Константин Калбазов - Боярин [litres]

Результатом фрамского боя стало то, что все страны бросились усовершенствовать свои минные катера. Как выяснилось, они являлись куда более серьезной силой, нежели казалось до того. Правда, при этом не учитывалась весьма важная деталь – показатели «Камуфляжа». Стандартные обладали куда более скромными возможностями, что оборачивалось высокими потерями и меньшей отдачей. Да и имелись они далеко не у всех.

Вместе со средствами нападения уделялось внимание и мерам защиты. Сети доказали свою эффективность. Оставалось добиться того, чтобы они не всплывали при высокой скорости. И уже известно о первых положительных результатах, полученных благодаря системе грузов с рулями глубины…

Едва бразильцы лишились союзников, как военное счастье им изменило. Парагвайцы давили на них с неумолимостью катка. Сначала освободили свои острова, а потом перешли на территорию противника.

В Бразилии начала подниматься волна недовольства. Все больше говорили о том, что вина за случившееся полностью на плечах де Кастро, поднявшего мятеж и ослабившего страну. Именно по этой причине соседи решились на дерзкое нападение. Президент попытался было заключить мир, но у него ничего не вышло.

Де Каррильо был готов завершить войну. Но если с другими он согласился на довоенный статус-кво, то тут он непременно желал получить спорный архипелаг, что ни в коей мере не устраивало де Кастро. Он не мог себе позволить уступить ни одной пяди бразильской земли. Это могло породить народные волнения, которые попросту смели бы его.

Впрочем, и продолжение войны не пошло ему на пользу. Четыре месяца назад в Бразилии случился переворот, в результате которого в стране была восстановлена монархия и на престол вернулся Педро Второй.

Александр Третий не имел особой заинтересованности в Парагвае, чего не сказать о Бразилии, поэтому выступил посредником в мирных переговорах. Два месяца назад они ознаменовались окончанием войны в довоенных границах…

Покончив с делами в галерее, Борис, как и в прошлый раз, направился в Кремль. И опять – по приглашению главы личной канцелярии государя. А то как же еще? Не по вызову же Александра Михайловича. С чего бы такая честь обычному офицеру Добровольного флота? Мало ли что его имя на слуху. Он ведь не за родину дрался, а за собственный интерес. Потому ему и награда никакая не полагается.

В мастерской государя за прошедшие два года ничего не изменилось. Все тот же рабочий стол, за которым пристроился седой и сухонький старичок с окладистой бородой. Правда, сейчас он работает не с горелкой, а на небольшом ювелирном станке, в котором зажат рубин внушительных размеров.

Борис замер при входе, ожидая, когда Александр Третий закончит работу над очередной гранью драгоценного камня. Работа требует сосредоточенности, так что мастеру лучше не мешать.

Наконец царь отвел шлифовальный камень. Протер ветошью рубин в зажиме, всматриваясь в его грань через лупу на глазу. Удовлетворенно кивнул и, подняв окуляр на лоб, обратил взор на посетителя.

– Опять вы, Борис Николаевич, – с добродушной усмешкой произнес царь, словно и не он его вызывал.

– Ваше величество, капитан Добровольного флота лейтенант Измайлов по вашему приказанию прибыл, – бросив руку под козырек, произнес Борис.

– О как. Хоро-ош. Ну проходите, садитесь, чего столбом-то стоять. Поди уж не в первый раз тут, – добродушно и как-то по-домашнему произнес царь.

Угу. Играй в эти игры с кем-нибудь другим. Уж у Бориса-то ни капли иллюзий по поводу происходящего. Другое дело, что выбора нет и придется принимать условия.

– Ну-с, рассказывайте, как удалась кампания, – когда Борис опустился на стул напротив него, произнес царь.

Подмигнул. Надвинул на глаз лупу, явно намереваясь запустить станок.

Аудиенция один в один, что и два года назад. Тогда царь также потребовал личного рассказа, чтобы составить свое собственное мнение.

Однако Борис все же счел необходимым уточнить:

– Прошу прощения, ваше величество. Мне рассказывать обо всей кампании или только о ключевых моментах?

– Обо всем, Борис Николаевич, и как можно подробнее. Не переживайте, время у вас есть. Понадобится два часа, можете получить и три. Как вам такая арифметика? – лукаво поинтересовался Александр.

– Признаться, пугающая.

– Что так?

– Издревле известно: кому много дается, с того много и спрашивается.

– Боитесь держать ответ за содеянное?

– Только того, что цена за ваше доверие окажется для меня чрезмерно высока.

– Не желаете послужить на благо отчизне? Разве не в этом главная цель и стезя истинного дворянина?

– Я не рожден дворянином, ваше величество.

– Но стали им. А потому извольте соответствовать. Итак, я весь внимание. – Вновь улыбка, а затем послышался тихий равномерный стрекот станка.

Борис рассказывал как можно лаконичней, стараясь не вдаваться в детали, но Александра такой подход явно не устраивал. Он внимательно слушал Измайлова и время от времени задавал уточняющие вопросы. Уводил разговор в сторону, акцентируя внимание на некоторых подробностях.

В частности, его заинтересовал дизельный двигатель: технические характеристики, сложность производства, срок службы узлов и агрегатов. Сильно разочаровал тот факт, что новинка хотя и показывает отличные результаты, но несет в себе слишком много недоработок, являющихся причиной частых поломок. Потенциал велик, тут никаких сомнений. Но его еще доводить и доводить до ума.

Не оставил равнодушным вопрос создания нового «Камуфляжа». Минуло уже три года с того момента, как из-под руки Бориса вышел первый артефакт, но до сих пор никто не смог этого повторить. Измайлов постарался детально описать, что именно он чувствует при создании, о чем думает и что представляет. Высказал свои мысли по этому поводу, предложив создать для молодого одаренного художника среду, в которой он будет обречен влюбиться в корабли и пушки. И вот тогда, пожалуй, из него выйдет толк.

– Да. Британцы и французы уже пошли именно по этому пути. По всему миру началась настоящая охота на молодых одаренных художников, – продолжая трудиться над рубином, произнес царь.

Борис замолчал было, не желая ненароком перебить государя. Не сказать, что в нем проснулся пиетет перед вельможами или царственными особами. Просто, во-первых, это неприлично. Уж уважение-то к старшим в него вколотили еще в детстве. А его собеседнику было уже хорошо за три сотни лет. А во-вторых, дерзить особам, облеченным властью, было чревато и в другом мире, что уж говорить о здешних реалиях. Дураком же Измайлов не был никогда.

Н-да. Пока не попал сюда, и у него не завелось персональное шило. А уж с тех пор он наделал столько глупостей, что мама не горюй. Одно только его стремление все время быть на острие чего стоит. И ладно бы это проявилось с момента обретения возможности возрождения. Так ведь нет!