Борис Конофальский - Оазисы

Банк в девять не открылся. Даже в тени, с водой, сидеть на улице долго было непросто. Время шло к десяти, он уже собирался идти к оружейнику, как появилась эта девица. Стала отпирать тяжёлую дверь из листа «десятки». Неужели она работала в этом банке одна? Горохов встал, взял винтовку и пошёл к двери.

Её почти не удивило появление Горохова. Она, как ни странно, не стала просить его ставить всё оружие в тамбуре. Сразу запустила в зал. Наконец-то. Кондиционер, вода из кулера.

Она была из тех женщин, от которых, всё-таки, нужно держаться подальше. Из тех, что любят деньги больше всего остального. Геодезист уже ругал себя за то время, что проторчал, ожидая открытия банка, но Людмила, лишь взглянув на винтовку, даже не прикоснувшись к ней, спросила:

– Вы ведь же были у Коли-оружейника?

– Да.

– Думаете, я больше дам, или у вас ещё есть какие причины?

– Причины? – Не сразу понял Горохов. – Какие причины?

– Ну, например лишний раз увидеть меня. – Абсолютно серьёзно сказала красавица.

– Да, нет… Нет, – стал отпираться Горохов и понял, что это звучит по-идиотски. – Я не для того. В смысле, тут по делу…

– Сколько вам предложил оружейник? – Сухо спросила она.

– Три рубля. – Честно сказал Горохов. – Но винтовка отличная, состояние идеальное, её цена в три раза выше, чем даёт оружейник, вот только…

– Что только?

– Оптика немного поцарапана.

– О, а вы ещё тот бизнесмен. – Сказала Людмила.

– Я всегда говорю правду.

– Сбиваете цену? – Красавица первый раз за утро улыбнулась.

– Да нет, говорю, чтобы потом не было претензий, не люблю недомолвки и неясности. А оптику можно поменять… Берите, вы не прогадаете, если купите.

– Дам три пятьдесят, – подвела итог Людмила. – Занесите эту тяжесть мне за стойку. А то я ногти ещё об это железо сломаю.

Горохов подумал, что она даёт эти деньги за оружие без патронов, про которые он не упоминал. Патроны тут дороги, и они остаются ему, а это тоже деньги.

Она открыла ему проход, и он оказался там, где никогда ещё не бывал. Пока он укладывал винтовку к стене, Людмила отсчитала ему деньги, брала она их прямо из кассы.

«Ну и кто она: хозяйка или воровка? Может, потом доложит свои?»

И главное – не боится его. Пустила за стойку, открыла при нём кассу. И это при том, что она совсем не кажется тупой. Доверяет? Демонстрирует доверие?

Горохов взял деньги из её красивой руки с ярким маникюром на тонких пальцах.

– Если ещё что-то найдёте, всё несите мне. – Произнесла Людмила. – Обо всём договоримся.

«А, устанавливает партнёрские отношения, у неё, кажется, далеко идущие планы».

– Обязательно, – сказал Геодезист и, как бы ему ни хотелось уходить из банка и возвращаться на жару, покинул помещение.

Деньги. Теперь, конечно, ему будет полегче. Три с половиной рубля. Этого было очень мало. Мастер за восстановление мотоцикла просил два, генетику должен два с половиной. Вот тебе и все три с половиной рубля. Короче, Валере придётся подождать. А вот транспорт ему может понадобиться в любой момент. Горохов постоял, посмотрел на часы, на вмонтированный в них термометр и поспешил в мастерскую, пока пекло не началось.

Этот мастер всё ещё не хотел заниматься его мотоциклом, но геодезист настаивал, напоминал тому, что тот обещал, и в итоге просто сказал, что зайдёт к нему завтра.

В «Столовой» почти никого не было. Он разделся, уселся под кондиционером, заказал себе еды. Очень много еды и холодной воды. В руке он чувствовал изменения, что-то в ней происходило. От кондиционера шла и шла прохлада, практически рай. Ёзге уже носила ему еду, когда он не удержался и заснул, сидя за столом. В этой расслабляющей прохладе просто сел и опустил голову на грудь. Геодезист очень мало спал последнее время, а перед этим ещё и перенёс серьёзные ранения. А тут он чувствовал себя в безопасности, чему удивляться?

Что-то твёрдое уперлось ему в висок, кто-то нагло плюхнулся рядом на лавку слева, а ещё кто-то бесцеремонно вытащил его револьвер из кобуры. Горохов проснулся. По правую руку от него, совсем близко, сидел неприятный тип, сидел и рассматривал его револьвер. Слева такой же неприятный тип стоял, приставив карабин к его голове, Горохову пришлось даже склонить голову на правое плечо. Перед ним за его столом сидел третий тип. По манере сидеть и веси себя сразу было видно, что он тут главный. Проницательные карие глаза чуть навыкат, горбатый нос, чёрная больше борода. Бородатый держал в руках обрез Горохова. «Сломал» его, достал из стволов патроны, поставил их на стол рядом с тарелками. А за ним стоял четвёртый тип. Руки в боки, на плече дробовик висит. У них у всех были окладистые чёрные бороды. Наверное, по степи эти пареньки не болтались. Как такую бороду под маску засунуть? Да никак. С ума сойдёшь от раздражения и прыщей. Даже от щетины всё чешется. На проказу и намёка на сытых мордах нет, все упитанные, крепкие, не такие, как эти высохшие от жары бродяги-старатели. Да, это не старатели, на военных тоже мало они походили. Видно, люди не были измучены ни жарой, ни пылью, респираторы они, судя по всему, надевали нечасто.

– Выспался? – Спросил главный.

– Да не очень, – ответил Горохов.

– Не спал ночь? Что делал? Бухал?

Геодезист сразу понял, что лучше ничего не сочинять, не просто так пришли эти люди. Неспроста будут задавать вопросы.

– Да нет, по степи бродил…

– Ну и как там? Встретил кого?

– Ну, а кого там встретишь: либо старателей, либо даргов.

– А что ты в степь-то попёрся ночью? Чего не спал?

– Думал дрофу подстрелить. Деньги нужны. – Спокойно отвечал Горохов.

– Ну, и подстрелил дрофу?

– Нет. – Горохов покачал головой.

– Значит, ты охотник?

– Я геодезист и инженер-буровик. – Он полез в карман пыльника.

Тот, что стоял слева на всякий случай упёр ему ствол карабина в шею, чтобы у Горохова не было интереса ко всяким глупостям.

Горохов это понял и достал из кармана удостоверение личности. Протянул его главному. Тот прочитал все, что было там написано с одной и с другой стороны. Но удостоверения после этого не вернул, сидел и постукивал им по столу. Кажется, он не верил ни Горохову, ни удостоверению:

– А с чего бы вододобытчику из Березников по ночам в степи таскаться, на дроф охотиться? Инженеры, вроде, люди зажиточные. У инженеров, вроде, всегда деньги есть.

– И у меня были, – сказал геодезист, – но, когда я сюда подъезжал, меня дарги ранили, а раннего, пока в беспамятстве был, меня обокрали.

– Кто же тебя обокрал?

– Адылл и его баба.

Про кольчугу он решил не упоминать. Это лишнее.

– Адылл, значит, обокрал?

Горохов уже был уверен, что этот тип будет проверять каждое его слово. Он кивнул головой: