Гарри Гаррисон - Стальная Крыса (сборник)

— Помолчи. — Я, пошатываясь, встал. — Это и так ясно. Выводи машину и поехали.

Я хотел помочь ей вынести вещи, но пока сформулировал свое предложение, она уже спустилась по лестнице. Делать нечего — поплелся к выходу. Машина нетерпеливо рычала, через открытую дверцу было видно, как Анжелина столь же нетерпеливо притопывает ногой. Как и все машины в Камате, эта приводилась в движение паровым двигателем, который топился при помощи хитрого приспособления, загружавшего в топку торфяные брикеты. На то, чтобы поднять пар, обычно уходило не менее получаса. Все это промелькнуло у меня в голове, как только я уселся в машину. Значит, Анжелина все продумала заранее. Мой посильный и единственный вклад в общее дело состоял в том, что я напился, — так себе помощь.

— Отрезвляющие пилюли у тебя есть? — Голос мой звучал хрипловато.

Я еще не кончил говорить, а пилюля уже была на ладони. Маленькая такая, розовая, украшенная черным черепом со скрещенными костями. Это изобретение какого-то сумасшедшего химика работало словно некий метаболический пылесос. Через несколько секунд после растворения в желудке вещество попадало в систему кровообращения и удаляло не только алкоголь, но и все его побочные продукты. Несчастную жертву оставалось только пожалеть — трезвел человек практически мгновенно.

— Без воды я проглотить это не смогу, — промямлил я, тупо уставившись на пластиковую чашку в ее руке. Отступать было некуда. С дрожью я бросил смертоносную пилюлю в рот и осушил чашку.

Это только так говорят, что все происходит почти мгновенно, — в реальном времени, видимо, так оно и есть. Субъективно это длится часы. Представьте, что вам в глотку вставили пожарный шланг и включили воду. Кажется, что изо всех отверстий тела, включая поры, начинают бить очищающие струи, — и вы промыты начисто.

— У-ух, — слабо выдохнул я, выпрямился и промокнул платком лоб.

— Надеюсь, тебе полегчало?

Анжелина выехала на кольцевую развязку, бросила быстрый взгляд на карту и свернула на нужную дорогу.

— Все уже подняты по тревоге, включая армию и флот. Я подслушала радиопереговоры.

— Оторваться сможем?

— Сомневаюсь — если только тебя не осенит гениальная идея. Они уже сомкнули кольцо и теперь потихоньку сжимают его. Прикрывают даже с воздуха.

Я еще не успел оправиться после героического приема таблетки. Мой взбудораженный мозг, видимо, пока соединялся с голосовыми связками напрямую, без всякого участия рассудка.

— Отличное начало семейной жизни. Теперь понятно, почему я избегал женитьбы все эти годы.

Машина слетела с дороги прямо на лужок под синими деревьями. Анжелина выскочила, хлопнула дверью и уже доставала чемодан. Я и опомниться не успел. Попытался покаяться.

— Я осел…

— Тем более глупо было за тебя выходить! — Голос ледяной, ровный, глаза сухие. — Я тебя надула и заставила жениться только потому, что мне показалось, что и ты этого хочешь. Но, видимо, я ошиблась, поэтому лучше исправить ошибку в самом начале. Извини, Джим. Ты изменил всю мою жизнь, а мне хотелось преобразить твою. Мне было хорошо с тобой. Спасибо и до свидания!

К концу этой небольшой речи мой мозг обрел обычную форму. Я выскочил из машины и взял ее за руки.

— Анжелина, то, что ты сейчас услышишь, я говорю в первый и последний раз в жизни. Постарайся понять и запомнить то, что я тебе скажу. Когда-то я был первым мошенником во всей Вселенной, но затем был вынужден поступить в Специальный Корпус и заняться ловлей преступников. Вот и тебя взял. Ты ведь была не просто мошенница, а безжалостная убийца с садистскими наклонностями. — Тут я крепче сжал ее руки, почувствовав, как она напряглась. — Ты должна знать это, потому что так оно и было. Но теперь все изменилось. Переменилась и ты, хоть и не без помощи врачей. Я люблю тебя такую. Но хочу напомнить, что любил тебя и прежде, и это объясняет многое. И если я иногда взбрыкиваю и бранюсь по утрам — не придавай этому значения. Договорились?

Договорились. Она уронила чемодан прямо мне на ногу — я и вздрогнуть не посмел, — кинулась мне на шею, осыпала поцелуями и повалила в высокую траву. Я отвечал ей горячей взаимностью. Наверное, это эффект медового месяца. Отлично…

Когда парочка махоциклов, подвывая, остановилась у нашей машины, мы замерли. Эти машины использовались только в полиции, потому что могли развить скорость куда большую, чем паровички на торфе. Это были трехколесные экипажи с большим тяжелым маховиком между задними колесами. Ночью маховик раскручивают до максимальной скорости, и в течение дня он снабжает электроэнергией приводные электромоторы колес. Просто и эффективно, вот только несколько опасно.

— Поддер, это та самая машина! — Полицейский старался перекричать вой маховика.

— Надо доложить. Они не могли далеко уйти. Теперь-то мы их точно возьмем!

Ничто меня так не бесит, как наглая самоуверенность мелких служак. Уже взяли, во дают! Один из них высунулся из-за машины и уставился на наше уютное гнездышко. Он все еще таращился, когда я ухватил его за шею и вытащил на траву. Было интересно наблюдать, как потихоньку вываливается его язык, наливается кровью лицо, закатываются глаза — но Анжелина все испортила. Она содрала шлем с головы полицейского, потом резко, но аккуратно ударила в висок каблуком туфли. Бедолага потерял сознание.

— А меня-то обвинял, — прошептала моя суженая. — Сам ты садист.

— Я доложил, все оповещены. Теперь им никуда не деться… — с энтузиазмом начал было оставшийся служака и уставился на дуло служебного пистолета своего приятеля. Анжелина вынула из сумочки капсулу снотворного и раздавила у него под носом.

— Что дальше, босс? — спросила она, с улыбкой поглядывая на две фигуры в черных мундирах, лежавшие рядышком на травке.

— Я вот что думаю. — Пришлось потеребить подбородок и нахмурить брови, чтобы выглядеть соответственно. — Наш беззаботный отпуск длится уже более четырех месяцев, но все хорошо, что хорошо кончается. Конечно, продлить его в наших силах. Но это было бы по меньшей мере неразумно — на нас могут обидеться. Кроме того, — хоть мне и нравится твоя фигура — сейчас ты не в лучшей форме для всякой беготни, погони и прочей суеты. Может, нам лучше вернуться на службу?

— Я ждала, что ты предложишь именно это. Ограбление банка и утренняя слабость как-то не вяжутся. Наверное, вернуться будет лучше всего.

— К тому же все нам будут рады. Поскольку в отпуске нам было отказано, мы просто вынуждены были угнать этот почтовый корабль.

— Не говоря уж о том, что деньги на расходы пришлось воровать, — ведь со счета мы ничего снять не могли.

— Правильно. За мной, вернемся с шиком!

Мы сняли с полицейских мундиры и бережно уложили спящих на заднее сиденье машины. У одного из них нижнее белье было розовое в горошек, а у второго — более практичного черного цвета, но отделанное кружевами. У меня даже зародились определенные сомнения по части морального облика полиции на Камате, хотя вполне возможно, что здесь это обычное дело. И все-таки я был рад уехать. В мундирах, шлемах и очках мы безмятежно катили себе по дороге на махоциклах, приветствуя несущиеся навстречу машины и броневики. Не дожидаясь, когда поднимется переполох, я затормозил посреди дороги и остановил один из броневиков. Анжелина проехала чуть дальше, не желая никого шокировать видом беременного полицейского.