Клим Жуков - Дед [litres]

– Вот! – атаман поднял палец. – Я эту публику выучил вот так. Они ж за вами теперь на край света пойдут, найдут и выведут в расход.

– Ага! – подхватил Слепой. – И нас могут заодно… того. За пособничество.

Коля отпустил комментарий в том смысле, мол, выводилка не выросла против него, Коли Лютого, а Рыбак с раздражением попросил заткнуться.

– Я к чему веду, – сказал Ферзь, – мы здесь живём в полном согласии: с местными, с победоградскими – со всеми. Ну… почти. Лишнего не берём, догола не раздеваем. Нам здесь махновщина вообще не нужна.

– Обижаешь, хозяин! – поджал губы Рыбак. – Какая махновщина! Ты здесь – папа, как скажешь, так и будет. Мы на твоей земле шороху не наводили. Пошумели – да, но возле Лыткарино. До Складов нас точно не проследили, потому что мы сидим здесь, перед тобой. Сам понимаешь, выследили бы – покрошили бы без разговоров, на месте, тут же. А что до победоградских, так если ты знаешь способ уйти в отрыв без крови – поделись, я с удовольствием послушаю.

– Да, Ферзь, хлопцы всё сделали по понятиям. Когда вопрос: или меня к стеночке, или положить пару краснопёрых и свалить, я всегда выберу вариант положить, – вставил слово Наган, оглаживая рукоять любимого своего револьвера. – Слово, конечно, за тобой, но, как до меня, то гости наши – правильные. Больше рук – больше работы. Таких толковых ребят не вдруг отыщешь, а они – вот они, сами пришли.

– Не знаю. Не зна-а-аю… – Ферзь побарабанил пальцами по столу. – К делу вас приставить – заманчиво. Вот только к какому? Сейчас зима, мёртвый сезон. В деле бы вас проверить, а в каком? Мысли есть?

– Есть, – встрял Резаный. – Вот ты говоришь, что в согласии вы почти со всеми. Это «почти» как понимать? Есть напряги? Так, может, мы решим – заодно и нас поглядишь.

– Напряги у нас с Гарнизоном. С Кировчаниным, мать его. Мутный народ. Вроде как нормальная ватага. А вроде как с красными дружбу водят. Но и дружба та странная, вроде как и не дружба вовсе. Так вот, с ними – напряги. Да только вы их не порешаете, такие дела всемером не делают – порвут в момент. Бойцов у Кировчанина меньше нашего, а всё ж полная рота наберётся. Кроме того, у нас пока мир, до весны уж точно.

Все помолчали, лишь Ферзь жестом истребовал добавки кваса. Квас, кстати, как и пиво, подходил к концу, так что я вытолкал Танюху наполнить жбаны.

– Послушай, Ферзь, а что ты скажешь за этого вашего… Деда. Того самого, что аккурат перед нами вышел из Терема? – спросил наконец Рыбак, а я немедленно навострил уши.

– Деда? Старого, что ли? Ничего не скажу, ещё один чудак из Пустоши. Полезный чудак, хабар из аномалий таскает только в путь. И патрона у него можно достать, если что, и гранат. Или медикамента какого редкого. Где берёт – я не знаю, и никто не знает. Где живёт – тоже. Я вообще с ним не знаюсь – это Петрухи Нетопыря покойного знакомец, не мой. А что тебе до Деда? На гоп-стоп взять собрался? Снаряжается он по-модному – это факт. Да только оно себе дороже. Мужик серьёзный, с ним выгоднее торговать.

– Гоп-стоп? Я?! – Рыбак рассмеялся и даже постучал ладонью по столу, показывая, как ему весело. – Я – налётчик, Ферзь, а не шпана! Я за другое! Вот ты погляди: как он одет? Как вооружён? Лекарства достаёт такие, что и названий никто не слышал – мне тут порассказали. Вот это всё откуда?

– Без понятия, – признался Ферзь и оглядел своих ближников, которых Фрунзик Карапетян величал нукерами.

Нукеры (что бы это ни значило) покачали головами, а Наган сказал:

– Чёрт знает. Дед – это… а, чёрт! – Дед был всегда, сколько себя помню.

Слепой неуверенно пожал плечами и предположил:

– Так в Победограде выменивает, наверняка так.

Рыбак вновь хлопнул ладонью, но на этот раз не о стол, а по бедру, и не от весёлости, а от явного разочарования таким непониманием ситуации.

– Мозгуйте, уважаемые! Какой Победоград! АПС у него новенький! АПС на вооружении ни у ментов, ни у армейских не состоит! Автомат Коробова у него самой первой модели, таких теперь не выпускают, – а выглядит будто только что с завода. А медикамент? Вот что мне ваш лепила вчера показал…

Рыбак полез в карман, порылся и извлёк на свет картонную коробочку.

– Это упаковка фенамина. И маркировочка есть… так: МЭЗ, номер, год выпуска: 1959! МЭЗ – Московский эндокринный завод! Московский! 1959 года! Тоже в Победограде выменял?

– Ну-ну? Ты к чему ведёшь? – подтолкнул беседу Ферзь.

– Очевидно же. Дедушка сидит на серьёзном складе. Причём, судя по всему, сидит один.

– И?

– Как «и»??? – удивился Рыбак, даже руками развёл. – Как «и»??? Проследить старичка до места, проверить, что как, и, если точно склад, напасть и прихватить местечко под себя! Вот что я предлагаю!

– Да-а-а… – протянул Слепой. – Рыбак интересно говорит. Мы-то Деда часто видим – примелькался. А вот, глядишь ты, новый человек, свежий взгляд.

– Точно вам говорю! – подогрел интерес деловой. – Склад там должен быть, не местным лабазам чета. Если прикинуть, что за хабар оттуда носит Дед, это, скорее всего, мобилизационный резерв главнокомандования СССР! Вот бы такой под себя подмять, м-м-м… Ну что, хорошее дело я предлагаю? Пойдёт за пробу?

Ферзь замолчал, и надолго.

Ваш же юный друг и вовсе поплыл. Это вам не старичка разукомплектовать! Это вам не просто богатство! Это такое богатство, что неумолимо превращается во власть, настоящую, без афоризмов! С одним, всего одним охранником! То есть, считай, без охраны вовсе.

Наконец, атаман отомкнул уста.

– Такое будет моё слово, браты. Дело со складом занятное. Придумано толково, признаю. И польза может быть несомненная. Может быть. А может и не быть. Потому что стратегические склады потому и стратегические, что на строгом учёте. Слабо верю, что такое хранилище могли забыть, даже при нашем вечном раздолбайстве. Не иголка, чай. То есть что? Если сунемся дуром – можно так огрести… даже пыли не останется. Поэтому: Рыбак со своими раскумекивает обстановку. От и до. Если всё чисто, выводим Деда в расход и – мы в шоколаде. Получите свою долю, как положено. Полными папами ходить станете, но – подо мной. Если нет – не суёмся вообще, и мы обратно в шоколаде, но при своих. Чтобы поглядеть на вас, граждане, в деле – самое то. Занимайтесь. Но пока полностью на свой риск. Чтобы нам коллектив под молотки не подвести. Согласны?

Ферзь вперил в деловых свой фирменный кинжальный взгляд, на который можно было опереться, если не страшно посечь себя до крови. Обвёл всё собрание. Долго задержался на Рыбаке.

Тот смотрел прямо и глаз не опускал, что Ферзю понравилось.

– Согласны, – сказал бригадир.

А его орлы хором закивали: да, мол, согласны.

Я же невольно восхитился.

Сразу видать, отчего гражданин Фрязин за начальника! Вроде и не при делах, а залётных подвёл под обязательство – не соскочишь! Соскочить то есть можно. Прослыв окончательными пустобрёхами – кому такая заметка в личном деле нужна? Правильно: никому. Плевать, что у вольных людей и личное дело, и заметка в нём чисто умозрительные. Хоть и не на бумажке, а мажет, как сажа!