном комбинезоне сделал замысловатый жест; я не сумел понять его значения, отмахнулся банальным выплеском сверхсилы. Вражеская конструкция не пережила столкновения с энергией в противофазе — гулко ухнуло и сверкнуло, а после между нами и вовсе разгорелось натуральное северное сияние!

В лицо повеяло лютым холодом, и меня разом вышибло из резонанса, будто энергетические каналы бритвой перехватили. Оператор загородился от порыва стужи руками и отступил на шаг назад, и я не стал ждать, пока он опомнится и приласкает чем-нибудь действительно убойным, рванул на сближение напрямик через свечение.

Уповая на высокую сопротивляемость, в надежде войти в клинч. И — прорвался!

На последнем рывке подошва соскользнула с поваленного соснового ствола, и я не двинул ногой диверсанта с лёту, а врезался в него сам и ухватил, пытаясь устоять на ногах, а в результате завалил ещё и его. Первым делом я отсёк противника от сверхэнергии, и тогда гадёныш замахнулся заклинившим пистолетом-пулемётом c нелепо торчавшим вбок магазином, намереваясь размозжить мне череп его деревянным прикладом.

Сказался опыт борьбы в партере — я извернулся и перехватил тощее запястье диверсанта, предупредив удар, а дальше без промедления ткнул кулаком под рёбра, ещё и задействовал технику открытой руки, так что силовой импульс вмиг превратил внутренности оператора в отбивную. Глаза у того округлились, из распахнувшегося рта плеснуло горячей кровью.

Готов!

Я отпихнул от себя скрученное предсмертной судорогой тело и вскочил, но не устоял на ногах и упал на одной колено. Тело затопила противная слабость, закружилась голова.

О-ох…

А медлить было нельзя — последний из диверсантов наседал на пятившуюся к обрыву Лизавету; воздух вокруг той искрился от разлитой в пространстве энергии, кустарник вспыхивал и моментально прогорал, по земле струился сизый дым. Трава под воздействием сей ядовитой субстанции желтела и осыпалась прахом, а гранит шипел, словно облитый концентрированной кислотой.

Я выдернул из кобуры пистолет, прицелился в спину диверсанта и крикнул:

— Руки вверх!

Оператор неуловимым движением развернулся, и я утопил спусковой крючок, но ещё до выстрела пространство сдвинулось, и одновременно с ним сдвинулся торс диверсанта, разваленный косым разрезом надвое. И тут же что-то прогудело над плечом, пень за моей спиной взорвался, и если кожаная куртка уберегла от щепок спину, то в шею и затылок вонзилось сразу пять или шесть.

Зараза!

Я повалился вперёд и упёрся в землю руками, потом и вовсе уткнулся лбом. Так паршиво было разве что на инициации, а больше и не упомню даже. И ведь сознание терять нельзя, никак нельзя — от реки до сих пор стрельба доносится. Сомлею, могу и не очнуться уже. Мало ли кто первым доберётся…

Лизавета стиснула в ладонях мою голову и заставила посмотреть в своё бледное как мел лицо, заглянула в глаза. От её рук волной разошлось приятное тепло, и сразу прояснилось создание, но только лишь этим лечение не ограничилось. Пришлось проглотить две крупных пилюли, а третью и вовсе разгрызть; от её невероятной горечи попросту свело скулы.

— Петя, быстрее! Вставай!

Каким чудом доковылял до стрелковой позиции, не понял и сам. Но вот уже распластавшись в окопчике, ощутил прилив сил и перезаряженный Лизаветой пулемёт принял вполне уверенно, легко установил его на сошки, прицелился и принялся давить огнём противника. И всё бы ничего, но каждый толчок в плечо приклада отдавался в темечке ударом молотка.