Илья Рясной - Майор Казанцев и Европейский Халифат

Дальше все прошло гладко. Десантники еще сутки расслаблялись на ферме в тишине и спокойствии. Потом подошли основные части русской армии. Реликвии были извлечены из хранилища, пересчитаны, видеофиксированы, опечатаны и направлены в расположение штаба фронта. Дальше их путь лежал в Москву. И там решат, что делать с этим культурным наследием Франции. Хотя, для начала, надо определиться с самой Францией и всей этой территорией…

Между тем операция «Прилив» по освобождению Лазурного берега шла с опережением графика. Халифат резво отступал. И ему никак не удавалось устроить русским достойный газават. Получалось только местами огрызаться. Русская военная машина методично и неумолимо перемалывала «истинных правоверных». Она продвигалась вперед неторопливо и мощно, как асфальтоукладчик, утрамбовывая все на своем пути.

А вот на освобожденных землях работа предстояла сложная. Необходимо было обеспечивать оставшееся там мирное население продовольствием и водой. Разворачивать госпитали и, что новое в истории войн, центры психологической реабилитации. Население было психологически перекручено, раздавлено, отравлено не таким уж и долгим, но весьма ярким, как взорвавшаяся ядерная бомба, владычеством Нового Европейского Халифата.

«Фрактал» всегда вел неукоснительную линию на минимальное вмешательство в политические процессы. Но, вопреки своим базовым правилам, ему пришлось поделиться с дружественными правительствами весьма специфическими технологиями раскодировки и психологической реабилитации населения, подвергшегося массовой психологической трамбовке до состояния невменяемости. Все дело в том, что ситуация с Халифатом сама по себе была вне всяких правил, моделей и понимания. И нам невольно приходилось выходить из нашей вечной тени.

Наши специфические технологии прокатывались в разворачиваемых на освобожденных территориях центрах психологической реабилитации. Один из них был обустроен в Монако, прямо в роскошном здании известного на весь мир казино Монте-Карло.

При Халифате там устроили медресе с ускоренным обучением проповедников для духовного окормления воинов джихада и населения оккупированных районов. Притом большинство учеников по национальности являлись французами, добровольно принявшими «истинный Ислам» и поклявшимися служить ему верно и до самой смерти. Интересно, что держались они здесь с оружием в руках до последнего, пощады не просили, грудью бросались в атаку на пулеметы. И были уничтожены нашими союзническими мусульманскими частями до последнего человека. И от этого факта мороз по коже пробирал. Ох, насколько же силен и плотен морок Халифата, втягивающий в себя не только огромные территории, но и души людей.

С пришествием Халифата в Европу хлынули бесчисленные толпы арабов, негров, дождавшихся своего звездного часа. Это было дикое воинство, несшее разрушение и шедшее покорять и грабить. Но опору в установлении нового порядка Халифат нашел больше вот в таких новообращенных европейцах. Массовая культура и психотехнологии Запада превратили сознание европейского обывателя в бумажный лист, с которого можно стереть все, что угодно, и что угодно записать. Люди, которые истово верили раньше в толерантность и благостность всяких извращений, теперь так же искренне верили в «истинный Ислам» и гордились этим. Таких зомби оказалось на удивление много.

Я стоял на знаменитой на весь мир набережной Княжества Монако. Здесь не так давно ревели болиды «Формулы-один». А в заливе, видом на который я мог сейчас наслаждаться, устраивались гонки на водных мотоциклах, стартовали парусные регаты. Да, была здесь такая витрина гламурно-буржуазной элитарности. Теперь она разбита вдребезги. Разнесены в хлам со всем нажитым непосильным трудом статусным барахлом виллы знаменитых голливудских знаменитостей и хозяев транснациональных корпораций. Хрустят под ногами выбитые стекла роскошных отелей. Снесены осколками пальмы и платаны.

С трудом можно представить, что здесь будет потом. Как будет организована жизнь. Что станет с населением Лазурного берега, принявшим и перенесшим такую оккупацию, по сравнению с которой проделки Гитлера выглядели просто шутками доброго докучливого дядюшки, приехавшего погостить.

Да и вообще непонятно, какие сложатся контуры будущей Европы. Кто с кем будет договариваться? Единственно, в чем уверен – Россия оккупировать эту клоаку не станет. Такой груз отправит на дно любой корабль. Но и вне сферы своего влияния эти места больше она не оставит. Слишком много для нее зла приходило отсюда больше тысячи лет.

Ладно, все это досужие размышления. Предаваться им приятно. Но у меня множество незавершенных дел. И главное - в центре психологической реабилитации меня ждал Эскулап, главный кодировщик «Фрактала». Редко сколь-нибудь серьезное дело обходилось без него. Сейчас статус у него был официальный – ведущий консультант Департамента по чрезвычайным ситуациям Правительства России.

Я взглянул на часы. Время рандеву близилось. Хотя идти недалеко. Вон, отсюда прекрасный вид на цель моего визита – возведенное на обрывистом берегу казино «Монте-Карло».

Ну что же, вперед. Мимо военных патрулей, блок-постов, бронемашин. И сквозь непередаваемый запах войны – солярки, пыли, пороха. Вот такое Княжество Монако двадцатых годов двадцать первого века.

Несколько раз по дороге мне пришлось предъявить пропуск. И еще пару раз пройти идентификацию через чип. Наконец, морской пехотинец, облаченный в боевой костюм «Богатырь», провел меня на территорию знаменитого казино.

Эклектичное монументальное здание девятнадцатого века с башенками и вычурными часами было иссечено осколками, но в основном цело. Вот только знаменитый шар в фонтане перед главным входом был варварски расколот надвое.

Мы с сопровождающим морпехом шли через роскошные залы. Колонны, золотая лепнина, хрустальные люстры, расписные потолки, деревянные резные панели, помпезная роскошь в стиле Барокко – все это никуда не делось за время владычества Халифата. Правоверные только выкинули рулетки, игровые автоматы, барные стойки, а стены завесили круглыми кожаными щитами с сурами из Корана.

Внутренняя обстановка сильно пострадала от пуль и взрывов гранат. А в одном из залов чернело закопченное пятно от объемного взрыва, когда не остается ничего живого.

Помпезные залы были рассечены наспех сколоченными щитами, ширмами и перегородками. В получившихся небольших загончиках психокорректоры работали с пациентами. А последних были толпы – дети, женщины, старики. Большинство жертв психотеррора бессловесны и вялы. Обычно они не говорили, а бормотали. Но вот откуда-то донесся неожиданный в этом тихом скорбном царстве истошный женский крик.