Дмитрий Силлов - Закон мутанта [litres]

Ну и автоматы «нулевые» тоже весьма порадовали. Хоть Томпсон и воротил свой фейс в сторону от того, насколько привычно и, можно сказать, обыденно я собираю хабар, но трофейный АК ему явно понравился. Вообще прикольно со стороны смотреть на мужика, которому в руки попало хорошее оружие, – хмурит сосредоточенно брови, весь такой деловой, но видно, что того и гляди слюну пустит от счастья. Это нормально, все мы такие, и я не исключение.

Закончив с экипировкой, я собрал с земли стреляные гильзы, которыми промеряю подозрительные участки с гипотетическими аномалиями, сунул еще теплые цилиндрики в карман и кивнул на трупы:

– Если ты не в курсе, хоронить их не будем…

– Я знаю, – перебил меня Томпсон. – Зона похоронит.

– Ишь ты… – слегка удивился я. Как быстро вчерашняя «отмычка» превращается в матерого сталкера…

И призадумался.

На этот раз уже о себе.

Итак, друзей мне спасти не удалось. Жаль, до внутреннего крика, до адской боли, раздирающей душу… Но это – судьба. Зоне не было угодно, чтобы сбылось мое желание, – значит, ничего не поделаешь, так тому и быть. И теперь возникает вопрос: что делать мне? Человеку, у которого Зона отняла единственную цель в жизни. Если нет ее, цели, то какой смысл дальше небо коптить? Мне порой напоминают насчет моего Предназначения уничтожать зло, нести добро… Чушь это все крысособачья. То, что одному – зло, для другого добро, и наоборот. Если это осознать, то однажды придешь к тому, что ты, носитель некоего абстрактного добра, никто иной, как просто убийца. Душегуб, оправдывающий свое маньячество высокопарными речами и придуманными принципами…

– Это не так, – сказал Томпсон.

– Что не так? – не понял я.

– Ты задумался и говорил вслух, – пояснил полицейский. – Добро не абстрактно. Оно конкретно. Когда я стреляю в дилера, из-за которого дети становятся наркоманами, я не сомневаюсь, правильно я делаю или нет. Когда я убиваю бандита, зарезавшего женщину ради сотни баксов, я уверен, что прав на все сто процентов. Я дал клятву своему народу служить ему и защищать его от всякой мрази. Это мой закон, которому я следую и буду следовать, даже если ради этого придется лишать жизни тех, кто ее недостоин.

– Красиво сказал, – кивнул я. – И личный закон у тебя хороший. Но я так скажу – нечего тебе делать в Зоне, Джек Томпсон. Ты там нужен, у себя дома. Здешняя грязь – не твоя, и разгребать ее – это не твое дело. Каждый человек хорош на своем месте.

Полицейский покачал головой.

– Не человек я. Мутант, ты ж сам сказал. Не примут меня обратно… таким.

– Не согласен, – хмыкнул я. – Если твой начальник не идиот, ему точно пригодится полисмен, способный одним лишь окриком посадить на задницу любого преступника.

– Может, ты и прав, – с ноткой тоски в голосе проговорил Джек. – Но все равно не выйдет. Я понятия не имею, где нахожусь, и вряд ли найду выход из Зоны.

Хммм… Ведь он прав. По-хорошему, Томпсону на север надо, к Стене, которую охраняют его земляки. И если идти к ней кратчайшей дорогой, то придется миновать как печально известную Чистогаловку, так и гораздо более знаменитые в этом плане Янов и Припять. То есть прогуляться в непосредственной близости от ЧАЭС, которая словно магнитом притягивает к себе всякую нечисть.

– Вот оно как, значит, – медленно проговорил я.

– Ты о чем? – поинтересовался Томпсон.

– О том, что, по ходу, придется мне тебя проводить до Стены. Думаю, этот подвиг мне Зона зачтет как Долг Жизни за то, что ты спас меня в тот день, когда я должен был убить того, кого убил ты.

– Если ты про ту тварь, что убила мою семью, то ты мне ничего не должен, – сказал Томпсон. – Это была моя месть. И только моя.

– Это твое мнение, – отозвался я, нажав голосом на «твое». – У меня оно иное. Ну что, долго мы тут стоять будем? Тебе в Америку надо, служить и защищать, у меня тоже дел куча. Потому нечего время терять, пошли уже.

– Куда? – слегка опешив от моего напора, спросил Томпсон.

– На север… – сказал я.

Представил, что меня ждет во время этого путешествия, скрипнул зубами и повторил:

– На север.

– Ты, Енот, по ходу с дуба рухнул! Хезать там, где хаваешь, ни разу не по понятиям!

Бандит с узким лицом, действительно похожий на лесного грызуна, широко ухмыльнулся, показав два ряда мелких зубов.

– Понятия на батон не намажешь, – сказал он, погладив ствол обреза, лежащего на коленях. – Так что ты, Кирпич, жало завали, блажишь не в кассу. Третий день Зону топчем, и все без хабара. При таком раскладе любая тема годная, иначе завтра будешь рукава своего клифта глодать с голодухи.

– Это ты, Енот, реальную тему толкнул, – подал голос третий бандит, вольготно развалившийся у костра, самый плечистый из собравшихся – похоже, вожак небольшой группы ловцов удачи. – Отколоться от Индуса и рвануть со свалки дело, конечно, лихое, но чет фарт босяцкий мы с собой из крепости, по ходу, не унесли. А фарт – он как бабло, к филонам не липнет.

– Братва за такое спросит, – нерешительно сказал Кирпич, обладатель широкой красной физиономии и квадратной челюсти, за которую, возможно, к нему и прилипло характерное погоняло.

– Теперь мы сами себе братва, – невесело хмыкнул вожак по прозвищу Вольт. – Сами с себя и спросим за косяки наши. Остальные нам не указ.

Три дня назад он конкретно повздорил с Индусом, который, вернувшись с болот, вновь стал у руля группировки бандитов. Только не всем это понравилось. Странный он стал, Индус тот. Злой как ктулху, нервный какой-то. Чуть что не так – за ствол хватается, одному пацану за мелкую провинность башку прострелил и пояснил, мол, так с каждым будет, кто что-то вякнет против воровского хода. А ход тот, по всему видать, это не понятия бандитские, которым лихой люд веками следует, а его, Индуса, личные хотелки и закидоны.

Также странно было, что он широкий шарф стал носить, будто у него шея мерзнет, словно мордомаз какой с Большой земли. По самый подбородок закутается и ходит, шалым взглядом водит по сторонам, будто крыша у него съехала напрочь. Пацаны поговаривали, что он на болотах Катара, брата своего грохнул, оттого у него чердак и протек. Похоже, так оно и было, потому что Катара с той поры никто не видел.

В общем, взвесил Вольт все за и против и решил, что на фиг ему не уперлась перспектива поймать башкой маслину из-за того, что у Индуса перемкнет ни с того ни с сего. Подговорил он двоих дружков, и ночью они все вместе дернули со свалки. Ну а чо? Куча одиночек по Зоне шастает, хабар добывает не в общак, а для себя, что, положа руку на печень, намного интереснее. Да и когда сам себе пахан, житуха всяко круче, чем если под кем-то ходить…

Правда, с вольной жизнью у троицы не заладилось.

Вояки с КПП «Вильча» конкретно начали бычить на ученых с озера Куписта. Небось, думали, что яйцеголовые – беспомощные терпилы, которых передавить как два пальца об асфальт.