Клим Жуков - Дед [litres]

Короче говоря, Рыбак восхитился. И не замедлил выступить с предложением.

– Во ты, Дед, даёшь! Ты скажи! Ты вообще по аномалиям спец или только насчёт «пекла»? Если не секрет, конечно.

– Никакого секрета. Нормально секу. Исходил все пакости в здешних местах, и не только в здешних. – Дед помолчал, видимо, боролся с ложной скромностью. – Есть в соседнем Гарнизоне персона. Зовут Следопытом. Вот он разбирается куда лучше моего, и опыта больше. Но я не последний человек в этом деле.

– И как, можешь достать всё что ни закажут?

– Нет. Не всё. Это не профессия… так, ищу кое-что для души. Но если наткнусь на полезную вещь – вынесу без проблем. Чем-то конкретным интересуешься, Рыбак?

– Да как тебе сказать? Вроде бы всего хватает. Но это пока, сам знаешь, как, бывает, жизнь оборачивается! Что же такое потребно твоей душе? Ну… что ты ищешь?

Дед усмехнулся. Я обратил внимание, что губы растянули лицо в улыбку, но глаза остались пустыми, без следа веселья. Физиономия, явно непривычная к таким маневрам, потрескалась морщинами.

– Есть один редкий аноген. Называется «обратная смерть». Может, слышал?

Рыбак рассмеялся с секундным опозданием. Смеялся долго и весело, аж до слёз.

– Прости, прости! Повеселил!.. Эх! «Обратная смерть»! А ты с юмором! Глядя на тебя, и не скажешь! «Обратная смерть»! Ха-ха-ха! Это ж каждый знает, что сказка! Нет никакой «обратной смерти»! Анекдот про спецразведчика Чёрного! Байка для чайников! Вот ты меня отбрил так отбрил! И я хорош! Показалось: правда!

– Хозяин – барин. Не верь.

– Ладно, ладно, ладно! Вопрос был невежливый, вопрос снимаю. Не хочешь говорить – имеешь право. Ты для своей души шастаешь по аномалиям, не для моей! – Рыбак примирительно поднял ладони. – Меня другое интересует… раз ты такой спец, не впишешься в одно предприятие?

– Какое?

– Да… – Рыбак неопределённо покрутил пальцами в воздухе. – Есть одна наколочка. За Ельчанском на Болотах посёлок мутантов. Ну, нормальных, не монстров. Речники их фамилия. Думаю пощипать. Там, говорят, хабара… такой гешефт поднимем! Одна загвоздка – очень они глубоко в Болота забрались, через аномалии не пройти. Нужен проводник. Ты то есть. Подпишешься?

– Нет, – коротко ответил гость.

– Чего так? Я доляну нормальную отстегну. Со всем почтением! Хочешь двойную? Как себе!

Дед покачал головой.

– Без обид, Рыбак. Ты – человек в здешних краях новый. А я, наоборот, старый. Меня здесь все знают. Я за такие дела не берусь. Ни за двойную долю, ни за тройную. Принципиальная позиция, понимаешь?

– Очень жаль. Уж больно дело сытное. Мутанты же, дикари. Со стволами, говорят, у них плохо, а тут мы такие нагрянем с артиллерией! Верное дело!

– Про Речников забудь. Мой тебе совет. Со стволами у них плохо – факт. Только ты из Болота не выберешься. Гарантирую.

– Но ты бы мог провести?

– Я бы мог, но не стану. Почему – уже обрисовал. Повторяю: со всем уважением, без обид.

– Да какие там обиды! Я предложил, ты отказался. Всё путём! Ладно, Дед. Пойду я к своим. Приятно с разумным человеком поговорить! Бывай!

– Бывай, Рыбак.

Так я впервые увидел Деда.

И не только я. Беглые деловые тоже. Кстати, на месте Деда я бы не шибко обольщался насчёт их медоточивого главаря. Гадом буду, заводного придурка Колю настропалил именно он – известное дело. Прощупать, так сказать, почву, зафиксировать реакцию, а уж потом подойти самому, такому разумному и вежливому.

Уж очень они пристально разглядывали Деда после. Волшебную его снарягу, в особенности автомат и чёрный пистолет, который, как я узнал позднее, назывался АПС – автоматический пистолет Стечкина – страшная редкость.

Да и расспросы Рыбака мне бы не понравились. Все эти разговорчики, восторги, извинения – завеса. Так я думал. Главное – Рыбак выспросил у Деда насчёт его компании, в том смысле, что не имеется таковой, что Дед – одиночка, что вписаться за него некому.

Я отчего говорю «мне бы не понравились, на месте Деда»? Не просто так. Дед был на своём месте, а я на своём, и мне, лично мне – Толику Ваксе – результаты переговоров понравились очень! Одинокий старый человек в Пустоши. Уточнение: одинокий, страшно богатый человек. Разукомплектовать такого… это ж сказка! Один автомат Коробова – не просто дорогущая вещь, но и однозначный плюс к положению в обчестве .

Я аж зажмурился: представил себя в новенькой шикарной справе, с артиллерией на груди! Как я пройду гоголем по Складам, эх! Кто меня тогда Ваксой назовёт? С коробовым-то? Это ж не АКМ, или не самозарядный карабин Симонова, или, прости господи, ППШ! От то-то!

И ведь никто Деда не хватится.

Был бы он с Победограда – другое дело. Кому охота потом проснуться от удара сапогом по хлебалу с пистолетом спецразведчика в заднице? А так… одиночка… верное дело!

Очень я загорелся недоброй идеей раздеть дедушку. Такое во мне проснулась душегубное свойство – влияние среды, не иначе. Одно меня останавливало: явная потребность в сообщниках, а значит, в последующем дележе. Без компании вписываться против такого дяденьки я бы не рискнул – шибко суровым мужиком выглядел Дед. Вовсе не добычей.

Словом, идея во мне разгорелась, да так и потухла. До поры, которая наступила неожиданно быстро – на следующий день.

Но обо всём по порядку, если получится, конечно.

Засыпая, я думал про «обратную смерть». Не поверил – кто в такое поверит? Но мысль отчего-то зацепилась.

Утром Кухмистер лично заявился в мою каморку, что на чердаке кабака.

Хорошее, кстати, место. Прямо возле печной трубы, а значит, вполне себе тёплое, хоть и тесно и не очень чисто. Обустроил я там всё как у людей. Полочки для шмотья. Симпатичные фото из журналов «Советский балет» и «Мир кино». Была там одна картинка с девчонкой повышенной привлекательности. Чистый ангел. Даже не подумаешь, что её можно, скажем, поцеловать или с ней гулять по лесу. Я уж про это самое не говорю… про сеновал.

Так вот, приходит Кухмистер, будит меня и говорит:

– Эй, Малой! Подъём, дармоед! Сейчас умой личность, похавай и надень что посвежее. Пойдешь в Терем Ферзю подавать. Тёрка с деловыми намечается, так что давай живее. Задачу понял?

– Понял, понял, – забормотал я, протирая глаза. – Что посвежее надеть-то?

– Во даёт! – Кухмистер зло усмехнулся. – Я сейчас нагнусь и рожу тебе, что посвежее! Сам думай! Да пошевеливайся, ё-моё!

Крепкий подзатыльник свалил меня с топчана, что вполне способствовало скоростному пробуждению. Степан заскрипел рассохшимися ступеньками, спускаясь вниз, безостановочно ворча. Утром Кухмистер всегда был зол и сумрачен. Особенно когда приходилось подниматься раньше собственных сотрудников.

Перехватив что бог послал, я умылся и побрёл на кухню. Там меня взяла в оборот Кухмистерова баба – тощая злая женщина лет сорока.