Павел Корнев - Эпицентр [СИ]

После занятий потянули мышцы, построились и трусцой побежали на стрельбище, и вот там уже меня отделили от основной группы, пришлось демонстрировать навыки владения огнестрельным оружием младшему сержанту. Пострелял из ТТ и ППС, а когда закончил с трёхлинейкой, помощник инструктора крикнул:

— Николай Тарасович! Пулемёт ему давать?

Прапорщик подошёл и с некоторым даже удивлением спросил:

— Зачем ещё?

— А на него документы из канцелярии пришли, он вторым номером пулемётного расчёта числится.

Я кивнул.

— Так точно. Учили.

— Ну давай посмотрим, — решил Николай Тарасович и взял лежавший на столе танковый шлем, заменил им форменную панаму. — Приступай!

Я забросил на плечо лямку кожаного ранца с запасными дисками, взял ручной пулемёт и выдвинулся на стрелковую позицию. За последнее время успел приноровиться к РПД и, пусть особой точностью при ведении огня на дальнюю дистанцию похвастаться не мог, зато и грубых ошибок не совершил. Изготовил оружие к стрельбе, сжёг две сотни патронов и, как видно, продемонстрировал вполне приемлемые результаты, поскольку Николай Тарасович, сняв шлем, с улыбкой сказал:

— Эх, если б ещё и десантированию с парашютом обучен был … Тогда бы хоть прямо сейчас к себе забрал.

— Пять прыжков у него, — подсказал младший сержант. — Я думал, в вашу роту пополнение готовят.

Прапорщик не удержался от ухмылки.

— Посмотрим, — сказал он, пригладив большим пальцем кустистые брови, но сразу отбросил шутливый тон и заявил: — Являться станешь на три тренировки. В шесть сорок пять, одиннадцать тридцать и девятнадцать часов ровно. Если будешь занят по основному месту службы, предупреждай заранее.

— Так точно!

— Свободен, рядовой.

Я поспешил к видневшимся вдалеке окраинам Кордона, а там озадаченно повертел головой по сторонам, но почти сразу углядел возвышавшиеся над остальными зданиями верхние этажи госпиталя, сделал небольшую поправку и двинулся напрямик в расположение мотоциклетного взвода. И, как ни странно, почти не промахнулся, глухими переулками вышел к двухэтажной казарме пулемётчиков, а оттуда до проходной авточасти было рукой подать, метров пятьдесят — не больше.

Первым делом я отправился в душ и пару минут стоял, отфыркиваясь под едва тёплыми струйками воды. Потом насухо вытерся и привёл в порядок форму, при этом дольше всего провозился с отпарыванием букв «К». А вот латунную эмблему автобронетанкового дивизиона закрепил под символикой отдельного научного корпуса уже без всякого труда.

Когда поднялся на второй этаж, курьер выставлял на стол привезённые дежурной смене судки и термосы, и аромат в комнате стоял столь одуряющий, что рот моментально наполнился слюной.

— А ты чего тут, Петя? — удивился сержант Козодой и постучал пальцем по наручным часам. — Тебя на довольствие уже поставили, беги обедай!

— В душ заскочил, — пояснил я, приглаживая волосы. — А столовая где-то на территории?

— Не, рядовой состав в столовой при госпитале харчуется, — пояснил Вова-футболист. — В июне и декабре, когда соискатели валом прут, поесть целая проблема, а так туда даже унтеры ходят, готовят — пальчики оближешь.

Я припомнил своё посещение больничной столовой и недоверчиво покачал головой. Нет, смутило вовсе не замечание о качестве стряпни, просто то помещение не показалось настолько просторным, чтобы вместить всех желающих.

— Там столпотворение наверное…

— Да не, — успокоил меня Вова. — Это нашему батальону так свезло. Мы ж вечно в разъездах. Ну или дежурим, вот. Только сначала в канцелярию заверни, получи талоны на питание.

Дальше я сомневаться не стал, потопал в канцелярию батальона. Туда уже спустили распоряжение на мой счёт, расписался за талоны на питание до конца месяца и поспешил в госпиталь. В его столовой и в самом деле оказалось не слишком многолюдно, удалось договориться и об усиленном пайке — благо на шоколад и конфеты все выданные по распоряжению комиссара талоны потратить ещё не успел.

Когда отошёл с нагруженным тарелками и стаканами подносом, увидел Аркашу, на груди которого красовался полученный ещё в выпускном классе значок «Отличник парашютист». Сослуживцы моего товарища уже разошлись, да он и сам успел пообедать и просто допивал компот.

Я обрадовался возможности поговорить и двинулся к его столу. Поставил поднос и протянул руку.

— Привет! Как дела?

Аркадий ответил на рукопожатие и невесело усмехнулся.

— Да грех жаловаться. Уж всяко лучше, чем у Лёвы.

— Всё у него наладится ещё, — уверил я товарища и принялся хлебать суп из рыбных консерв, а попутно пытался поддерживать разговор, но Аркаша отвечал односложно и как-то очень уж неохотно, словно голова была занята совсем другим. Ну и сам меня ни о чём не спрашивал, что было для него совсем уж нехарактерно.

Наконец я не выдержал и поинтересовался без всяких экивоков:

— Ты чего такой замученный?

— Устал, — уклончиво ответил Аркаша, помедлил немного и с непонятным выражением произнёс: — Лия писала, она, Инга и ты теперь в одном клубе…

Тяжёлый взгляд товарища заставил на миг растеряться, а потом вдруг дошло: да он же просто ревнует! Аркаша ревнует меня к Инге! Мир точно перевернулся с ног на голову! На миг стало даже приятно, что мы поменялись ролями, ну а затем настроение скисло, словно оставленное на жаре молоко. К гадалке не ходи — у них всё серьёзно было, а мне чем гордиться? Вот чем, а?

И я покачал головой.

— Клуб один, компании разные.

Аркаша фыркнул.

— Да брось!

— Послушай! — Я отвлёкся от супа и подался вперёд. — Мы с Ингой за прошедший месяц и десятком слов не перебросились. Она даже с Лией почти не общается, насколько понял, а всё больше с соучениками по кафедре пиковых нагрузок. О пацифистах тебе Лия писала?

— Инга и пацифисты? Ерунда на постном масле!

Я только плечами пожал и вновь заработал ложкой.

Аркадий немного помолчал, затем допил остававшийся в стакане компот и поднялся на ноги. Думал, уйдёт молча, но нет — на прощание одноклассник всё же счёл нужным обронить:

— Увидимся, Петя.

— Увидимся, — эхом отозвался я и занялся картофельным пюре и котлетой. Своей очередь дожидался кусок отварной говядины, а на десерт была слойка. И не могу сказать, будто аппетит пропал, да только ел дальше без особого удовольствия.

В расположение вернулся сытым, но не слишком довольным жизнью. Если к служебным пертурбациям уже выработался некий иммунитет, то разговор с Аркашей откровенно выбил из колеи. Раньше прошлая жизнь представлялась незыблемым фундаментом, а сейчас натуральным образом почва из-под ног ушла.

Впрочем, долго пребывать в раздрае чувств мне не позволили. Только доложился командиру взвода, и тот сразу погнал на инструктаж в дежурку. Сержант Козодой оторвался от игры, разложил на краю стола карту и провёл пальцем от Кордона до Эпицентра.