Сергей Мусаниф - Век сурка

— Ты вообще на чьей стороне?

— На нашей, — заверил меня Магистр, но это, конечно, это совершеннейшее вранье. Он всегда был только на одной стороне — на своей, а все остальные, если повезет, могли претендовать только на роли временных союзников. — Но я всегда уважал красоту игры, особенно если играют против меня. Ибо в победе над лузером и неудачником нет чести. Тысячи лет игры научили меня, что достойных врагов надо ценить. Холить их и лелеять перед тем, как нанести решительный сокрушающий удар. Холить и лелеять, Сумкин.

— Может быть, даже выращивать? — поинтересовался я.

— Нет, это уже лишнее, — сказал Магистр. — Если ты все делаешь правильно, достойные враги появляются сами. Кстати, я хотел поговорить с тобой о другом деле.

Я снова вздохнул.

— О каком?

— Ты не думаешь, что тебе пора жениться? Устроить отбор невест, соревнования кандидаток, выбрать наиболее достойную, создать с ней крепкую ячейку общества и подарить Системе много маленьких Сумкиных?

— Зачем? — спросил я, подозревая, что это часть какого-то далекоидущего плана и заранее готовя контраргументы. Какие бы планы Магистр не строил относительно моих потомков, помогать ему в этом я не собираюсь.

— Да просто ты лежишь здесь, пьешь коктейли и рожа у тебя слишком довольная, — сказал Магистр.

И отпил из своего бокала.

Диспозиция была следующая: Кевин сидел в глубоком кожаном кресле и болтал ногой, Магистр, все еще в своем туристическо-расслабленном прикиде, стоял у окна и делал вид, что любуется образцово-показательным дворцовым садом, я сидел на диване в дальнем углу кабинета и листал раритетное издание “Проблемы вызова или вызов без проблем” весьма известного в узких кругах демонолога Фила Тарди, которое отыскал вчера вечером в местной библиотеке. Чтиво, надо сказать, было захватывающее, но явно не для всех.

Судя по слою пыли, который покрывал кожаную (надеюсь, что шкура эта принадлежала какой-нибудь корове, но шансы на это были исчезающе малы) обложку, до меня эту книгу не читал примерно никто.

Демонология, как наука, очень тесно переплетается с психологией, ибо демоны хитры, коварны и изворотливы, и принудить их к сотрудничеству не так уж и просто. Каждый раз, когда ты призываешь демона, ты вступаешь с ним в интеллектуальную дуэль, в которой ты пытаешься принудить его сделать то, что тебе нужно, а он попросту пытается сожрать твою душу. Тарди предлагал вступать с демонами в дружеские отношения, а в качестве дополнительной мотивации подкармливать их душами специально отловленных для этого людей, и какое-то время этот подход вполне себя оправдывал. Правда, вскоре после написания этого труда что-то в карьере Фила пошло не так, и очередной призванный демон откусил ему голову.

Но тут уж мы никогда не узнаем, какую именно ошибку Фил допустил в тот раз.

Однако, некоторые изложенные в труде методы я нашел весьма полезными и взял себе на заметку.

Магистр демонстративно достал из воздуха здоровенный карманный хронометр на толстой золотой цепочке, уходящей в никуда, откинул крышку и бросил взгляд на циферблат.

— Десять минут до часа икс, — сказал он, убирая свои пижонские часы обратно в пустоту.

— Время еще есть, — сказал Кевин. — Физрук придет.

— Как раз этот момент я и хотел с тобой обсудить, — сказал Магистр. — Для моего плана не нужен физрук. Для моего плана нужен Борден, и мы вполне можем отправиться за ним вдвоем. Более того, так даже проще будет.

— Почему это, Оберон?

— Посуди сам, Кевин. Сколько раз тебя пытались убить за последние сорок восемь часов? Ни разу. Сколько раз пытались убить меня за последние сорок восемь часов? Тоже ни разу. А сколько раз пытались убить его за последние сорок восемь часов, он тебе потом сам расскажет. Охота наверняка идет именно за ним, и если мы потащим его с собой, то поставим себя под удар.

— То есть, ты предлагаешь выкинуть из команды того, кто в прошлой кризисной ситуации все и решил, причем даже без нашей помощи?

— У нас тут не вручение Оскара за заслуги перед кинематографом, — сказал Магистр. — Прежние заслуги тут вообще не катят.

— Да ну, это какой-то надуманный предлог, Оберон, — сказал Кевин. — Учитывая, что за Борденом нам придется отправиться на Землю, о какой лишней опасности ты говоришь? Ведь на Землю сейчас можно попасть только двумя способами: либо через блуждающий портал, положившись на волю рандома, на что могут уйти годы, либо на космическом корабле, а единственный корабль, который может летать по системным мирам без ограничений, принадлежит тебе.

— Теперь уже не единственный, — буркнул Магистр себе под нос.

— Прости, как?

— Теперь уже не единственный, — сказал Магистр в полный голос.

— Что ты сделал, Оберон?

— Я снял ограничения с имперского военного флота.

— Как я понимаю, речь идет о Человеческой Империи?

— Именно.

— Во имя всякого святого, Оберон, — сказал Кевин. — Зачем ты это сделал?

— Затем, что я не собираюсь складывать все яйца в одну корзину, — сказал Магистр. — Затем, что если с Борденом у нас ничего не получится, нам понадобится запасной вариант. Затем, что эти ребята дьявольски хитры и изворотливы, и способны разнести планету врага несколькими способами и силами всего пары кораблей. Я достаточно доходчиво ответил на твой вопрос, Кевин?

— А о последствиях ты подумал?

— Иногда мне вообще кажется, что я тут единственный, кто думает о последствиях, — сказал Магистр.

— И когда ты собирался мне об этом сказать?

— Я сказал тебе об этом минуту назад, — напомнил Магистр. — Возможно, я сказал бы тебе об этом и раньше, если бы ты не был так занят важными государственными делами.

Кевин перестал качать ногой.

— Ты хоть понимаешь, что только что заронил в почву зерна конфликта, который может разорвать Систему на части? — поинтересовался он.

— Надо сначала выползти из этого кризиса, — огрызнулся Магистр.

— Мы выползем из этого кризиса, так или иначе, — сказал Кевин. — А что дальше? Всем известно, что обитатели высокотехнологичных миров считают нас людьми второго сорта. И как скоро их боевой флот вывесится у меня на орбите?

— Никто не считает тебя человеком второго сорта, Кевин, — заверил его Магистр. — И никто не будет вывешиваться у тебя на орбите. Они там вполне нормальные люди. Вменяемые.

— Только очень недолговечные, — сказал Кевин. — Сегодня они нормальные, вменяемые и вообще хорошие ребята, а завтра их потомки организуют крестовый поход против всего, что им не нравится. А не нравится им, как мне известно, очень много чего.

— Не драматизируй, — сказал Магистр.

— Ты, должно быть, в полном отчаянии, Оберон, если решился на такое. Это бомба замедленного действия, и ты сам его подложил под свое творение.